Вернуться (не)возможно 2 (СИ) - "Луна Соулей" - Страница 29

- Ты же понимаешь, что он продал тебя, как вещь? Почему твоя мама молчала? Почему ты не сбежала? – взмахиваю руками в воздухе от негодования. – Мы живем в современном мире, здесь не торгуют людьми. – вскакиваю и начинаю ходить по комнате. Полина ухмыляется с грустью глядя на меня.

- Мама боялась отчима. А мне он пригрозил, что если я откажусь или сбегу, он убьет маму, а младшую сестру продаст на органы. Он к тому времени давно успел оформить опеку над нами. Сестре тогда еще не исполнилось и шести лет. Я их с мамой очень люблю, и боялась за них. Мне было стыдно признаться вам в том, что меня продали, поэтому я перестала общаться. А потом я выучилась, вышла замуж и семья жениха разрешала общаться мне только с мамой и сестрой, боясь, что я кому-нибудь расскажу о муже инвалиде. Все мои телефоны и сети отслеживаются. Я только могла смотреть в интернете, как у вас сложилась жизнь, но писать - нельзя. К счастью из-за своей болезни или сопутствующих заболеваний, я уж не знаю… не вдавалась в эти подробности, муж детей иметь не может. Я бы не хотела рожать таких детей. – мои глаза расширяются. Она, что с этим… мужем… они спали? Так чем это не продажа и принуждение? Ноги подкашиваются, и я сажусь обратно в кресло. Полина ставит чашку и продолжает свой рассказ. – Его родители эко от неизвестного донора не захотели, им чужая кровь не нужна. Так вот и живем. – она разводит руками, а я чувствую как у меня начинает дергаться глаз. – Два года назад мама умерла, ее сердце не выдержало. – вытирает слезу скатившуюся из ее глаза. – Я надеялась, что как сестре исполнится восемнадцать, она станет свободна, я разведусь, и мы уедем. – она опять начинает плакать. Сажусь рядом с ней на диван и глажу по спине, пытаюсь успокоить. Кто бы меня успокоил? Я за это время, уже успела раз двадцать в своей голове четвертовать ее отчима. Как таких земля носит? – Недавно отчим сообщил, что нашел сестре мужа, и когда ей исполнится восемнадцать, она отправиться в восточную страну, где станет третьей женой. – она говорит сквозь слезы и всхлипывания. Слова даются ей с трудом. Я подаю ей стакан воды. Пьет. Немного успокаивается. Продолжает. – Мы стали разрабатывать план побега, но родственники мужа тщательно следили за мной и пресекли план побега. И теперь за нами следят круглосуточно еще усиленней. Через три дня Юле исполнится восемнадцать, и на следующий день после этого, ее увезут в другую страну и выдадут там замуж. Нам в подарок разрешили попрощаться и купили сюда путевки на десять дней. В среду я отправлюсь к мужу, а сестра в другую страну. И мы, скорее всего, больше не увидимся. Нам угрожают. Юле сказали, что если она не согласиться, ее продадут в публичный дом. Обращаться в полицию бесполезно. У них везде свои люди. За территорией базы и у ворот стоит охрана, телефоны отслеживаются. Паспорта наши забрали после регистрации на базе. Мы ничего не можем сделать. – она опять ревет. Я успокаиваю ее и в тоже время набираю сообщение дяде Степе с просьбой подойти ко мне в домик, но сделать это осторожно, чтобы никто, ничего не заметил.

Через пять минут на пороге гостиной появился друг семьи и по совместительству, начальник службы безопасности отца. Видит ревущую Полину, расстроенную меня и спрашивает, в чем дело? От его спокойного ледяного голоса Полинка вздрагивает, поднимает голову, замечает его в дверях и дергается. Придерживаю ее за плечи и сажаю обратно.

- Полина, это дядя Степа, он друг нашей семьи и начальник безопасности, он вам поможет. Ты его не помнишь? Он возил и забирал меня из школы. – она успокаивается и вытирает слезы. Смотрит на него и кивает. Поворачиваюсь к нему. – Дядя Степ, ты помнишь мою школьную подругу Полину? – он смотрит на нее внимательно, потом тоже кивает. Понимаю, что трудно в зареванной девушке с опухшими глазами и красным лицом узнать, ту худенькую милую девчушку, которую он подвозил домой, когда забирал меня из школы. – Ей очень нужна наша помощь. – дядя Степа, не говоря ни слова, проходит в комнату, присаживается в кресло, кладет руки на подлокотники и смотрит на нас, ждет объяснений.

