Строптивая жена драконьего военачальника (СИ) - Найт Алекс - Страница 8

— Определяйся. Мы сейчас либо идём в мой кабинет, обсуждаем и подписываем приложение к брачному контракту об ограничении общения, и больше я тебя не беспокою.

— Или в спальню? — язвительно предположила она, сердито блеснув лазурным взглядом.

— Или в столовую, спокойно ужинаем, общаемся, ищем точки соприкосновения. До спальни мы ещё дойдём, необязательно сегодня. Твоя инициация прошла, никакой спешки или необходимости нет.

— Нет? Уже не хочешь меня? — усмехнулась она зло, и одной фразой заставила меня опешить.

Такая дерзкая, соблазнительная. Она бросала мне вызов? Дразнила? Не понять.

— Хочу, — прямо сообщил я, и всё же позволил себе протянуть к ней руку и огладить пальцем линию скулы. — Элиза, дракону моего статуса даже со шрамом легко получить женщину в постель. Но я хочу тебя. Только больше хочу узнать тебя, потому что уверен: настоящая близость рождается из чувств.

— Я… — она обескураженно заморгала, вновь вгоняя меня в замешательство. — Мне не хватает опыта, чтобы рассуждать об этом. Тогда прошлый раз для тебя и вовсе ничего не значил?

— Чувств тогда было больше, чем достаточно, — я приблизился к девушке, склонился к её лицу, заглядывая в полные растерянности глаза. — Хотелось бы прийти к любви, но можно начать с малого. В прошлый раз нам хватило волнения, сомнений и инстинктов. Сегодня мы злы и растеряны внезапным итогом нашего союза.

— Растерянность… слишком просто для объяснения моих чувств, — усмехнулась она, не отрывая взгляда от моих глаз, и я осознал, что она смотрит на меня, не отворачивается, не кривится в отвращении. — Я боюсь, — выдохнула она.

— Меня?

— Мне так казалось, — призналась тихо и протянула дрожащие пальцы к моему лицу. Нежные пальцы заскользили по рубцам. Я не привык ощущать прикосновения к шрамам. — Как это произошло? У драконов же высокий уровень регенерации.

— Это произошло при прорыве у Форли. Тогда царила такая неразбериха, что все брались за любую работу, лишь бы выстоять. Порождения пересекли защитный контур, мы осуществляли зачистку. Одна из тварей затаилась в доме, набросилась, когда я вытаскивал оттуда детей, повалила меня на землю. Если честно, думал уже всё, но как-то оттолкнул её. Помню, как отполз от неё к стене, дети ревели, кровь заливала оба глаза, я про себя радовался, что сохранил зрение, но понимал, что, скорее всего, умру от отравления мглой.

— Только отравления не было?

— Да, мне повезло. Но глубокая рана и полевые условия…

— Понятно, — кивнула она, вновь проведя пальцами по моему шраму.

— Считаешь меня уродливым?

— Нет… я боялась всего тебя, — качнула она головой и коротко рассмеялась.

— А теперь?

— И теперь боюсь. Ты можешь меня уничтожить, — прямо сообщила она чистую правду.

— Но не сделаю этого.

— Просто, без условий?

— Я бы хотел тебя полюбить, и чтобы ты полюбила меня.

— А как же деньги, недвижимость, статус? — она приподнялась на цыпочках, и я сразу подался к ней, впиваясь в нежные губы поцелуем.

И понял, что ни в кабинет, ни в столовую мы сегодня не пойдём. Добраться бы до спальни.

/Элиза/

Кто бы мог подумать, что в браке с военачальником Адамом Сеймуром проще всего дастся то, что казалось самым сложным. Но выяснилось, общаться, просто разговаривать намного тяжелее, чем отдаться во власть инстинктов.

Лёгкие наполнял свежий аромат грозы, твёрдые губы неистово атаковали мои губы. А страха не было, как и неуверенности, я самозабвенно отвечала на каждый его порыв, прикасалась к нему, дышала им. И больше боялась того, что это всё прекратится, а мысли придут к порядку. Тогда станет смертельно стыдно.

— Мы всё ещё можем поужинать и поговорить, — вопреки словам, Адам заскользил губами по моей шее, временами прикусывая кожу зубами.

— Пока что мы не умеем разговаривать, только ссоримся, — судорожно вздыхая, ответила я.

