14-я колония (ЛП) - Берри Стив - Страница 22

Это очень помогло, поскольку предоставило столь необходимую отправную точку. Поэтому она набрала в Google БРЭДЛИ ЧАРОН и стала ждать.

42 800 результатов.

Она сузила поиск, добавив ВИРДЖИНИЮ, PROBATE FIGHT и CINCINNATI.

Первая страница результатов привела к нескольким газетным сообщениям.

Харон имел докторскую степень в области политических наук, давние деньги его семьи, он был последним представителем длинной линии, корни которой уходят корнями в дореволюционный период. Он служил ректором, деканом или президентом в трех колледжах и пользовался репутацией образованного человека. Он был женат дважды, первый — сорок лет, в результате чего родились трое детей, второму — меньше пяти, что, казалось, не принесло ничего, кроме горя, поскольку вдова утверждала, что имеет право на все.

«Это жадная сука», — сказал Люк через ее плечо.

И она согласилась. «В этих схватках побеждает никто, кроме адвокатов».

«Что за мир, не так ли?»

«Это может быть, когда люди теряют из виду вещи».

И проигрыш казался семейной чертой Харона. Никто не вышел из юридической войны ни с чем, дело колебалось между местным судом по наследственным делам и апелляционными судами Вирджинии. На данный момент было вынесено четыре судебных заключения и ни одного решения.

«После того, как дом сгорел, — сказала она, — все, видимо, просто бросили его. Страховая компания, конечно же, отказалась платить по иску, и никто из бенефициаров не собирался вкладывать ни цента в это место. Об архиве никто не знал, иначе его бы забрали. Эти книги и рукописи стоят целое состояние».

«Так как же наш иностранный гость узнает?»

Это был вопрос момента.

Еще одна запись на странице Google привлекла ее внимание, и она нажала на нее.

Некролог Харона.

Его похоронили недалеко от поместья на семейном участке недалеко от Манассаса. В нем говорилось о его семье и его связях с обществом, но ее внимание привлек последний абзац.

Он был почетным членом Общества Цинциннати, отвечавшим за расширение исследовательской библиотеки общества. Напоминание Америке о долге перед героями революции было делом его жизни. Среди почетных носильщиков гроб на его похоронах будет нынешний генеральный президент общества.

«Кажется, все дороги указывают на это Общество Цинциннати», — сказал Люк.

Она согласилась.

«Я полагаю, вы знаете, куда мы направимся дальше?»

Она так и сделала.

Но что более важно, она хотела знать, что происходит в Сибири.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Малоуну ситуация не понравилась. Зорин казался вполне уверенным, что видно по расчету и презрению на лице пожилого мужчины. Он также заметил уверенные легкие шаги по подвалу, которые сигнализировали о безошибочном виде героя-победителя. И голос, явно кислый от горечи, все еще содержал намеки энергии, противоречащие его годам, подкрепленные впечатляющим внешним видом, включающим медвежьи плечи, толстую грудь и огромные руки с прожилками.

«У меня есть долг, и я собираюсь его выплатить».

Эти слова были произнесены с суровым взглядом и мрачной ухмылкой, в которых содержалось только вызов. Внешне Зорин производил впечатление грубого необразованного человека. И хотя Мэлоун провел с ним всего несколько минут, не было никаких сомнений в том, что это был смелый и упрямый ветеран холодной войны. Скорее всего, тоже опасный социопат. Он знал тип. Высокомотивированные успешные люди, чрезвычайно эффективные, с небольшим количеством элементов совести или вовсе без них, их величайшая ошибка была вызвана действиями, управляемыми ошибочными рассуждениями.

И здесь казался прекрасным примером.

Зорин все еще вел холодную войну.

Что закончилось давным-давно.

Его под дулом пистолета завели в дом, а в теплице остался голый Бельченко. Двое его надзирателей заставили его спуститься в холодный подвал, помещение без окон с высеченными каменными стенами. Они сняли с него пальто и оружие, сковав обе его руки стальными наручниками между железной трубой. Чего они не коснулись, так это бумажника в его заднем кармане, и это упущение вселяло в него надежду.

