Американец. Хозяин Севера - Злотников Роман - Страница 9

Через некоторое время Юрий, уловив знак нашего «русского Шерлока Холмса», извинился перед присутствующими и направился в уборную. Хм, а что? Верно Кошко рассудил! Если Лисичянский и туда за ним потянется, мы злодея там тихо и скрутим.

Один из полицейских агентов по фамилии, кажется, Артузов, направился в «место сосредоточения» даже прежде Юрия. Затем тащился победитель сегодняшней игры, а за ним… Ну же! Точно, за ним потянулся и наш злодей.

Удовлетворенно улыбнувшись, я проверил по-прежнему ли легко извлекается наган из кобуры, замаскированной моим фальшивым пузом, и двинулся следом. За мной, слегка отставая, двигались Кошко и Алексей Ухтомский.

Ну что ж, кажется, удача не оставила нас!

– Стоять! Это ограбление!

С этими словами четверка молодых людей, стоявшая сразу за углом коридора, ведшего к уборной, наставила на нас оружие. Да, на нас на всех.

– Ну, что стоишь, сказано же, деньги гони! – заорал на Семецкого ближний к нему бандит, и лязгнул затвором. Хм, если зрение мне не изменяет, то у него, как и у его соседа, в руках мой любимый винчестер 44 калибра. Двенадцатиразрядный. А пара оставшихся предпочла наганы.

Обидно! Если их не отвлекут, они нас с Семецким обязательно продырявят. Даже если я первым пальбу начну. Очень уж близко стоят, метров семь всего, да и многовато их.

– Стоять, полиция! – раздалось от угла.

Стволы бандитов дернулись туда, я же, не теряя времени, упал на пол, одновременно извлекая наган из кобуры, и с пола, самовзводом открыл огонь.

Как учил меня Генри Хамбл, в этом деле главное – не увлекаться! Бах! Бах! – пара быстрых выстрелов в центр корпуса бандитам с дробовиками, а затем – быстренько перекатился за кадку с пальмой, стоявшую у окна и выстрелил третий раз, уже по бандиту с револьвером.

Заодно отметил, что Семецкий очень даже толково ушел с линии огня.

Банг! А вот это уже неприятно. Четвертый бандит очередным выстрелом попал по чугунному радиатору, установленному под окном. Но плохо в этом то, что он, хотя и стрелял самовзводом, промахнулся мимо моей головы всего сантиметров на десять, не больше. Ну что же, сам напросился. Сейчас я его…

Бах-бах! «Двоечка». Но не моя. Семецкий, как оказалось, не просто ушёл с линии огня, но и револьвер из кобуры достал. Хм, быстро он! Похоже, кобуру переделал. Или долго тренировался быстро доставать оружие. А ещё вернее, и то, и другое. Да и стрелял грамотно: первый выстрел в центр корпуса, второй в голову. Ну что ж, все бандиты валяются, а у меня еще четыре патрона в барабане. Этому, кстати, Генри тоже меня учил. Вовремя остановиться при стрельбе.

Я улыбнулся и, продолжая целиться в поверженных бандитов, встал из-за кадки.

Ой! Вот же чёрт! Только бы успеть!! Делаю быстрый и широкий шаг правой ногой и стреляю. Бах!

Ба-бах! – гремит почти одновременно наган Артузова.

Из мемуаров Воронцова-Американца

Рига, 1 ноября (14 ноября) 1898 года, понедельник

– Простите великодушно, Аркадий Францевич! Страшно не люблю опаздывать, но Ригу плохо знаю, не рассчитал. Решил, видите ли, раз мне пришлось задержаться для снятия официальных показаний, навестить ваш вагонный завод, – тут я улыбнулся, и решил подлить капельку масла собеседнику. Любому человеку приятно, когда заслуженно хвалят его город. Как говорится, «мне ничего не стоит, а человеку приятно»:

– Слава Русско-Балтийского вагонного завода по всей Империи гремит, да и за её пределы иногда разносится! А я у себя там, на Белом море железную дорогу вскорости строить планирую. Вот и заглянул, познакомиться, обговорить предварительно. Столько полезного узнал! Да они к тому же еще и экскурсию устроили. Вот и опоздал…

Кстати, я нисколько не лгал «нашему русскому Шерлоку Холмсу». Разговор действительно вышел интересным. Я-то думал, в здешнем времени вагоны только тонн по двадцать везти могли. А оказалось, завод выпускает и так называемые «четырехосные». Да на каждую ось нагрузка «до тысячи пудов». Ну, шестнадцать тонн, то есть. Так что такие вагоны могли уже кроме самих себя ещё и более сорока тонн груза тащить.

