Ранний старт 4 (СИ) - "Генрих" - Страница 34

— Омар, — соглашается следователь и нажимает «плей». — Видите? Первый наносит удар. А парень просто ставит блок и отталкивает его. Даже не бьёт. Теперь второй нападает. Здесь ответный удар есть, не спорю. Но ответный! Имеет право. Теперь третий, ваш сын…

Скоков останавливает видео, всматривается:

— Куда он рукой тянется? У него там что, нож?

— Нэт-нэт, никакого ножа! — пугается азербайджанец.

— Ладно, не важно. Но подозреваемый имел право думать, что он тянется к какому-то оружию. Смотрим дальше. Видите? Лежачих не бьёт, не добивает. Обходит, что-то говорит. Потом достаёт телефон и вызывает полицию. Всё.

Скоков поворачивает монитор к себе.

— Поэтому либо вы пишете бумагу, что никаких претензий не имеете, либо я переквалифицирую дело. И обвиняемыми будут уже ваш сын и его друзья. Хулиганство, нападение и всё такое. Там ещё девушки-студентки были. Они и снимали. И говорят, что ваши ребята хватали их за руки, куда-то тащили. Приставали, короче.

— Они же несовершэннолэтние, — кручинится азербайджанец, — а этот…

— Он тоже несовершеннолетний, как выяснилось, — следователь безжалостно кроет последний довод. — Причём моложе вашего сына и его друзей.

Немного подумав, Скоков добавляет перчику:

— Нет, ваш сын с друзьями много не получит. Тем более сами пострадали. Условно или штраф. Но точно что-то будет. Я ведь ещё могу им лжесвидетельство и оговор инкриминировать. Есть все основания. Ну что, отказ будем писать? Или давать делу ход?

— Слюшай, дарагой, давай по-человечески всё решим, да? — азербайджанец смотрит многозначительно, Скоков каменеет лицом.

— Господин Гаджиев, вы что, совсем ничего не понимаете? Это университет!!! Щас декан этого мальчика придёт к декану юридического факультета, доктору юридических наук! Поставит перед ним маленькую бутылочку армянского коньяка, всё расскажет. И начальник юридического факультета даже задницу от стула отрывать не будет, просто сделает пару звонков. Их выпускники служат в Академии МВД, в министерстве юстиции, министерстве внутренних дел! Мне, ладно, пару звёздочек сорвут и куда-нибудь в провинцию отправят. А ты со своим сыном на Чукотку мгновенно переселишься! Хочешь там апельсинами торговать⁈ Тогда и не заикайся даже!!!

Подавленный страшными перспективами и громовыми раскатами следовательского гласа, повздыхав, мрачный азербайджанец под диктовку следователя пишет бумагу. Ставит дату, подписывается. Скоков, прочитав, удовлетворённо прячет бумажку в папку. Снова вежливо переходит на «вы». Дело полностью расследовано, можно писать постановление о закрытии и смело ставить в месячный отчёт. Лепота! А суд — это лишняя волокита.

3 октября, пятница, время 14:15.

МГУ, ФКИ, кафедра фундаментальной математики.

— Я сам рецензию напишу! — заявляет Рожков. — Я ему эти задачи дал…

«Хитро подбросил», — перевожу про себя.

— … мне и рецензию писать.

— Он не только твои разделы затронул, — возражает Савчук Артём Маркович, завкафедрой, замдекана и человек.

До сих пор удивляюсь тому его неожиданному решению поставить мне «отлично». После того, как я его предмет грязью облил.

— Не важно!

— Зачем спорить? — вступаю я, обо мне же речь, вернее, о моём опусе. — Рецензий и отзывов много не бывает. Пусть будет две рецензии.

Над той, вернее, теми задачами ковырялся ещё полторы недели. Надо было написать, причём с комментариями, которым в черновых записях пренебрегал. Красиво написать, вручную. В компьютерном виде математические выкладки до сих пор оформлять затруднительно. Проверить ещё раз.

И только затем отдавать на проверку. Рожков Валерий Васильевич, что права сейчас качает, сам виноват. Смог проверить лишь частично и обратился к коллеге. Савчук в затронутых разделах более подкован.

— Это не полное решение, — заключили они уже вдвоём, — но несомненное продвижение. Неожиданный выход на функции Бесселя — это нечто новое.

