Хранительница - Кондаурова Елена - Страница 19

– Так, руками ничего не трогать! – прикрикнул Таш. Тот быстро отдернул руку. – Ты знаешь, где я живу?

– Да кто же этого не знает? – искренне удивился Вьюн.

– Отнесешь эту вещь ко мне домой. Отдашь Арилике. Скажешь – подарок. Все понял?

– Да.

– Погоди. После того, как отнесешь, придешь сюда и расскажешь господину Редулу, как все прошло, он за эту вещь беспокоится. Потом придешь ко мне и расскажешь то же самое. Ясно?

– Да, Таш. – У Редула округлились глаза от удивления от такого неуважения мальчишки к возрасту и положению Таша. Но что поделать, церемоний между собой изгои не терпели. Вьюн схватил ящик. – Можно идти?

– Иди, только учти, если ты хотя бы поцарапаешь этот ящик, я выдерну тебе ноги. И ты станешь самым медленным вором в городе. – Последнюю фразу Таш произнес зловещим шепотом.

У пацана от ужаса глаза выкатились из орбит, потому что всем было известно: Таш всегда делает то, что говорит. Изо всех сил прижав к себе драгоценную ношу, он выбежал из лавки. Таш улыбнулся.

– Не слишком ли сурово вы с ним, господин Таш?

– Не слишком, а то может забыть, зачем послали.

Таш расплатился с Редулом, выложив за гитару приличную сумму золотом, причем Редул божился, что отдает за то, за что взял, и отдает вообще только из уважения к господину Ташу. Таш накинул за преданность еще несколько монет и распрощался. Он и так потерял много времени.

Верховный жрец Тито-с смотрел в окно своего кабинета. Взгляд его невидяще скользил по макушкам деревьев, которые летом старательно закрывали собой почти весь монастырский двор. Сейчас, поздней осенью, их оголившиеся ветки не способны были спрятать конюшни, амбары, кузницы и т. д., а также суетящихся вокруг них монахов в черных одеяниях и послушников в серых.

Тито-с отвернулся от окна и, подобрав полы своего черного облачения, сшитого из тонкого шерстяного сукна, привезенного из Саварнии и стоящего бешеных денег, вернулся к письменному столу. Сегодня у него была назначена встреча с одним человеком, и одна мысль об этом лишала жреца его тщательно лелеемого внутреннего равновесия. С самого утра он не в состоянии был заняться чем-либо путным, кроме бесцельного разглядывания монастырских построек. Время подходило, и чем меньше его оставалось, тем крупнее становилась дрожь, которая пробирала верховного жреца Ольрийского храма Всевеликой богини.

Занятый своими попытками привести себя в нормальное состояние, он пропустил момент, когда в центре комнаты возникло пепельно-серебристое облако. От его мерцания по кабинету заскользили радужные блики, и только тогда Тито-с, наконец-то заметив его, поспешно опустился на колени. Из облака вышел высокий мужчина в таком же одеянии, как и у Тито-са, но только белом, причем внешность этого человека была весьма примечательна. Длинное горбоносое лицо, какие на материке встречается только в Тушере, коротко остриженные русые волосы, небольшие, глубоко посаженные серые глаза с острым недобрым взглядом, сверкающие, в буквальном смысле этого слова, из-под густых бровей. Глядя в эти глаза, становилось понятно, почему так нервничал Тито-с перед встречей. Рот с тонкими, плотно сжатыми губами тоже не добавлял приятности этому лицу.

– Да благословит тебя богиня, Тито-с! – холодно поприветствовал посетитель коленопреклоненного жреца.

– Да пребудет она всегда рядом с нами, ваша светлость! – отозвался тот.

Его светлость кивнул и прошел к креслу, стоящему у письменного стола. Тито-с встал с пола и, пряча руки в широких рукавах, чтобы скрыть от гостя дрожь, осторожно сел напротив.

– Итак, Тито-с, рассказывай. Только быстро, у меня мало времени.

Тот, бросив затравленный взгляд на мужчину в белом, заговорил, запинаясь время от времени.

– Ваша светлость, у меня пока, к сожалению, нечем вас порадовать.

– То есть она жива.

– Да, пока да.

– Что вы предпринимаете?

