Боец 8: лихие 90-е (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 13

— Да? — Бесси захлопала глазками. — А может, все же сходим куда-нибудь?

Сама невинность!

— Это вряд ли, — покачал я головой. — Ты же понимаешь, что такое для спортсмена подготовка к соревнованиям. Образно говоря, на нее должна быть направлена каждая минута. Я уж не говорю про режим дня. Стоит только не выспаться — весь день насмарку. Считай, придется начинать все сначала. Так что до тех пор, пока турнир не состоится — вряд ли у меня будет возможность куда-то вырваться.

— Да? — Бесси огорченно вздохнула. — А я думала…

Такой расстроенной я ее еще не видел. Было похоже, что она вот-вот заплачет. Я потянулся к ней, чтобы обнять и успокоить, но в этот момент со стороны дома раздался отчаянный вопль:

— Всем стоять!

Я обернулся и чуть не прыснул со смеху. В дверях здания стоял запыхавшийся Семен с пистолетом в руках. Направляя руку со стволом то туда, то сюда, он щурился от солнечного света и пытался разглядеть, в кого же именно ему следует целиться. В который уже раз я пожалел, что происходящее не снимается на видео!

— Стоять! — повторил Сема. — Я Серегу никому в обиду не дам! Всех положу!

— Сем, ты чего, — рассмеялся я и подошел к нему. — На меня никто не нападал!

— Да? — ошарашенно проговорил Семен, опуская пистолет. — А я это. Ну, я вышел в комнату — тебя нет. В коридоре тоже. Я и подумал, что тебя байкеры утащили, стал искать, мне сказали, что ты ушел во двор. Ну я и решил, что стрелка там, все такое…

— Успокойся, Сема, все в порядке, — похлопал я его по плечу. — Можешь возвращаться. И да, ствол убери. И не свети им без особой надобности. Мы же все-таки спортсмены, а не бандиты какие-нибудь.

Семен ушел. После того, как мы с Бесси отсмеялись, я задумался.

«Надо же. Вроде парень не из самых храбрых, при любой угрозе стремится спрятаться. А гляди-ка: как показалось, что мне грозит реальная опасность, набрался мужества и выскочил меня защищать! Для таких, как Семен, это серьезный поступок». Я даже чуть ли не впервые за все время нашего знакомства проникся к нему некоторым уважением.

Но еще одна мысль не давала мне покоя, продолжая свербить в мозгу, о чем бы я ни думал.

— Бесси, — сказал я. — Мне нужно позвонить. Я прогуляюсь до телефонной будки.

— Я с тобой, — встрепенулась Бесси, но, поймав мой строгий взгляд, добавила: — Можно?

— Ну ладно, — смягчился я. — Только в будке я буду один. Подождешь меня снаружи в паре метров. Это серьезный деловой разговор с Москвой.

Бесси кивнула и, забросив сумку с перчатками в нашу с Семеном комнату, мы с ней отправились к телефону-автомату.

«Какая, в принципе, разница, где она будет стоять?», — подумал я. «Ведь по-русски она все равно не понимает ни хрена. А по-английски мне вряд ли придется говорить». Все-таки предусмотрительность за последние месяцы стала моей навязчивой идеей. С другой стороны, это и немудрено.

Алину я хотел вывести на откровенный разговор. У меня не оставалось никаких сомнений, что звонила мне именно она. И для меня было очень странным, что она ограничилась устным сообщением через посторонних людей. В конце концов, мы вместе уже столько всего пережили, столько друг другу рассказали и стольким поделились, что, как мне кажется, я был достоин по крайней мере личной беседы. И уж тем более мне казалось нормальным объяснить мне причины этого внезапного разрыва — во всяком случае, это говорило бы хотя бы об уважении ко мне. А вот так, как это сделала Алина, расстаются или легкомысленные школьницы, или шантажистки. Но она была взрослой опытной женщиной, и в шантаже до сих пор мной замечена не была.

Волнуясь, я набрал заветные цифры телефона гостиничного номера Алины. Морально я был, в принципе, готов к тому, что и сейчас она не возьмет трубку. Но когда-нибудь я ведь должен был ее застать, не круглые же сутки она отсутствует в номере, черт возьми!

— Алло! — вдруг ответил незнакомый женский голос. Я опешил от неожиданности. Это была явно не Алина.

— Алло! — сказал я, на ходу соображая, что происходит. — А Алину пригласите, пожалуйста, к телефону!

