Вернуться (не)возможно 2 (СИ) - "Луна Соулей" - Страница 44

- Что тебе не понятно, Верховцев в выражении «брат и сестра»? – она смотрит на меня недовольно, а я правда, ничего не понимаю.

- Но вы женаты! – уже взрываюсь я. Меня начинает преследовать чувство, что я сплю и попал в сумасшедший дом. Она вздыхает, подходит к креслу, и садиться в него. Трет виски руками. Потом поднимает голову на меня и жестом руки предлагает сесть. Сажусь в другое кресло. Анри обнимает за талию Полину и едет к кровати, они присаживаются.

- Анри мой сводный брат. Мы не родные по крови. Но всегда относились друг другу, как брат и сестра. Когда я узнала, что беремена, Анри предложил пожениться. Так мои родители не будут спрашивать от кого я беремена, так как после того смс.. – замолкает и закатывает глаза. – Тогда я не знала, что это не ты его написал… В общем тогда я не хотела, чтобы родители знали кто биологический отец ребенка. – вздыхает, смотрит на меня. Киваю, давая понять, чтобы продолжала. – И брак с гражданином Франции давал автоматическое гражданство ребенку, а спустя несколько лет и мне. Так больше привилегий при проживании и работе в стране.

- Но вы живете в одной комнате, спите на одной кровати. – показываю рукой в сторону, где сидят ее муж и подруга. Я все еще пытаюсь осмыслить ее слова.

- Дэн, не тупи. – смотрит недовольно. – У тебя кровать существует только для одного? У тебя все мысли только к этому сводятся? – я поглядываю то на Кэт, то на кровать. Она опять вздыхает и закатывает глаза. – Какой же ты тугодум. Посмотри на кровать… Видишь какая она широкая? Тут несколько человек поместятся и не будут мешать друг другу. – снова осматриваю кровать. Она и правда, очень широкая. – Я тебе открою тайну. Здесь чаще всего спят три человека. Причем один спит поперек нее, закинув на Анри ноги. – мое лицо опять вытягивается, и я смотрю на подругу Кэт, потом на Анри. Он взрывается от смеха и отрицательно машет головой.

- Кэт, когда ты говорила, что у него плохо с сооброжалкой, я и не подозревал, что на столько. – продолжает смеяться и вытирать слезы. Полет пихает его локтем в бок, и он падает на кровать спиной. Кэт бьет себя по лбу ладонью.

- Верховцев, я имела в виду дочь! А до нее там спал Ник. Маленькие дети часто спят с мамой и папой, потому что им бывает страшно. С родителями тепло и безопасно, как когда-то в животе у мамы. – она разводит руками. Смотрит на меня.

- Так вы не спали вместе? В смысле у вас не было это?.. – смотрю на Анри и Кэт и показываю на них указательными пальцами рук. Они смотрят друг на друга, морщатся, будто брокколи съели, поворачиваются ко мне и отрицательно крутят головами. – И ты не больна? – задаю все еще тревожащий меня вопрос. Анри хрюкает усмехаясь. Кэт закатывает глаза и опять вертит головой. – То есть, если сейчас я подойду и поцелую Кэт…

- То получишь от меня по шее. – перебивает меня она и недовольно сверлит взглядом.

- А я добавлю. – смотрит серьезно Анри. – То, что мы не спим, не отменяет того, что она моя сестра. – складывает руки на груди. – А за свою младшую сестру мне не впервой мылить шею ее обидчикам. – киваю и улыбаюсь. Она на самом деле свободна! Ее брак фиктивный! Значит, я не разобью ее семью, а верну то, что по праву мое. Она моя! И все эти годы была моя. Я идиот! Если бы я раньше поехал во Францию за ней, мы давно были бы вместе. Растили наших детей. Анжелика спала бы в нашей кровати, они называли бы меня папой. – Ты чего сияешь как начищенная кастрюля? Для тебя это ничего не меняет. – я опять киваю, как китайский болванчик. Не могу убрать довольную улыбку. Анри снова ухмыляется и вертит головой.

- Ты понимаешь, что если решишь это кому-то рассказать, то не оставишь нам выбора? Нам придется тебя убить и прикопать тихонько в лесочке, чтобы никто и никогда не нашел. – Кэт смотрит на меня серьезно. Ждет. Я снова киваю и улыбаюсь в ответ. – Хорошо. Я надеюсь, вопросов больше нет? – я отрицательно верчу головой и тут же киваю. Она выгибает бровь.

- Я понимаю, что это не мое дело, но что это сегодня было? Я толком не понял, что за проблемы у Полины. – Кэт смотрит на Полину. Та кивает, давая разрешение поведать мне ее историю. Кэтрин кратко рассказывает мне судьбу подруги и ее сестры, как ее продали, как на дне рождения Ника они встретились и тайком вывезли их из страны. Я слушал и понимал, что больших подонков, чем отчим и родственники мужа Полины, я в своей жизни не встречал. Все больше восхищался телохранителем Кэт, Степаном. А вот за себя становилось стыдно. Я никогда ни о ком толком не думал, кроме очень близких мне людей. А Кэт, ее родня, друзья, готовы были прийти на выручку, даже мало знакомым людям. Из размышлений меня возвращает голос Кэт. – Ну, теперь надеюсь все?! Мы можем спуститься к детям и родителям вниз, выпить чай? – все кивают. Она встает и направляется к двери, я тоже поднимаюсь.

