Недетские забавы (СИ) - Ада Зэль - Страница 14

— Что тебя смущает?

— Например, меня смущает абсолютно все.

Встаю с дивана, потревожив Кингстона, и начинаю ходить по комнате.

— Я в отношениях и люблю своего мужчину.

— Не любишь, просто не поняла еще.

— Ага, ну конечно, тебе же виднее. Ты лучше знаешь, что я чувствую.

Павел встает и подходит ко мне, сжимая мою руку. Второй рукой он приподнимает мою голову за подбородок, требуя посмотреть ему в глаза.

— Алиса, ответь мне, разве любящая женщина будет отвечать на поцелуй другого?

— Ты застал меня врасплох, вторгся в мой, прости господи, рот.

Павел смеется.

— А ты не оттолкнула, хотя у тебя была такая возможность.

Он прав, нет смысла оправдываться. Могла оттолкнуть, но не сделала этого. Но это не значит, что я не люблю Лешу. Я просто-напросто запуталась. Еще несколько дней назад я жила абсолютно серой и неприметной жизнью, а сейчас как в главной роли какого-то триллера.

— Хорошо, ты говорил, что я не в твоем вкусе, — захожу с другой стороны.

— Ну, я не отказываюсь от своих слов. Но это же не значит, что я не могу тебя хотеть. Мы взрослые люди, такое случается, — он говорит уверенно, абсолютно не стесняясь.

— Павел, я не буду с тобой спать. Это даже не обсуждается.

— Ты так уверена в этом? Давай поспорим, что ты сама придешь ко мне в постель? — он протягивает свою ладонь.

— Это глупо. Потому что я никогда не приду.

— Ну, тогда тебе точно нечего терять.

— Какие условия спора?

— Если ты не прыгнешь ко мне в постель в течение всего нашего пребывания здесь, я спокойно тебя отпущу и исчезну навсегда. Если же придешь, то станешь моей любовницей до тех пор, пока это будет мне удобно и нужно.

— М-да. Какое-то рабство.

Мужчина лишь пожимает плечами и продолжает протягивать ладонь для рукопожатия.

В тот момент, когда я протягиваю к нему свою руку, уверена на все сто процентов, что никогда не окажусь в одной постели с этим мужчиной. Никогда не проиграю этот спор. Никогда больше не позволю ему сделать мне больно.

— Знаешь, я услышала кое-что на вечеринке, — останавливаюсь у выхода из гостиной.

Павел поворачивается на мой голос и смотрит в упор, повернув голову вбок.

— Ткач. Этот человек фигурировал в разговоре двух мужчин. Они сказали, что ты пытался отжать его завод, — мужчина в секунду напрягается, его руки сжимаются в кулаки, а костяшки становятся белыми с синим отливом. — У меня вопрос, Павел.

— Никаких сейчас вопросов. Иди к себе, — он достает из кармана брюк телефон и кому-то набирает.

Я разочарована. Мне хочется получить сейчас ответы, но в глубине души осознаю — затея провальная. Я в этом доме и в жизни мужчины являюсь кем угодно, только не адвокатом. Это ужасно злит и расстраивает. До сих пор не понимаю, честен ли Федулов в своих мотивах, потому что ощущаю себя пешкой, а не полезным полноценным игроком.

Кингстон тоже решает не мозолить глаза хозяину и спешит за мной.

Воспоминания.

Павел.

Я торчу в гараже уже четвертый час и чиню старый мопед, который нашел на свалке. Вообще я всегда любил работать руками и что-то чинить, это сродни успокоения. Отвлечься от всех проблем, обид, разочарований и заняться делом. У меня неплохо выходит, предполагаю, что когда выйду из детдома, то обязательно займусь реставрацией старых машин и мотоциклов. Каждую деталь я полировал, красил с любовью. Отдавался полностью процессу.

Пока я окрашиваю старую раму черной краской, в гараж залетает Лева, тяжело дыша. В пятнадцать лет у него уже нехилая одышка — парень много курит, да и в целом ведет девиантный образ жизни. Я тоже стараюсь поддерживать образ плохого мальчишки, но копаться в деталях и читать книги по механике — мне нравится куда больше, чем пить и тусить.

— Пах, прикол, там эта немощная свалилась с дерева и походу сломала себе ногу, а рядом никого, — ржет пацан. Я напрягся. Все, что связано с этой девчонкой, меня напрягает. Ее существование в целом меня напрягает.

