Монстры в Академии (СИ) - Бунькова Екатерина - Страница 15

Когда схимника не стало, школа чуть было не закрылась. Но новый герцог — внук того, что построил этот корпус — решил, что это дело нельзя бросать на самотек. Он написал Императору жалобное письмо — мол, поддержите оплот образования в глубинке! — и тот дал добро на частичное государственное финансирование.

Здесь построили новое здание, переманили парочку профессоров, наняли еще несколько уважаемых людей, и обновленная школа — теперь уже Академия — заработала на государственном уровне.

Старый корпус сначала использовали как учебное крыло для алхимиков, но бегать до него было далеко, а зимой еще и холодно. Затем его оформили как склад, отчего помещение наполнилось разнообразным хламом. А в этом году решили списать за ветхостью и ненадобностью. И только открытие нового класса спасло здание от полного разрушения.

Леам по секрету рассказал, что Актелий Денеб — нынешний ректор Академии — оказался дружен с начальником герцогских тюрем. А у того одна из дочерей — полусирена. Девица в возрасте на выданье. Красива — слов нет. Но все же сирена. И когда герцогство наводнили беженцы, мужчина сполна хлебнул всяких пакостей, пытаясь пристроить дочь замуж.

Тогда-то он и проникся судьбой одной из исправительных колоний, которыми управлял. И тогда-то сговорился с ректором. Они что-то накопали в старых документах, написали пару писем знакомым уважаемым людям и открыли класс.

Впрочем, даже Ежу было понятно, что долго эта халява не продлится: стоило только деревенским, а следом за ними и горожанам прознать, что магики-уголовники будут учиться по государственному гранту, как сразу поднялась волна недовольства. И умные люди не прочили этому классу долгую жизнь. Скорее всего, нынешний набор был не только первым, но и последним.

…

Первой мыслью Марины, узнавшей эти подробности, было возмущение: как можно закрывать класс, даже не дав его ученикам показать себя? А потом она почувствовала невольное облегчение.

Раз классу не суждено просуществовать более пары лет (а именно два года здесь минимально требовалось для получения диплома), то и ее мучения в любом случае не продлятся долго. И даже нет особого смысла отказываться от этих ребят. Что она, пару лет не выдержит? Отпахала ведь уже семь в системе образования. А разницы между уголовниками и просто наглыми подростками нет никакой.

Да, класс сложный. И все же не такой запущенный, как ей показалось на первый взгляд. Не сразу, но ребята приняли ее как авторитетное лицо и даже выполняют просьбы (правда, приходится формулировать их как приказы). Большая часть неплохо вымуштрована, и нужно лишь не растерять эту дисциплину. Да, она понятия не имеет, кто из них «сидел» и за что, и не знакома с расовыми особенностями. Но у нее уже явно наметился костяк ребят, с которыми это можно обсуждать.

Крис — веселый раздолбай, сразу и безоговорочно вставший на ее сторону. Флокси — милая девочка, которая, похоже, увидела в ней маму. Леам — вежливый, дисциплинированный и много знающий парень. Поморник — еще более тихий и послушный великан. Дубок — вообще без каких-либо претензий: даже сам себя поливает и переставляет солнышком подышать. Ну и Ксавьер, конечно — хоть и слегка угрюмый, но зато взрослый и неконфликтный. Из этого уже можно строить коллектив. Не хватало только одного…

…

— Сейчас мы будем выбирать старосту, — громко сказала Марина, когда сытые и вполне довольные жизнью магики вальяжно развалились за партами, готовые внимать и лишний раз не ерничать.

— А че это такое — староста? — громко спросил Еж.

— Это главный в классе, — пояснила Марина, поняв, что термин не знаком не только орку, но и всем остальным.

— Типа как надсмотрщик? — уточнил Уильям, покачав перед ней грязным сапогом.

— Ноги с парты убрал, — холодно приказала ему Марина.

Уилл с неохотой подчинился, сопроводив действие цыканьем и закатыванием глаз.

— Нет, надсмотрщик — это человек, который охраняет заключенных и управляет их бытом, — пояснила Марина, когда он закончил гримасничать и принял человеческую позу. — А нам нужен староста: тот, чьи слова вы уважаете, к кому прислушиваетесь и кого готовы поставить над собой главным.

