Покорение стихий (СИ) - "Катарис" - Страница 41

— Хватит! — я крикнула на молодого преподавателя, про себя кляня его методику.

— Но тебе же не жарко, — ехидно ответил он, а в зелёных глазах мелькнул азарт.

Я замолчала и продолжила терпеть обжигающий лёгкие воздух: это так теперь медитируют?! Приставили ко мне молодого самодура. Лучше бы я училась контролю сама! Кипящая ненависть разлилась по венам, кажется, я горела вся. В гневе я машинально выстроила формулу лёгкого ветра и влила в неё столько силы, сколько во мне было желания сдуть ко всем чертям этого Фара!

Секунда, и плющ, обвивавший решётки беседки, сдуло вместе с жучком, которого я гипнотизировала половину, так называемого, занятия.

Худощавый шатен лениво встал, медленно подошёл ко мне и, наклонившись к уху, прошептал:

— Урок первый: всегда держи себя в руках, — он вышел из беседки и пошёл в сторону башни Смерти.

Кажется, занятие на сегодня окончено. Получается, Фар меня так выводил?

Фыркнув на собственную недалёкость, я пообещала себе, что отныне этот самовлюблённый индюк и мускула на моём лице дрогнуть не заставит!

До долгожданных выходных единственными занимавшими меня темами стали Стефи, Фар и Госпожа Родос, но обо всём по порядку.

Назначенный мне ректором молодой и перспективный преподаватель последовательно выводил меня из себя каждое занятие.

Во вторник лопоухому преподу вновь стало жарко, и он почему-то решил, что я не просто адептка, а его личное опахало, ибо Фар вновь попросил, точнее, потребовал обдать его прохладным бризом и непременно передать дух моря, свежести и свободы. Я мысленно взвыла, ведь аромата свободы от наглого недоучителя не хватало именно мне. Я вежливо отказалась — правда — даже сказала: «Простите». Однако Фар, который до сих пор не удосужился назвать своё полное имя, посчитал, что шутка, повторённая дважды, всё равно останется смешной: он вновь раскалил воздух вокруг меня, вынуждая сорваться. Не на ту попал!

Хорошо усвоив предыдущий урок, я мысленно досчитала до двадцати и, успокаиваясь, выдохнула. Он хотел научить меня держать себя в руках? Легко. Я абстрагировалась от удушливой жары и, вспоминая, как смогла поднять ручку на нелепо сорванном экзамене, послала в сторону бесстыжих косоглазых глаз и идеального миниатюрного носа, на который случайно засмотрелась, прохладный ветерок с нотками навоза, гнили и тухлых яиц.

— Умница! — внезапно расплылся в улыбке самый бесящий в мире человек. — Первый урок ты усвоила «хорошо», а иллюзия запаха козьего помёта у тебя вообще получилась на «отлично»!

Стоило мне на секунду расслабиться, подумав, что Фар своей похвалой стал на шаг дальше от ярлыка «мой злейший враг», как он, ухмыляясь, добавил:

— Большой опыт в уборке дерьма?

Ни на песчинку не сдерживая себя, я вновь представила формулу ветра, однако в этот раз влила в заклятье столько магии, сколько раздражения вызвал у меня Фар. Усиливая заклинание голосом, я направила в сторону косоглазого разрушительный воздушный поток, сравнимый по мощности с ураганом, с помощью которого я уничтожила единственный митик в Академии СиЛ.

На секунду мне показалось, что Фар, оторопев от моего нападения, замешкался. Однако парень лишь хищно облизнул губы, выставил вперёд правую ладонь и, будто впитывая энергию выпущенной мной стихии, поглотил магию без остатка. Его зелёные глаза резко засветились синим и так же быстро вернули прежний цвет.

Я застыла, глядя на довольного преподавателя, который, кажется, сочился силой. Едва Фар сделал ленивый шаг в мою сторону, хруст обломков разрушенной беседки вернул меня в реальность — правило 1.2!

Я применила магию по отношению к другому человеку вне присутствия рядом магистра высшей степени. Хотя в правилах вроде говорилось, что я не могу использовать силу против адептов, про преподавателей там ни слова не было, верно? Мира, что за мысли?! То, что я вообще напала на преподавателя, равно исключению. Однако на этот раз я не разнесла всё вокруг, лишь дальняя беседка на Аллее Свиданий прекратила своё существование. Вчера я убила весь обвивавший её плющ, а сегодня снесла и её — прекрасно!

