Ученик Смерти (СИ) - Барчук Павел - Страница 17

Во взгляде девки алой пульсирующей надписью читалось:«Я поимею тебя так, что ты потом без меня сдохнешь».

В общем, блондинка была умопомрачительно хороша и Максим Никанорович прямо сейчас кинулся бы к ней с предложением махнуть на Мальдивы. Если бы не одно «но».

У девки на руках сидел бастард.

— Это что за херня⁈ — Максим Никанорович попытался вскочить на ноги, но закономерно застрял между подлокотников кресла.

— Как она вошла⁈ — Алексей, который был удивлён не меньше начальства, схватил рацию, собираясь снова запросить парней, но уже тех, что сидят на въезде.

Без его ведома обычно посторонних в дом не пускают. А тут какая-то левая, совершенно незнакомая девица шагает по территории особняка, как по тротуару.

— Вечер в хату, господа хорошие. — Зарядила девка с ходу фразочку, которая вообще не вязалось с ее внешностью. Глянешь — чисто королева. А рот открыла — шпана подзаборная. Сидевшая она, что ли?

Потом, как ни в чем не бывало, блондинка плюхнулась в другое кресло, которое стояло тут же. От Максима Никаноровича ее теперь отделял только круглый стол.

Левая Рука замер, боясь вдохнуть. Сейчас младенец, который в данный момент прилег на плечо блондинки, обернется, и осведомлённых в особенности ребёнка станет больше. А убивать Леху, служившего верой и правдой уже пять лет, Максиму Никаноровичу сильно не хотелось.

— Ты кто такая? — Алексей, похоже, красоту незнакомки тоже отметил, но профессиональная выдержка взяла верх. Рука начальника охраны непроизвольно сжалась в кулак.

— Ой, ну перестань. Пошутила я. Во-первых, не вечер, а день. Во-вторых, у вас, между прочим, младенца украсть хотели. Я вмешалась. Тетку, которая с ним была, уж извините, не уберегла. Тут главное, как вышло. Иду я такая на свидание… Да, кстати. Важное свидание было. Я мужичка, между прочим, полгода обхаживала. Смотрю, женщина колясочку катит. А к ней, значит, парниша подбегает. Странный такой. Кепка на нос натянута. Он ей что-то сказал, а потом, вынул нож, здоровый, да как всадил тетке прямо в живот. Она упала, он коляску схватил и бежать. Я за ним. Еле отбила, честное слово.

— Кого отбила? — Бестолково переспросил Максим Никанорович, теряя нить рассказа.

Он вдруг в одно мгновение начал очень плохо соображать. В башке пульсировала кровь, громыхая возле висков глухим набатом. И еще стало тяжело дышать. Воздух будто вот-вот мог закончиться.

— Вы дурак, господин? — Спросила блондинка, немного подавшись вперед.

Ребенка она по-прежнему держала на руках. Младенец сидел, уткнувшись лицом ей в плечо. Он вообще был какой-то… подозрительно тихий.

— Говорю, няньку вашу подрезали на улице. Я ребенка спасла. Эта тетя мне и сказала адрес, куда малыша отнести. Лежит, главное, на земле… Кровь у нее со рта бежит… Бульк, бульк…бле… — Девка изобразила звук, который больше напоминал приближающуюся тошноту, — А няньку врачи забрали. Померла или нет, не скажу. С ребеночком сюда побежала. Ну, что ж вы, малыша с отклонениями на улицу с одной няней отправили? Времена-то неспокойные. А с виду такие приличные люди. Мясо, вон, кушаете. Какой-то сумасшедший малыша чуть не украл. И совершенно не понятно, зачем. Может, на органы хотел продать. В вас, в столицах ваших, чего только не творится. Решил, наверное, раз ребёнок больной, то никому и не нужен.

— Кто больной? — Снова спросил Максим Никанорович, чувствуя, как быстро начинает уходить земля из-под ног.

— Вы, господин, странный, честное слово. — Блондинка пожала плечами, а затем повернула бастарда прямо лицом к обоим мужчинам.

Максиму Никаноровичу показалось, что сейчас ему сецчас точно откажут все органы сразу. Сердце, почки, легкие и даже печень. Чертов малыш смотрел на него абсолютно обычными глазами. Той пугающей черноты в них больше не было. Просто глаза, просто белки, просто радужка. Но и это не все. Ребёнок выглядел…

— Ах ты, бедненький… — Протянул стоявший рядом Алексей. — Я подозревал, что в этом все дело. Дурачок он, да?