— Голубиного короля! Курлы-курлы-курлатор, — вдруг выдал Крис, весело осклабившись во все свои акульи зубы. Затем он нахохлился и потешно помахал «крыльями», изображая полет подыхающей птахи.

Класс пару секунд переваривал его слова, а потом все вдруг развернулись к Ксавьеру и заржали. А Марина сделала вывод, что этот мужчина все-таки неслучайно оказался в классе магиков и либо сам является представителем какой-то магической расы, либо тесно с ними связан. Недаром же всему классу магиков известна его история.

Которая, кстати, неизвестна Марине. А жаль. И жаль, что у проректора не нашлось личных дел ребят. То ли ректор забыл их оформить, то ли специально не стал посвящать Марину, чтобы она относилась ко всем одинаково хотя бы первое время.

— Нет, король мне не нужен, — спокойно отозвалась девушка, когда смех отзвучал, а Крис сел на место, слегка огретый указкой по голове.

Впрочем, мысль поставить Ксавьера старостой была заманчивой. Но ребята, скорее всего, не приняли бы его. Во-первых, он слишком сильно от них отличался — и возрастом, и обликом, и поведением. Примерно как невозмутимый дрессированный доберман от стаи разномастных бродячих шавок. А во-вторых, издевательские взгляды, которыми его смерили после слов Криса, вряд ли говорили о доверии. Хотя, кто их знает, этих уголовников?

— У вас на партах есть листочки, перья и чернила. Сейчас каждый напишет, кого бы он хотел видеть старостой, и положит свой листочек на первую парту. Словами вниз, чтобы никто не увидел. Я перемешаю листки и отдам дежурным, а они посчитают, кто и сколько получил голосов. Старостой станет тот, кого выбрало большинство.

— А себя писать можно? — вальяжно спросил Уилл.

— В принципе, можно, — пожала плечами Марина. — Но знайте, что если каждый получит только по одному голосу — от себя самого — мы будет голосовать до тех пор, пока вы все-таки не выберете старосту. Так что писать себя не рекомендую. Всем все ясно?

— Да, — нестройным хором откликнулся класс.

— Тогда приступаем, — кивнула Марина.

Зашуршали листки и перья. В классе установилась приятная сосредоточенная тишина. В этой тишине Марина увидела необычное зрелище: Дубок осторожно выпростал из кадки крупный корень, уперся им в пол для равновесия, навис над партой, вытянул ветку и взял перо. Точнее, перо за считанные мгновения будто вросло в его кору, как врастает забор в тело выросшего под ним тополя.

Еще довольно необычно смотрелось перо в руках Денебы-невидимки: оно будто само принялось выводить буквы. После боевого приема Марины дух пустынь не посмел больше ходить без ничего. Но и оделся весьма странно: он просто нахлобучил на голову старинную шляпу, найденную в коридоре. Но теперь девушка хотя бы могла видеть его положение в пространстве и даже сторону, в которую он смотрит.

Рядом с Денебой неожиданно на пустом месте произошла склока брата и сестры. Марина сначала подумала было, что Еж пытается списать у Кассандры. Но все оказалось гораздо проще: парень всего лишь испытывал сложности с письмом и просил сестру написать слово вместо него, а та возмущалась, обзывала его придурком и прочими обидными словами и сопровождала свои слова подзатыльниками. В итоге Еж все-таки написал имя сам, но Кассандра исправила ошибки.

Были и другие сложности. Поморник, про которого напрочь забыла Марина, постучал гигантским ногтем по подоконнику. Девушка попыталась было вложить перо в его пальцы, но это оказалось бесполезно. Тогда великан нацарапал что-то на земле под окнами. Марина перенесла эти знаки на листок и сложила его на первую парту вместо великана. И с усмешкой подумала, что анонимность при этом нисколько не нарушилась, ведь она не разбирала местные буквы.

Когда все листки были собраны и перемешаны, Марина торжественно вручила их дежурным, и те начали разбирать чужую писанину. Даже не подозревая, что их заставили это делать не потому, что они ниже по статусу, а потому, что их учительница не умеет читать.