Не помню уже точно, как все началось, но я сразу почувствовал, что не смогу быть в стороне от нее. Чистенькая и ладненькая. Как из другого мира. Из той жизни, о которой я всегда мечтаю. Но еще ужаснее, что я каждый раз испытываю потребность держать ее при себе. Издеваюсь, да, но чтобы только рядом была. Чтобы ощущать ее присутствие. А она сторонится. Хотя, это было очевидным, я делаю ей больно. Специально. Потому что всегда ужасно боюсь привязаться к кому-либо, а к ней тянет страшной силой.

— И че ты, там ее оставил? Одну? — осторожно интересуюсь, дабы не выдать волнение.

— Ну да, Пах, а че? Тащить на себе эту заразную?

И снова под дых. Я всех настроил против нее, разнес нелицеприятные слухи, лишь бы никто никогда не смотрел на нее, не думал о ней. Только я.

— Ну и молодец, Косой, иди гуляй дальше. Я еще с мотиком повожусь, — вру приятелю, потому что знаю, как только он выйдет из гаража, я помчусь к ней.

Так и вышло. Лева ушел, а я стремглав побежал в сторону парка.

Вижу хрупкую маленькую фигуру, Алиса сидит на земле и одной рукой сжимает лодыжку. Она спокойна, не плачет, но видно, что растеряна. И ведь не может попросить о помощи никого, даже крикнуть. Немая. Как бы ужасно это ни звучало, но я рад, что она молчит. Если бы еще слышал ее голос — точно бы сошел с ума.

— Вставай, давай, че расселась тут? — намеренно грублю.

Она поднимает глаза, смотрит пристально, а у меня пробегается ток по всему телу от ее взгляда. Какая же красивая, самая красивая девочка. Тоже молча смотрю на нее, ожидая хоть какой-то реакции. Она копошится на земле, пытаясь подняться, опираясь на свои хрупкие руки, но ее попытки тщетны. Слышу лишь тяжелые вздохи. Хочу ее схватить и взять на руки, отнести в медпункт, но медлю.

Самый большой страх — открыться перед этой девочкой. Боюсь, что поймет, как сильно нуждаюсь в ней. Как тяжело быть уродом рядом… Но выхода другого не вижу. Такие девочки, как она, не влюбляются в таких мальчиков, как я. Пусть лучше ненавидит. А я буду наблюдать со стороны.

Я хватаю ее за руку и резко поднимаю с земли, быстро отдергивая свою и вытирая о штаны, демонстрируя неприязнь. Ее глаза наполняются слезами от боли, дело серьезное. Алиса сгибает ногу и не может на нее встать, тело пошатывает, и девчонка начинает падать. Я быстро хватаю ее, прижимая к себе. Сердце гулко бьется, от ее волос пахнет чем-то ягодным, на секунду вдыхаю запах и растворяюсь в нем. Моя.

Девчонка испуганно смотрит на меня, ожидая, что я ее оттолкну. Но я беру ее на руки и двигаюсь в сторону медпункта. Первый раз не сдерживаю себя и помогаю ей открыто. Обычно делаю это через кого-то.

— Не думай, что ты перестала быть противной мне. Я просто оказываю услугу взамен на твою.

Алиса кивает, напрягаясь. А я даже не могу придумать, что буду просить взамен. Просто готов сделать все, чтобы она никогда не узнала истинных чувств.

— Пашка, ты что, уродец, уже до рукоприкладства дошел? — медсестра сразу обрушивает на меня поток ругательств.

Конечно, с моей репутацией здесь, другой реакции я не ожидал. Но в груди все неприятно сжимается от мысли, что я могу причинить вред Алисе. Словесно я постоянно причиняю, да и не только ей, а вот чтобы физически — никогда. И никогда никому не позволю, насколько это в моих силах. Я единожды пересек черту, за что себя долго наказывал. Тот канун Нового года не забуду никогда…

— Нет, она упала с дерева.

— Ага, конечно, рассказывай мне тут. Знаю я тебя. Пользуешься тем, что девчонка молчит, не сможет сказать правду. Положи ее на кушетку и пошел вон отсюда, — женщина продолжает причитать со злостью.

Я смотрю на девчонку и вижу, что она переживает. За меня, что ли? Сердобольная дурочка. В этом вся она. Ей делаешь больно, а она жалеет не себя, а других. Собачек, кошечек, тараканов. Да всех. Поэтому никогда не буду ей ровней, никогда не смогу быть рядом больше, чем есть сейчас. Мы с разных планет.