И не понять, почему. Раньше мне встречались драконы, чей запах кружил голову до умопомрачения, например, Итан, но я никогда не позволяла инстинктам взять верх, жёстко себя контролировала. А стоило отпустить… как оказалась в постели с почти незнакомцем и теперь намеревалась попасть в неё вновь, толком не объяснившись, даже не узнав друг друга. И если тогда всё можно было списать на необходимость и стресс, приправленные физиологией, то что происходит сейчас? Просто инстинкты, реакция на его слова? Или так было проще всего преодолеть свой страх перед мужем?

— Ты права. Значит, поговорим потом, — заключил он, весьма умело справляясь с пуговицами моего мундира. — Обнажёнными разговаривается легче всего.

— Тебе виднее, — я дёрнулась, испытав внезапную злость из-за существования тех, других женщин.

Адам опытнее меня, взрослее. Для него обыденность то, что со мной происходит впервые.

— Доверься мне, Элиза, — он заглянул в мои глаза, жарко, голодно, и моя злость схлынула.

— Только этим и занимаюсь. Я приехала к тебе, пошла на брак, инициацию, совершенно не зная, как ты будешь со мной обращаться. И до сих пор не знаю. У меня есть только собственные ощущения и твои слова.

— И они не обманывают тебя, — он нежно огладил пальцами мою скулу. — Я не сделаю тебе больно. Не стремлюсь к этому. И хотел бы, чтобы ты не пыталась сделать больно мне.

— Это возможно, сделать больно тебе? — я усмехнулась абсурдности заявления.

— Мне тоже не чужды чувства, Элиза, — качнул он головой, теснее привлекая меня к своей груди. — Что мы в итоге решаем? Кабинет, ужин, постель?

Вместо ответа я обвила руками его шею и потянулась за новым поцелуем.

Больше мы не останавливались. Разговоры сменились тихим шёпотом и громкими стонами. Сегодня он не гасил свет ламп. Я видела его, не отворачивалась, а с жадностью рассматривала. Наблюдала. И не понимала, что видела пугающего раньше.

Адам был привлекателен в своей мужской суровости. Но разглядела я и другое, нежность, трепетность, даже в моменты неконтролируемой страсти, чувственность. Наблюдая, как он с упоением ласкает губами мою кожу и вдыхает мой аромат, как жмурится при этом, улыбается, я больше не могла называть его бесчувственным. В жизни он, может быть, и кажется сдержанным сухарём, но в постели со мной он был другим: страстным, порывистым, голодным. И… что главное… моим и для меня.

А потом, когда мы утомились и успокоились, я убедилась в его словах, после близости и без одежды разговор проходил намного проще. Ушла бессмысленная злость, стеснение, сомнения превратились лишь в лёгкое замешательство. И я решилась поднять тему, что тревожила меня после первой близости.

— Ты мой первый мужчина, — решила начать издалека, тем более, пока не знала, как оформить мысль.

— Меня это радует, — отозвался Адам, медленно вдыхая аромат моих волос.

— Раньше, чтобы не порождать слухов и вообще… я не обсуждала тему близости с подругами, мама погибла раньше того…

— Я понял, — он мягко погладил меня по макушке. — И понимаю, что ты абсолютно неопытна.

— Да! И не знаю, как… правильно. В первый раз я просила… нет… требовала продолжить, а потом было стыдно. Словно я какая-то…

— Не говори так, — прервал он меня. — Точнее, можешь говорить, но не неси в этом слове плохой смысл. О том, что происходит между нами двумя, известно только мне и тебе. Мы можем вести себя как угодно. Ограничение только одно…

— Какое же?

— Обоюдное удовольствие и согласие. Ты темпераментная драконица. Впервые поддалась инстинктам. Мне нравится, как ты на меня реагируешь. Я совершенно не смущаюсь своих шрамов, но если бы ты проявила равнодушие в постели, почувствовал бы себя неполноценным, — рассмеялся он чуть хрипло. — А ты? Разве ты бы не ощущала себя максимально неловко, если бы я без эмоций положил тебя на кровать и принялся методично раздевать?

— Я бы… возможно, ударила, — призналась, вновь глупо усмехнувшись.

Его слова принесли облегчение. По крайней мере, ощущение стыда за свои действия отдалилось, со временем совершенно исчезнет.