- Дэн, задержись на минутку. – мы с Кэт оборачиваемся на голос Анри. Он не двигается с места и продолжает сидеть на краю кровати. – Девочки, идите вниз, мы через несколько минут спустимся. – Кэтрин недовольно смотрит на брата. Как непривычно его так называть. – Иди, все будет хорошо. – машет ей рукой. Она еще минуту стоит, гипнотизирует его взглядом, потом кивает и они с подругой уходят, прикрыв за собой дверь.

Когда дверь за моей спиной закрывается, я присаживаюсь обратно в кресло и смотрю на Анри. Жду, когда он начнет говорить. Он долго сидит молча, пристально глядя мне в глаза.

- Ты любишь ее? – спрашивает, не отводя взгляда. Я киваю. Он опять молчит. Чувствую, что разговор будет не простым. – Когда она десять лет назад прилетела во Францию, на нее было страшно смотреть. Столько боли в ее глазах я не видел никогда. – он смотрит куда-то сквозь меня. Вспоминает. А я чувствую, как мое сердце сжимается в груди. Это я причинил ей эту боль. Я причина такого состояния Кэт. – Она работала без остановки, забывая поесть. Спала по четыре часа в сутки, нанося на лицо тонну косметики. Кэтрин не хотела останавливаться. Ей проще было находиться в образе, не думать ни о чем, ни о ком, лишь бы не вспоминать ту боль. Никакие уговоры не действовали. Это продолжалось изо дня в день, пока спустя месяц она не упала в обморок от перенапряжения и истощения. – вцепляюсь руками в подлокотники кресла и сжимаю их так, что побелели пальцы. Анри продолжает. – Тогда-то и выяснилось, что ее организм и так был перегружен из-за беременности и гормонального перестроения. – он смотрит на меня. Я перестал дышать, представляя, через что ей пришлось пройти из-за меня. Я не думал о последствиях, когда заключал пари, не рассказал во время о нем сам. Опускаю глаза в пол, мне стыдно смотреть ему в глаза за свои поступки. Теперь, зная, что он ее старший брат, мне вдвойне тяжелее перед ним отвечать за содеянное. – Это я прервал заключение договора, узнав от нее о твоем смс, когда она собралась с духом, наступив на боль и обиду, позвонила тебе, что бы рассказать о беременности. – трет лицо. – Никому и в голову не могло прийти, что это не ты писал со своего телефона. – поворачивается ко мне. – Все эти годы я видел в ее взгляде тоску. Кэтрин будто сгорела изнутри. Не было больше той легкой и жизнерадостной девушки. Да, она улыбалась, когда думала о детях, счастлива была, находясь рядом с ними, но ее глаза… Они потухли… тогда… в России. – он замолкает. Я вижу грусть в его глазах. Ему тяжело вспоминать боль сестры. Ком встает в горле. Пытаюсь с силой протолкнуть его вниз. – Она приехала уже с потухшими глазами. Я десять лет смотрел на то, как она с грустью провожает взглядом влюбленные парочки, как смотрит на родинку на плечах детей. Я слышал, как по ночам она иногда плакала, тихо так… думая, что я не слышу. А по утрам прикладывала лед к глазам, капала капли, чтобы снять красноту. – Анри смотрит в пол. Мне кажется, что мое сердце сейчас выскочит из груди. Я слышу его громкий стук о грудную клетку. На лбу проступает пот. Стираю его рукой. Снова жалею, что не полетел во Францию объясниться с ней. Решил, что достаточно причинил ей боли. Оказывается, сделал только хуже. Эта боль разлуки преследовала нас обоих все десять долбанных лет. Я мог прекратить эти муки, но не сделал этого. – У тебя не раз была возможность все исправить, но ты как осел на мельнице, ходишь по кругу и совершаешь одни и те же ошибки. Это я принял приглашение к сотрудничеству вашей фирмы. Я уговорил отца выслушать ваши предложения. Знал, что они не смогут сами приехать в Россию из-за показа, и нам с Кэтрин придется быть на переговорах. За тебя и здесь все делали другие, снова и снова сталкивая вас, я, твой отец, дети. А всё, что ты смог сделать сам, это просра… испортить очередную возможность. – я опускаю глаза. Мне нечего ответить, он прав. Я в очередной раз облажался. Я действительно осел! Я каждый раз боялся снова причинить ей боль, разрушить ее жизнь. Думал, она счастлива. Не хотел им мешать. Как идиот любовался ей на расстоянии, а надо было поговорить, рассказать правду, вымаливать прощение.