Боец 8: лихие 90-е (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 19

— Бесси, — заговорил я, решив для начала отвесить комплимент ее способностям — Раз уж ты так здорово разбираешься в привлекающих надписях и всем подобном, может, ты займешься дизайном? Я имею в виду, разработкой эмблемы нашего турнира и придумыванием слогана. Ведь это не просто важно, это, можно сказать, лицо всего мероприятия и всех его участников! А ты, я уверен, сможешь придумать и сделать все красиво и ярко.

— Хм, — Бесси явно была польщена таким доверием. — Так ведь этим, по-моему, занимается сам Грейси!

— Занимается, — подтвердил я. — Но ведь у нас коллективная работа. Поэтому каждый может предлагать свои варианты. Вот и мы предложим свой. Зато если наш вариант примут, тебя заметят как дизайнера. Как тебе такие перспективы, а?

— Оу, — снова заулыбалась Бесси. — Это было бы здорово, конечно! Только вот что на этой эмблеме можно нарисовать? Подскажи мне, как профессионал, я же ведь в ваших спортивных боях не очень…

Отметив про себя ответный комплимент со стороны Бесси, я задумался. Перед глазами замелькали дизайны различных бойцовских лиг, которые мне довелось увидеть за все годы. Образ должен быть понятным, незамыленным и вместе с тем узнаваемым.

— Давай нарисуем стальную клетку с колючей проволокой, — наконец предложил я. — А на ее фоне — кулак.

— Ну клетка — это понятно, — задумчиво проговорила Бесси. — Вы в ней драться будете. Кулак — тоже. А почему колючая проволока?

— Чтобы никто рыпнуться не смел, — засмеялся я.

— Ну да, — согласилась Бесси. — Звучит солидно. А как назовем чемпионат?

Я вгляделся вдаль сквозь лобовое стекло, как будто где-то там, на горизонте был написан ответ.

— Неоспоримый бойцовский чемпионат, — решил я. — Undisputed fighting championship, сокращенная аббревиатура будет UFC. Просто, понятно, логично и запоминается поэтому хорошо.

— Прикольно, — кивнула Бесси. — Я бы, наверное, клюнула. Ну, если бы я увлекалась боями и вдруг увидела где-то афишу.

Следующие несколько минут мы провели в увлеченных обсуждениях деталей дизайна — каким цветом рисовать клетку, а каким — писать название, какой лучше выбрать шрифт и так далее. Но оказалось, что это было лишь притупление моей бдительности. На самом деле Бесси хотела побеседовать совсем о другом.

— Сергей, — немного нервно, но весомо проговорила она после паузы. — Я бы хотела поговорить с тобой о наших отношениях.

У меня аж зубы свело, когда я это услышал. Что за манера у баб — в самый неподходящий момент заводить одну и ту же шарманку про «наши отношения»? Причем ведь разговоры-то в большинстве случаев пустые и ни к чему не приводящие. Задаются риторические вопросы, перебирается с полдесятка «а если» и «а вдруг», после чего, что бы ты ей ни отвечал, неизбежно делается вывод, что ты — козел и испортил ей лучшие годы. Нет, конечно, встречаются и реальные козлы, некоторым я бы сам с удовольствием рыла начистил за их «подвиги». Но беседы-то ведутся и с козлами, и с нормальными мужиками, и вообще со всеми подряд! И, как теперь выясняется, на любом континенте. Теперь, похоже, мне предстоит выслушать привычную уже женскую тираду, но на английском языке.

В общем, настроение мое моментально упало. Такое ощущение, что иногда женщинам становится чуть ли не физически неприятно, если давно ничего не происходило.

— Ну и что ты хотела сказать про наши отношения? — с чувством обреченности спросил я.

— Я хочу понять, что между нами происходит, — проговорила Бесси. — Вообще, кто мы друг другу и к чему мы идем?

«Что-то прошлой ночью, когда ты на мне скакала, ты такими вопросами не задавалась», — подумал я.

— Понимаешь, я, конечно, еще молодая, но уже всерьез думаю о своей жизни, — продолжала Бесси. — Ну, так у меня сложилось: жизнь сама научила думать наперед. И какие-то приключения с неизвестными перспективами меня не устраивают. Я уже насмотрелась на своих знакомых и подруг, которые в результате таких приключений оставались одни на всю жизнь.