— Алину? — Обладательница незнакомого голоса явно была намного старше, а подделывать тембр Алине не было смысла — она ведь не знала, что звоню именно я. А если перекрывалась бы от кого-то еще, то раскрылась бы сейчас, услышав меня. Но этого не произошло. — А, это, наверное, та девушка, которая жила в этом номере? Ее здесь больше нет, она вчера съехала.

— Как съехала? Куда? — от растерянности я даже не сразу понял всю степень глупости своего вопроса. — То есть я хотел сказать… Это точно?

— Да точно, молодой человек, точно, — засмеялась женщина в трубке. — Меня даже попросили немного подождать с заездом, пока номер после нее подготовят. А я раньше положенного приехала и видела, как она с вещами в машину садится. Красивая такая, — зачем-то добавила незнакомка.

— Да, красивая… — в прострации повторил я. — Скажите, а она ничего в номере не оставляла для меня? Ну, может быть, записка какая-то или письмо? Или на словах что-то передать?

— Да я бы вам сразу сказала, — разумно ответила женщина. — Такие вещи обычно на самом видном месте оставляют. А я здесь уже почти сутки живу — и никаких посторонних предметов не видела.

— Понятно, — потерянно сказал я. — Спасибо большое. Извините, пожалуйста, за беспокойство.

— Ничего, все в порядке. Удачи вам, — пожелала трубка и разразилась короткими гудками.

Я стоял в будке с трубкой в руках и медленно приходил в себя. «И как же вы, сотрудник-спецслужбист Алина, прикажете это понимать? Что это за выкрутасы такие? Неужели после всего, что между нами происходило, я, по-вашему, не заслуживаю даже того, чтобы мне по-человечески все объяснили?»

Хотя одно теперь точно было понятным. Стало предельно ясно, почему у Алины постоянно возникали сложности с увольнением, почему тормозилось оформление визы… Видимо, она изначально не собиралась никуда лететь — во всяком случае, ко мне. А скорее всего, и увольняться не планировала. Тогда ради чего был весь этот спектакль? Дурдом какой-то.

Я наконец повесил трубку и посмотрел на улицу. За стеклянной стеной телефонной будки мне вовсю улыбалась Бесси, даже не подозревавшая, что в этот момент творилось у меня внутри. Дверь легко открылась от моего толчка, и, не успел я выйти на улицу, как Бесси крепко обхватила меня своими руками и поцеловала в губы. В этом немного наивном порыве было что-то настолько трогательное и искреннее, что у меня даже не возникло желания отстраняться от нее. В конце концов, что касается Алины — теперь я уже не связан с ней никакими обязательствами. А общество восторженной и, похоже, влюбленной девушки, может быть, именно то, что мне сейчас и необходимо больше всего.

— Знаешь что, — сказал я, с трудом оторвавшись от губ Бесси и глядя в ее широко распахнутые глаза, которые тут же засветились ожиданием. — А давай все-таки сходим с тобой сегодня в ресторан!

«По-моему, я проснулся в раю», — была первая моя мысль, когда до меня стали доноситься звуки окружающего мира. Наступало утро. На постели, рядом с собой, я нащупал еще нагретое женским телом одеяло. По комнате разносился кофейный аромат. Сам же я все еще лежал с закрытыми глазами. Мне не хотелось отпускать сон — такой приятный, цветной, радостный, в котором я прилетел в Москву, приехал в ту самую гостиницу, и в дверях привычного номера увидел Алину.

«Ну ты даешь, Боец, шуток, что ли, не понимаешь», — с хитрой улыбкой произнесла она. «Это же был розыгрыш, я подговорила соседку разыграть тебя и поменяться на денек номерами!».

«Но зачем?» — изумился я.

«Ну что значит зачем?» — рассмеялась Алина. «Разве как-нибудь еще тебя теперь вытащишь из твоей Америки хотя бы на пару дней? А я, между прочим, скучаю!».

После чего она затащила меня в номер и дальше сон приобрел совсем уж неприличный характер.

Я счастливо заулыбался, мысленно пересматривая самые яркие сцены из своего сна. Хотя почему из сна? Я же уже не сплю! А постель — вот она, подо мной, теплая, уютная. И запах свежесваренного кофе, и Алина что-то мурлыкает себе под нос… Мы еще отдохнем пару дней вместе в Москве, а потом вдвоем полетим в Лос-Анджелес, где и будем теперь жить. И во время турнира Алина снова будет сидеть в первом ряду, только теперь уж я не допущу никакого обиженного выражения на ее лице. Все, хватит пребывать в своем полусне, пора в счастливую реальность, к Алине!