Духов день (СИ) - Криптонов Василий - Страница 15

«Вау! — подумал я. — Ну точно — Хагрид, только Харисим. Надеюсь, ему колдовать вне Хогвартса не запретили».

Пока я думал, приёмщик объяснял, кто я такой езмь.

— Ну, если Иван ручается, — прогудел Харисим и бахнул на стол мешок с костями.

Судя по размеру мешка, Харисим собрался на пенсию.

— Водяной, — сказал я.

— А? — повернулся ко мне Харисим.

Был он выше меня на три головы, хотя я так-то нифига не карлик. Посмотрел сверху вниз.

— Водяной, говорю, интересует? Тут неподалёку, прибить надо.

— Это где хутор, что ли? Да идут они к лешему!

— Не дойдут. Лешего я на прошлой неделе завалил, разве что у вас ещё один есть. А вот водяной мне дорогу перешёл, девушку украл хорошую. Поквитаться хочу. И девушку вернуть, само собой.

— Так, а чего ты тут, в Смоленске-то выступаешь? Охотился бы в своём Поречье, и…

— Да я б охотился! — прорвало меня. — Только вы сами-то свои проблемы не решаете! Про хутор, вон, все знают. И что? У нас в Поречье если бы кто про такое узнал — десяток собрали и пошли, без разговоров. А вы?

— А ты не попрекай! — обиделся Харисим. — Это у вас там — полторы твари на десять вёрст. А тут знаешь — на каждом дереве десяток русалок сидит, а под деревом волкодлаки пляшут. И это ещё в спокойных местах, где гулять можно. Всех, знаешь, не наспасаешься. А уж хуторян этих зажравшихся — сам бы русалкам скормил, ей-богу!

— Верю, — сбавил я накал. — Но Марусю эти твари в Поречье похитили. Такие дела.

Харисим присвистнул. Даже свист у него получился какой-то басовитый.

— Во дают! Ну, допустим, я в деле. А когда идти-то собираешься?

— Ерёму с Иваном поможешь отыскать? Или я могу за своими сгонять, но тогда дольше получится.

Я прикинул путь: отсюда — в оплот, в оплоте разговорить сонного Прохора, который, как всегда, ничего не знает… Не, это только если очень сильно повезёт, и я на Егора или Земляну наткнусь. А скорее всего затянется дело на несколько дней.

— Не кипятись, — положил руку мне на плечо Харисим. — Найду я этих воробышков. А план-то у тебя какой?

Я озвучил Харисиму план.

— Больной, что ли? — оценил Харисим.

— Да вообще наглухо отбитый. Ты со мной?

— Естественно! Такого у нас ещё никто не вытворял!

— Нутк! Владимир Давыдов копипастой не занимается. Только свободное парение творческой мысли.

— Чё?

— Ничё. Давай работать, говорю. А то темнеть скоро начнёт, а мы неготовые.

* * *

Стемнело. На небо вывалился жирный, довольный жизнью месяц, окружённый гаремом симпатичных звёздочек, и начал наслаждаться жизнью. Попутно он дарил свет обезлюдевшей земле. Жители хутора были учёными и не выходили из дома по ночам без крайней на то необходимости. Некоторые, особо впечатлительные, даже крайнюю необходимость на всякий случай справляли дома, ибо мало ли что.

На берег реки рядом с мельницей вышел, помахивая хворостиной, Харисим. Он гнал перед собою трёх коров, которые, в силу особой масти, в темноте казались тремя тенями. Вели себя, впрочем, как обычные коровы. Шагали лениво, махали хвостами, да иногда издавали протяжное: «Му-у-у-у», в котором слышалось недоумение. Нормальные-то хозяева коров по ночам на выпас или водопой не водят, на то день есть. Но убедить в чём-то незнакомого мужика с хворостиной у коров никак не получалось, и приходилось идти. Одна было попробовала пойти обратно, однако, получив кулаком между глаз и прикинув свои шансы справиться с Харисимом без рогов, сочла правильным подчиниться.

— Тпр-р-р-ру-у-у! — выдал Харисим громовым голосом. — Стоять! Ни рогов, ни умов… У, проклятые!

Коровы замерли на месте, не зная, чего ждать. Судя по их мордам, готовы были уже ко всему, в том числе к пуле в затылок.

Стало тихо. Только мельничное колесо плюхалось в воде, да поскрипывало. Вообще, ни разу не тихо, блин.

— Ну? — гаркнул Харисим. — Где ты там, морда утопленничья? Забирай своих доходяг!