– Стараемся действовать осторожно, как вы и велели. Присматриваемся, принюхиваемся. После того, как ее купил этот преступник, мы некоторое время выжидали, надеясь, что все решится само собой, но этого не произошло. К сожалению. После этого я отдал приказ попытаться использовать яд. Очень осторожно, через третьи руки.

Его светлость слегка поморщился.

– Это бесполезно. Она никогда не возьмет в рот отравленную еду, я сам ее этому учил.

Тито-с побледнел, но усилием воли взял себя в руки.

– Вот как? Но вы же сказали, что она все забыла!?

– Разумеется, забыла! – раздраженно проговорил гость. – Но не до такой же степени! Эти знания у нее на уровне инстинктов. За кого вы меня принимаете?

– О, вы, несомненно, самый выдающийся учитель из всех, ваша светлость, в этом нет никаких сомнений! – поспешно воскликнул верховный жрец. – Это моя вина, я просто не подумал, что такое может быть!

– Ну так теперь думайте! – одернул его гость. – Я предупреждал вас, что она очень опасное существо, так что будьте добры это учитывать!

– Да, да, ваша светлость, теперь, разумеется! Но вот что мне пришло в голову. Если она не сама съест отраву, а кто-то из ее домашних, то у нее в любом случае возникнут неприятности, не так ли? Ладно, если отравится изгой, за него ей ничего не сделают, а вот за служанку ее могут посадить в тюрьму, хотя бы на время, а там с ней гораздо проще будет работать!

– Да, это идея, – задумчиво проговорил белый жрец. – Хотя все это весьма сомнительно. Скажите, а этот изгой, что он собой представляет?

– А, – взмахнул рукой Тито-с, – обычная скотина, только жестокая сверх меры и не такая тупая, как все остальные. Он и его подельники подмяли под себя весь город за последние два года.

– Да? – удивился гость. – А почему же вы не примете меры?

– Помилуйте, зачем же? – тонко улыбнулся верховный жрец. – Благодаря им люди узнали, что такое настоящий страх. Страх, от которого нужно просить защиты у Всевеликой. А что касается этих бандитов, то не так страшен змей, как его рисуют на задней стене храма! Они действуют осторожно, и вокруг них больше ужасных слухов, чем ужасных дел.

– Значит, действительно не глупы, – сделал вывод белый. – И, скорее всего, этот изгой уже у нее под каблуком. Вы ведь пытались выкупить ее у него?

– Да, ваша светлость. Он отказался наотрез. Может, встретиться с ним еще раз? Предложить побольше, да и вообще... поговорить?

– Нет, даже не думайте! – резко возразил гость. – Кто знает, в какие игры она с ним играет! Возможно, мы сами подтолкнем его туда, куда не надо!

– А она точно с ним играет? Она же всего лишь рабыня! – В голове Тито-са это не укладывалось.

– Ведь вы же сами сказали мне, что он заботится о ней и хочет дать ей свободу! – Его светлость посмотрел на верховного жреца как на идиота. – Вы же видели ее? Как по-вашему, какой мужчина, если он в здравом уме, сможет добровольно от нее отказаться?

– Вы правы, ваша светлость, никакой, – несколько поник черный жрец.

Белый пару секунд с подозрением смотрел на него.

– Дорогой Тито-с, я надеюсь, вы не снимали амулет, чтобы, так сказать, на своей шкуре ощутить действие ее чар?

Тито-с похолодел под этим взглядом.

– Нет, нет, что вы, ваша светлость, даже не думал! Вы же предупредили, что этого ни в коем случае нельзя делать!

– Вот и не делайте! – отрезал белый. – И, поверьте мне, любопытство в данном случае совершенно неуместно! Вы и не заметите, как окажетесь по уши в дерьме, я знаю, о чем говорю! Я сам накладывал на нее эти чары. Впрочем, – он откинулся на спинку кресла и холодно посмотрел на черного, – если вы уверены, что ваших сил будет достаточно для того, чтобы снять их, можете рискнуть и узнать, что может почувствовать мужчина по отношению к этой женщине.

– Что вы, ваша светлость, я никогда... – пробормотал Тито-с и подавленно замолчал, поняв, что оправдывается, как нашкодивший подросток.

– Ну хорошо, не будем больше об этом, – примиряющее проговорил белый. – В целом у меня нет к вам претензий, в основном вы действуете правильно. Лучше расскажите мне, как она вообще живет? Довольна ли своей жизнью, а если нет, то что ее не устраивает?