Да и паровозы на этом заводе делали широкого ассортимента. Я-то все волновался, что мне придется уголек завозить. А он в моих краях дорог, что наш, что импортный. Если на цену ориентироваться, то выгоднее получалось брать у англичан, но они регулярно подкидывали всякие пакости. И не просто так, а выбирая момент, когда это больнее всего окажется. Ну а потом твой же бизнес за копейки скупали. Иногда сами, а порой – их доверенные лица. Конкурентная борьба в чистом, ничем не ограниченном виде. А рижане рассказали, что они свои паровозы под самые разные топлива затачивали. И под дрова, и под древесный уголь, и под сырую нефть, и под мазут. А под конец представитель завода вообще интересную информацию выдал. Если чего, сказал, мы сделать не сможем, так в Петербурге Кузьминский есть, Павел Дмитриевич. Он редкостный мастер котлы на всякую экзотику переводить. Правда, он староват уже, да и теоретик больше… Но будьте благонадежны, если он идею выдаст, мы дальше Шухову её доводку закажем. Владимир Григорьевич помоложе Кузьминского, да и не один он, у него целый инженерный центр. Любую идею так доработают, что она не просто в металле воплотится, она еще и петь будет да танцевать!

И вот за это я зацепился. Была у меня одна задачка, к которой я и не знал, как подступиться. А Шухов… Он, и правда, был редким мастером инженерного дела. В том числе и по паровым машинам. В оставленном мною будущем паровые котлы в основном того типа, который Шухов пару лет назад запатентовал. Вот так-то![11]

– Ничего, Юрий Анатольевич, всего-то пара минут, было бы за что извиняться! – замахал руками Кошко, но было видно, что ему приятны мои извинения. Человек дела, он страшно дорожил временем.

– Давайте-ка лучше приступим.

И мы приступили к снятию официальных показаний. Он спрашивал, я отвечал, и мои ответы тут же споро клались на бумагу. Через час с небольшим, когда я подписал свои показания, сыщик спрятал бумаги в какую-то папку и с некоторой задумчивостью спросил:

– Юрий Анатольевич, а у вас найдется еще минут двадцать? Выяснилась пара забавных подробностей, которые, я думаю, вам будут интересны и полезны.

После моих заверений, что в его распоряжении хоть весь оставшийся день, он повел себя немного странно. Отошел к двери кабинета и закрылся на ключ. После чего уселся не в свое кресло, расположенное за широким столом, а на стул возле меня. После чего, пусть и не шепотом, очень внятно, но тихо начал излагать:

– Лисичянского вашего я вчера вечером трогать не стал. Да и остальных тоже. Постарались мы все вчера. Двое из грабителей мертвы, еще один сразу на операционный стол отправился, и выживет ли, то только Бог ведает. Да и последнего, у которого рана сквозной оказалась, после перевязки пришлось морфием успокаивать. Боли его терзали, сознание несколько раз терял.

Тут он озабоченно покивал головой. Ну да, понятно. Стрельбы полицейское начальство да главы города нигде и никогда не любят. Но я виниться не стал, чувствуя себя в своем праве. В конце концов, я лишь защищался сам и защищал жизни добропорядочных членов общества. Того же Семецкого убить не дал, между прочим!

Кошко меж тем продолжал:

– В общем, выбрал я время, и вчера, аккурат перед обедом навестил нашего Лисичянского. В обычном случае он молчал бы, но тут… Жесткое разочарование от проигрыша, срыв планов, шок от раны, шок от ареста, потеря крови, а рана воспалилась и дергает, выспаться не дает… В общем, как раз к обеду он «поплыл». Рассказал мне то, чего и на исповеди бы, может, не поведал, и под пыткой бы не показал. Ну и в преступлениях своих сознался, в обоих, показания подписал. Теперь не отвертится! Даже когда одумается, задний ход давать поздно будет. Так что влепят ему, душегубу, на суде лет десять каторги. Думаю, что не меньше… Хотя… – тут он задумчиво пожевал губами и нехотя признался, – если денег много, то ловкий адвокат может и уменьшить срок. Но не более того!