Заколыхалась вода, надулась пузырём, и вот показался страшный дед. Ростом он не уступал Харисиму, шириной плеч — тоже. Но весь зарос тиной, волосы были зелёными, а глаза горели жёлтым огнём.

Дед подошёл к берегу и остановился, до поры не переступая границы воды.

— Ты не Владимир, — послышался визгливый голос. — Кто таков?

— Ну-у-у… — протянул Харисим. — Ишь чего захотел. Владимир сам только на важные встречи ходит. А с шушерой всякой встречаться ему не с руки. Ты давай-ка, болтай поменьше. Забирай свою говядину и девку вертай взад.

Хмыкнув, водяной подошёл ближе и опять остановился, в паре шагов от коров. Коровы стояли молча, глядя на хозяина. Судя по виду, происходящее им было глубоко пофигу.

— Ладно-ладно, — сказал водяной. — Коровушек-то я заберу. За коровушек — то благодарность, так Владимиру и передай.

— Да нужна ему твоя благодарность, как собаке пятая нога. Девку вертай!

— А вот тут, видишь ли, обстоятельство. — Водяной подошёл к ближайшей корове и любовно погладил её по морде. — Коровы-то коровами. А вот сына мне Владимир убил. Сыночечка, кровиночку мою. А я ж ещё мать его помню, Ефросиньюшку. Местная, купаться ночью с подругами придумала. Не люблю такого. Ещё и с волосами распущенными. Я её за волосы-то схватил — да утянул к себе. То-то всполошились эти. Всё палками в дно тыкали, искали, молитвы читали. А я её женой своей сделал. Вот она мне сыночка-то и родила, да сразу и преставилась. Так что — не отдам я девку, так Владимиру и передай. Женой она мне станет новой. И нового сына родит. Нашего-то брата сейчас мало стало — нехорошо. Надо сызнова все реки и озёра заселить, чтобы везде порядок был.

— Ну, твоя воля, — перебил Харисим и быстрым движением достал из-за пазухи хитро сложенную верёвку. Один её конец он бросил влево, другой — вправо. Откуда ни возьмись появившиеся Иван и Ерёма подхватили брошенное. Секунда — и верёвка окружила водяного.

— Как⁈ — взревел тот.

Харисим же сделал шаг назад, извлёк меч и лезвием начертал в верёвочном кругу Знак.

Водяной бросился к воде, но врезался в невидимую преграду.

— Владимир говорил, верёвка сдюжить должна, — пояснил Харисим. — Да только я больше Знакам доверяю. Отсроченные ловушки — мои любимые. Сколько я вашего брата так переловил, сколько передушил вот этими руками…

— Обманули! — завопил водяной. — Хитростью обманули! Русалки мои верные! Выходите, жрите их!

Река забурлила. Наружу попёрли русалки. На глаз — десятка три. Страшные, как грех кровосмешения, злые, как черти. Выскочив из воды, они бросились на троих охотников. И никто, разумеется, не заметил в этой суматохе, как с мельницы кто-то прыгнул в воду и аккуратно, без брызг, занырнул.

Это, конечно же, был я. Поплыл, изо всех сил работая руками и ногами, вперёд. Повезло, ночь была реально ясная, и света месяца хватило до некоторых пор. А потом я активировал Путеводное Яблоко. Были некоторые сомнения, что под водой оно сработает, но для Лесовичкиной магии, видимо, преград не существовало. Яблоко уверенно устремилось против течения. А я поплыл за ним.

Когда почувствовал, что лёгкие распирает, активировал Знак Жабры. Выдохнул, потом вдохнул воду. Мерзко, но жить буду.

Увидев впереди какое-то свечение, я удвоил усилия. Ещё несколько гребков, и Яблоко исчезло. А я увидел среди колышущихся водных растений терем водяного.

Основательная такая изба. Только под водой. Дурдом, конечно, однако нечисть чего только не исполняет. У лешего, вон, тоже дом был. Который мог находиться где угодно, по его желанию. Что-то подобное, видимо, делал и водяной. Если бы терем стоял тут, как приколоченный, люди, которые в поисках Ефросиньюшки истыкали палками всё дно, наверняка постучали бы ему по крыше и что-то да заподозрили.

Короче, будем называть вещи своими именами: я попал в параллельный мир. И, по чудесному стечению обстоятельств, здесь сейчас не было ни хозяина водяного, ни одной завалящей русалки. Все заняты, ненавистного Владимира Давыдова растерзать готовятся.