— Урок второй: всегда экономь силы, — заговорщически прошептал мне на ухо Фар и удалился.

В среду я едва доползла до чёртовой Аллеи: всё тело ломило и жутко хотелось спать, но волнует ли это моего личного тирана? Очевидно, нет. Иначе он нашёл бы беседку поближе к полигону, а не устроился рядом с той, что была безжалостно разрушена вчера.

Фар вновь приказал призвать лёгкий ветер, правда, запаха моря уже не просил. Честно говоря, я повиновалась сразу: силы на сопротивление кончались, а кожа на лице шелушилась от лёгких ожогов.

Бриз получился первоклассный: едва ощутимый и направленный только на преподавателя, который меня больше не хвалил. Вместо одобрения, Фар достал из кармана лист и скомандовал мне отнять у него бумагу, используя только заклятье левитации. Снова всё прошло гладко.

Тогда Фар повторил оба задания. Я не злилась — выполняла. Наставник попросил воспроизвести то же самое третий раз, четвёртый, десятый, пока вместо лёгкого ветра я не смогла ни на каплю поколебать воздух, а лист бумаги так и остался лежать на столе перед зеленоглазым парнем.

Никаких комментариев и интимных советов на у́шко я не получила. Фар молча вышел, оставив меня одну. А я? Я уснула в беседке и пришла в себя, лишь к полуночи, когда осенний холод заставил меня открыть глаза.

Всё так же устало я побрела в свою башню досыпать часы до рассвета. На Фара я больше не злилась или просто не могла — вот высплюсь, продолжу.

В четверг я чувствовала себя чуть лучше, чем вчера, но состояние средней паршивости не помогло мне на очередном фарсе медитаций. Фар просил меня из раза в раз призывать этот лёгкий ветер и левитировать несчастный листок. Не огрызаясь и не споря, я старалась сделать всё правильно, мысленно выискивая в заданиях Фара хоть толику адекватности.

Однако наклонности тирана у моего преподавателя за ночь никуда не делись. Ему всё не нравилось: слишком много силы, слишком мало силы, ошибка в формуле, листок полетел не под тем углом, температура ветра на два градуса ниже — критика, критика, критика!

Я бы сорвалась и вновь снесла очередную беседку, но благо усталость взяла верх. Молча выслушав претензии мага, я преспокойно дождалась конца занятия: хорошо хоть от шёпота на ушко второй день отказывается, а то проходящие мимо редкие адепты решили бы, что у меня с этим косоглазым роман.

В пятницу, когда я проснулась, ощущая полностью восстановленный резерв, и была готова к очередной пытке Фара, по закону подлости из равновесия меня выводили все.

Мстительная Госпожа Родос, кажется, забыв, что её лекция потоковая и что, кроме светловолосой воздушницы, на занятии присутствует ещё сто пятьдесят девять человек, неустанно закидывала меня вопросами по «Истории Сидона», но даже после моих содержательных ответов, делала язвительные дополнения. Впрочем, озвученной ей информации в учебнике не значилось, потому я только обрадовалась получению знаний сверх программы. Звук колокола, извещавший об окончании урока, спас меня от продолжения экзекуции, но небрежное замечание Родос, брошенное мне, когда я спешно покидала аудиторию, выбило меня из колеи на весь день:

— Мисс Мира, хотела бы вам напомнить, что отношения между адептами и преподавателями нежелательны.

— Кхм, что? — закашлялась я.

— Свободны.

Подобно рою пчёл меня жалили скверные мысли, крутившиеся в моей голове. Родос считает, что у меня отношения с кем-то из преподавательского состава, но с кем? До неё дошли слухи, что я якобы любовница Господина Арона? Да ну, бред. Кто в здравом уме поверит в это, ну, кроме конюха и Макса?.. Макс — нашла о ком вспомнить!

— У тебя серёжек не найдётся, чтобы по цвету подходило? — наигранно мило пропищала Стефи, которая, видимо, давно поджидала меня у аудитории.

Мой взгляд упал на паучью брошь, которую рыжая стерва всю неделю с особой любовью носила везде, даже на «Физической подготовке».