— Дурачок… — Завороженно повторил Максим Никанорович вслед за начальником охраны.

Левая рука Старейшины пялился на младенца и не мог оторвать взгляд. Что это? Как? Почему? Мысли метались в его голове, но ответа не было ни на один вопрос. Год он наблюдал за младенцем. Год! И мог дать руку на отсечение, с точки зрения разумности ребенок был абсолютно нормальным. Даже слишком. Сейчас же — очевидно, нет. С точки зрения внешности — бастард как раз наоборот, нормальным не был. Сейчас же — очевидно, да.

— Ага… Говорю, дите особенное. Разве можно его без нормального присмотра оставлять? Ну, вы не переживайте. Няньку жаль, конечно. Видно сразу, хорошая тетя… была. Зато теперь у вас есть я. А меня подрезать ни у кого не получится. Я девушка деревенская, простая. Если что могу и руку сломать плохому человеку. — Заявила блондинка, затем снова посмотрела Максиму Никаноровичу в глаза и соблазнительно улыбнулась.

Бэмс!!! Что-то с силой ударило в подбородок. В мой, между прочим, подбородок!

Охренели совсем⁈ Что за напасть⁈

Не успел отойти от первого удара, как слева…по-моему слева…сложно ориентироваться в темноте…прилетел следующий. Боль была резкой, похожей на огненный взрыв. В глазах моментально рассыпались маленькие звёздочки, в башке раздался колокольный гул.

Я тряхнул головой. Пожевал губами. Вкус крови… кровь… Внезапно где-то в отдаленной части сознания мелькнула картина. Кровать, бледная женщина и простыни, пропитанные кровью. А потом тихий, очень тихий голос:

— Почему ты не сдох?

Бред какой-то… Не происходило в моей жизни этого. Я знаю каждую жертву. По имени могу назвать. Бабы — были. Много. Некоторых, да, собственноручно Смерти отдал. Но вот конкретно этой — не было.

Последнее, что четко помню, — Смерть, держащая в руках мое новое детское тельце, в пещере с валяющейся на земле волчьей шкурой. Все. Потом провал. И темнота, липкая как паутина. Глухие голоса.

«Роберт, сегодня у тебя День рождения… »

«Ты кто такой? Мутант…»

«Почему ты так смотришь…»

«Роберт, мы пойдём в парк…»

Я не знаю их. Чужие голоса. Великая Тьма! Башка сейчас лопнет. Расколется на две половины!

А! Еще помню, что пустил Смерти струю прямо в лицо. Между прочим, мало кто во всех десяти мирах Веера может похвастаться подобным. Во-первых, никому в голову не придёт мочиться на Высшего. А во-вторых…«Во-вторых» можно не озвучивать. Достаточно «во-первых». Высшие — это боги. Ну, ладно. В реальности все обстоит иначе. Богами их назвали людишки.

Бэмс!!! Я снова ощутил удар. Да что такое⁈ Это Смерть меня лупцует? Мстит за струю?

Я еще раз тряхнул головой, а потом активно проморгался, фокусируя взгляд. Кстати, да…Отчего-то перед глазами висела мутная, темная пелена. И только сейчас она вдруг резко исчезла. Будто мне на голову сначала положили черное, плотное покрывало, а теперь одним движением сдёрнули его.

В глаза сразу ударил дневной свет. Я моргнул еще раз. Мутные фигуры, наконец, обрели чёткость. Впрочем, лучше от этого не стало, потому как понимания происходящего не добавилось ни на грамм. Даже наоборот. Все еще больше запуталось.

Не понял… Я бестолково уставился на троих детишек, стоявших напротив меня. Что за бред? Кто это вообще такие?

Один из пацанов был похож на Менестреля. Или на Херувимчика. Такие же светлые локоны и голубые глаза. Отвратительно смазливый мальчик. С удовольствием выпустил бы ему кровь, а душу отдал бы Черной Госпоже. Пусть сделает из него Мертвого воина. Ибо нечего быть таким красивым. Для мужчины это даже зазорно. А он, как ни крути, будущий мужчина.

Второй — напоминал крысу. Вот прямо здоровенная крыса, наряженная в человеческую одежду. Волосики у него были жиденькие, прилизанные. Носик остренький, губы узкие. Цвет лица серый, мышиный. А еще на его щеках виднелись следы оспы. Я прищурился, желая убедиться, что мне не показалось. Просто…Оспа? Откуда? Лет двести как лекари научились уничтожать ее сразу, в первые же дни. Никто не болеет нынче оспой.