Я пересказываю ему историю, которая повергла меня в шок несколько минут назад. Полина в это время пьет воду, пытаясь успокоиться, всхлипывает и вытирает слезы. Дослушав историю до конца, дядя Степа молча встает, подходит к ней, прикладывает палец к губам, показывая, чтобы молчала и жестом просит встать. Ощупывает ее и кивает. Она садится обратно.

- Где твой телефон? - спрашивает ее.

- Я оставила его в своем домике. – Поля удивленно на него смотрит. – Забыла… Я пошла в ресторан, заказать нам ужин с сестрой. – разводит руками. – О нем даже и не вспомнила. А на обратном пути встретила Катю... – поворачивается и смотрит на меня. Накрываю ее руку своей и улыбаюсь ей в ответ. – И мы пришли сюда.

Он задает еще несколько уточняющих вопросов. Потом говорит побыть в гостиной и покидает дом. Возвращается через десять минут.

- Это телефон, по которому мы будем держать связь. Звук на нем не включай и спрячь его. Звонить выходи подальше от домика. Убедись, что рядом никого. А лучше пиши сообщения. Мой номер и номер Кати в нем уже сохранен. Больше никому с этого телефона не звони. Ваши с сестрой телефоны, скорее всего, прослушиваются не только на звонок, но и работают как обычная просушка. – она не понимает. – Если бы здесь лежал твой телефон, то они слышали бы о чем мы разговариваем. Думаю, по домику тоже стоят жучки, возможно и камеры. Светиться и проверять не буду. – она кивает, вытирает слезы и шокировано смотрит на него. – Ко вторнику будут готовы ваши с сестрой паспорта, для этого через час, вы с сестрой зайдете в здание бара и пройдете в женский туалет. Я вас сфотографирую для загранпаспортов. Запомнила? – она опять кивает. – С сестрой не разговаривать на эту тему. Не обсуждать. Вести себя как обычно, реветь, прощаться или что вы там эти дни делали. Повторяю, в домике у вас и снаружи, могут стоять не только жучки, но и мини камеры. Они ничего не должны заподозрить. Понятно? – она быстро кивает головой, как китайский болванчик. – Все эти дни храним молчание, на связь выходим только, если что-то случиться. Если нет… то тишина. – поворачивается ко мне. – Катя, ты ей тоже не пишешь и не звонишь. Еще, ты должна остаться в стране до вторника. Для отвода глаз они вылетят не вдвоем, а втроем. Искать будут двух девушек, не трех. – киваю. – Во вторник вы отправитесь на пляж, возьмете только полотенца и мой телефон. Никаких личных вещей, ваших телефонов и прочего барахла не брать. На пляже снимете с себя кольца или медальоны, серьги, заколки. На вас останутся только купальники. Как придет смс, вы отправитесь к душевым на пляже. Там будет мой человек. Он сам к вам подойдет и скажет, что делать. Дальше без задержек. По пути к нам сядет Кэт. Когда к вечеру вас хватятся и начнут искать, вы уже будете на пути в Париж. – смотрит строго на меня. – Ты должна спрятать их в вашем особняке. Усилите там временно охрану. Но это все будет по прибытию, раньше времени шум поднимать не стоит. Девочки не должны покидать территорию вашего дома без крайней необходимости и без охраны, пока я здесь совсем не разберусь. – снова смотрит на Полину. – Сообщи сейчас Кате свой и Юлин размер одежды и обуви. – она кивает и радостно улыбается. – А вот улыбаться не стоит. Это будет подозрительно. Улыбаться будете, если все получится. Организовать такую операцию за пару дней не просто. А сейчас всем лучше вернуться по своим местам. Полине к сестре, пока ее не хватились, а тебя, Катя, гости давно потеряли. – киваю. Подхожу и обнимаю дядю Степу в знак благодарности. – Через час в туалете с сестрой. – показывает пальцем на Полину. Она кивает в знак того, что запомнила. Дядя Степа еще раз смеряет нас взглядом и уходит.

Записываю размеры одежды и обуви Полины и ее сестры. Она прячет телефон, и мы выходим на улицу. Прощаемся на крыльце. Она отправляется в свой домик, а я возвращаюсь на праздник к гостям.

Вчера всю ночь мы отмечали в нашем клубе развод Ворона. Он устроил второй мальчишник. Разошлись под утро. Поэтому проснулся только в полдень. Вспомнил, что сегодня мы с отцом обещали приехать на день рождения Николя. Для меня это была еще одна возможность побыть рядом с Кэт и ее детьми.