— У них что, жизнь уже закончилась? — спросил я. — Или им по восемьдесят пять лет? Может, они все на следующей неделе встретят мужиков, с которыми и проживут счастливо до самой смерти. А ты на них уже чуть ли не крест ставишь.

— Может быть, — согласилась Бесси. — Но я не хочу играть в эту лотерею. Я хочу нормальных, серьезных отношений, а в перспективе — семью и детей. Ты мне очень нравишься, и я бы хотела всего этого с тобой. Но вот твоя позиция мне пока что непонятна. Хочешь ли ты тоже семьи или я для тебя так… девчонка для развлечений, которая так удачно подвернулась.

— Бесси, — заговорил я, стараясь тщательно подбирать слова. — Ты мне тоже очень сильно нравишься. Мне очень хорошо с тобой в постели, мне нравится с тобой общаться и всячески проводить время. Ты очень классная, правда. Но всего того, о чем ты только что мне сказала, я тебе дать не могу. Ни каких-то серьезных глубоких отношений, ни тем более семьи с детьми… Во всяком случае, сейчас. Может быть, спустя какое-то время все изменится. Но пока я не могу ответить тебе ничего, кроме этого.

Мне не хотелось обижать ее, но и врать ей у меня тоже никакого желания не было. Бесси была симпатичной, доброй и отзывчивой, но все же слегка наивной девчонкой. Скорее всего, здесь играл роль ее возраст, и с годами у нее появится здоровая доля цинизма и реальная оценка ситуации. Но я ведь не могу терпеливо ждать этого момента и в ожидании подыгрывать всем ее девичьим иллюзиям!

— Мда? — голос Бесси предательски задрожал, в то время как черты ее лица стали, наоборот, как будто стальными. — И почему же ты не можешь всего этого дать, если я тебе, как ты говоришь, очень нравлюсь?

Я помолчал, опять подбирая слова.

— Дело в том, — ответил я, — что мое сердце несвободно. В Москве осталась моя любимая женщина. И хотя сейчас у нас некоторый разлад… ну, в смысле, кризис в отношениях, это бывает — все-таки я не могу вот так просто закончить одну главу своей жизни и тут же начать другую.

— Ах, вот как, — в голосе Бесси появились издевательские нотки. — То есть «закончить главу» с «любимой женщиной» ты не можешь, а уехать и кувыркаться тут с другими девчонками — это пожалуйста! Так, получается? Неплохо ты устроился, как я погляжу! Была бы я знакома с твоей любимой, мне было бы даже интересно, что она по этому поводу думает!

— С какими еще другими девчонками? — изумился я. Бесси вела себя как самая настоящая ревнивая жена, случайно услышавшая женский голос в телефонной трубке или нашедшая женский волос другого цвета на пиджаке супруга. — У меня в Америке, вообще-то, никого, кроме тебя, и не было.

— А я почем знаю! — огрызнулась она. — Меня-то тоже рядом не было довольно долго. Может, ты каждый вечер тут новую бабу трахаешь и каждой заливаешь про свою великую любовь, из-за которой ты не можешь с ней остаться!

Вот это да! Разошлась девочка, ничего не скажешь. А ведь она за рулем. Сейчас на эмоциях как вильнет этим самым рулем не в ту сторону…

— Бесси, — заговорил я как можно более ровным тоном. — Я понимаю твои чувства. И от своих слов о тебе я тоже не отказываюсь. Но давай будем честными: я тебе ничего не обещал. И в ближайшее время обещать не могу. Поверь, я не хочу тебя обманывать — именно поэтому и говорю обо всем открыто, не выдумывая никаких легенд. Ну правда, ведь если бы я…

— Да пошел ты со своими объяснениями знаешь куда! — Бесси резко остановила машину, выскочила из кабины и, со всей силы хлопнув дверью, убежала.

Я огляделся. Хм. За всеми этими разговорами я не заметил, как мы приехали в аэропорт. «А девчонка-то обязательная», — отметил я. «Психует-психует, а что обещала — выполнила и до места меня довезла».

Выйдя из машины с заготовленной табличкой, я посмотрел на часы. До прибытия самолета оставалось еще около пятнадцати минут — как раз чтобы дойти до нужного выхода. Я вздохнул. Конечно, разговор с Бесси получился не очень красивым и вежливым. Но что еще я мог ей ответить?

Ладно. Выяснение отношений отложим на потом. Если, конечно, Бесси вернется. А если нет — значит, все закончилось не очень приятно, но по крайней мере быстро. А пока надо встречать своих пацанов.