— Потянет на публикацию в нашем «Вестнике», — решает Савчук. — С учётом того, что писал студент, мощная статья получится.

— А на диплом не потянет? — кидаю пробный шар.

Преподы переглядываются.

— А ведь запросто! — удивляется предложению Рожков.

Савчук хмыкает:

— Подозреваю, что когда дойдёт дело до диплома, наш шустрый мальчик ещё что-нибудь накропает. Да хотя бы эту же работу разовьёт. Вижу уже несколько путей. Хм-м, проверять надо…

— А нобелевскую премию не дадут? — наращиваю ставки.

Преподы на это ржут и выгоняют меня из кабинета.

12 октября, воскресенье, время 10:10.

МГУ, ДСЛ, комната фрейлин.

— Чего⁈ — новость бьёт по голове, словно удар разбойничьим кистенём.

Бросив пугливый взгляд на девчонок, выхожу в коридор. Фрейлины излучают любопытство, но знают, что нос в чужие дела совать нельзя.

— Тётка Серафима звонила, — терпеливо повторяет папахен, — ещё на неделе, сразу тебе не дозвонился…

— В будние дни бесполезно, — комментирую на автопилоте, пытаясь собрать мысли в кучу. — Лекции, занятия, репетиции…

— Ну вот. Она и сказала, что Алиса беременна…

С трудом унимаю звон в голове, стиснув зубы. Допрыгались, бляха!

— Говорит, что от тебя. Вот и спрашиваю: это правда, что у меня внук скоро появится? Ну или внучка?

— Если говорит, то так оно и есть, — стараюсь, чтобы голос звучал твёрдо.

Папахен как-то странно хмыкает:

— Надо же, какой ты шустрый. Наш пострел везде поспел, это про тебя.

— Бабушка что делать собирается? — интересуюсь очень осторожненько.

Как бы не выгнала Алиску из дома, в подоле ведь принесла. Принесёт.

— А что бабушка? — как-то ровно удивляется папахен. — Пусть, говорит, рожает. Она всё-таки на работу устроилась, так что и декретные получит, и материнский капитал.

— Значит, будет рожать, — констатирую неукладывающийся в голове факт.

— Об аборте обе даже не заикаются, — подтверждает папахен.

Тут вдруг начинает ржать. Немею от удивления и терпеливо жду.

— Скоро и мы с Никой материнский капитал получим, гы-гы-гы! Она тоже беременна и планирует рожать. Так что у тебя скоро сестрица появится. Уже просветили, сказали — девчонка.

— Воспитывать на этот раз сами будете, — заявляю мстительно. — Хватит с меня одного Кира.

— Да на тебя и так уже не взвалишь, — отмахивается старший Колчин. — С дочкой-то Ника как-нибудь разберётся.

Надеюсь. Так-то дура дурой, но всё ж таки какой-никакой родительский опыт есть. Прощаюсь жутко потрясённый новостями.

Так. Кладу телефон в карман, с трудом стираю с лица полнейшее офигение. И только тогда возвращаюсь.

— Новости из дома? — Людмилка смотрит со жгучим любопытством, но вопрос сдержанный.

Могу ответить уклончиво. Или половинчато:

— Ага. Моя мачеха скоро родит. Кажется, в следующем году у меня сестра появится.

Новость вызывает бурный восторг. К моему удивлению. Казалось бы, им-то что? Вопросы сыпятся, как горох из дырявого мешка.

— А сколько лет твоей мачехе? Ещё дети есть?

Тридцать три года Веронике осенью стукнуло. Нормально для второго ребёнка. Когда Кирюшку родила, ей всего двадцать два было. Кажется, доходит до меня главная причина наших кровопролитных междоусобиц. Молодость и глупость часто рука об руку идут.

Рассказываю девчонкам о сложившейся в нашей семье диспозиции. Немного тоска при этом охватывает. Явно остаточного свойства. В основном мне удалось преодолеть тяжёлую психологическую контузию родом из детства, но иногда потряхивает. Как сейчас. Веронике Павловне долго будет икаться её садистское отношение к маленькому Вите.

— Ты вроде не очень рад, — замечает Вера. — У тебя сестра появится, это же здорово.

— Если бы моя мама сестру родила, то да. А так… только наполовину сестра. Почти как двоюродная получается.