Ему просто нужно немного уединения.

Что у него теперь было.

Зорина не было, он вернулся на уровень земли. Звук закрывающейся двери сигнализировал о возможности, поэтому он скрутил свое тело, скользнул руками в наручниках по трубе и использовал небольшую игру, чтобы достать свой бумажник. Внутри он быстро нашел отмычку. На манжетах был простой замок, который должно было быть легко расцепить.

Зорин, по всей видимости, возмутился Соединенными Штатами. Почему он тосковал по старому Советскому Союзу, казалось странным. Смертность в нем составляла почти 50 процентов, а средняя продолжительность жизни мизерна. Если бы коммунистический режим не рухнул, он, скорее всего, вымер из-за истощения. Нехватка товаров и услуг была эпидемией. Взлетел алкоголизм. Цены оставались на орбите, в то время как зарплаты резко упали, а коррупция процветала. Клятвы Ленина о равенстве и автономии для всех никогда не выполнялись. Вместо этого возникла система, установившая череду тираний, каждая из которых существовала исключительно для того, чтобы увековечить как себя, так и тех немногих привилегированных, кто ею руководил.

Так что же было упустить?

Он предположил, что это опасные ошибочные рассуждения социопата.

Он продолжал работать с замком на правом запястье, чертовски упорнее, чем он думал. На ум пришло то, что сказал Оскар Уайльд. Истина редко бывает чистой и никогда не бывает простой. Но так казалось Зорину, который, по-видимому, получал извращенное удовольствие в своей прошлой жизни.

Куда он направился? О чем все это было?

Стефани нужно было знать все.

Он услышал, как открылась дверь, затем послышались шаги вниз по лестнице, и появились двое мужчин, которые были раньше. Оба были крупными и небритыми, с монголоидными лицами и сильными, как пахарь, плечами.

Он вытащил отмычку из замка и вложил ее в правую руку.

Двое, не теряя времени даром, набросились на него, хлопая кулаками ему в живот. Ничего не треснуло, что, вероятно, было сделано намеренно. Как заметил Зорин, эти ребята не хотели, чтобы веселье заканчивалось слишком рано. Он приготовился к ударам, но они все еще болели. Мужчины сбросили пальто, затем натянули рукава своих свитеров по локоть, готовые приступить к работе. Они оба улыбнулись, зная, что он ничего не может сделать. Он несколько раз вдохнул зловонный воздух, пахнувший пылью и мазутом.

«Вы, ребята, довольно крутые, с моими скованными руками», — попытался он. «Освободи меня, и давай сделаем это, как мужчины».

Красный Свитер вонзил ему в живот кулак размером с окорок.

Он решил, что, черт возьми, и оттолкнулся спиной от железной трубы, вонзив правую ногу в колено Рэда, сморщил сустав и отправил русского с криком на пол. Черный Свитер сделал выпад и попытался снова ударить кулаком. Но Малоун повторил движение, на этот раз используя железную трубу для максимального рычага, чтобы вонзить обе ноги в грудь нападающего, отбросив Блэка назад.

Красный встал и потер колено. Его глаза наполнились гневом.

Он сомневался, что сможет выиграть достаточно времени, чтобы снять наручники. Оба мужчины приготовились атаковать одновременно. Так что они не были такими глупыми, как выглядели. Он подумал, что после нескольких ударов по голове он не увидит ничего, кроме звезд, которые должны были его настолько ошеломить, чтобы они могли разбить по своему желанию. И эти ребята, похоже, больше не интересовались тонкостями.

Они хотели его смерти.

Подвал пронзили два громких грохота.

Оба мужчины ахнули, широко открыв глаза. Кровь сочилась изо рта Рэда. Затем весь мускульный контроль прекратился, и они упали на землю, как марионетки со своих ниточек. За ними, у подножия лестницы, стоял Вадим Бельченко. На пожилом мужчине была рубашка с длинными рукавами и джинсы, которые могли бы провиснуть, если бы не ремень, плотно обернутый на талии. В правой руке была «Беретта» Мэлоуна.