Спаси мою бабушку, волк (СИ) - Боброва Елена - Страница 14

Тут же пулей помчалась наверх, в бабушкину комнату.

Она лежала в кровати, постанывая и вздыхая.

– Бабуля, что с тобой? – кинулась к ней и схватила ее морщинистую руку с пергаментной кожей. – Что-то болит? Скорую вызвать? Что с тобой?

– Все хорошо, Лизок, полежать мне надо. А ты не уходи сегодня, ладно?

Кивнула, с трудом сдерживая слезы, застилавшие глаза. Мой дорогой человек, что же это! Я не могу ее потерять, без нее у меня никого близкого не останется.

Трясущейся рукой набрала приходящей медсестре. Люба удивилась, что бабушке плохо:

– Вчера с ней все было хорошо, может, конечно, давление. Забегу сегодня, гляну.

– Хорошо, – мой голос дрожал помимо воли.

Потом я вспомнила, что мне нужно бы на работу. Набрала Арсению, чтобы предупредить об отсутствии. Не до работы сейчас. Он сухо и, как мне показалось, недовольным тоном разрешил не приходить.

Подумала звонить родителям или нет, решила, что не буду еще больше тревожить свои гудящие нервы. Им ведь все равно, как мы тут с ней живем.

Вернулась к бабуле и тихонько села возле нее. Кажется, она спала. Старалась вести себя тихо и дышала через раз, постоянно вглядываясь в ее белое лицо.

Приход Любы ничего не изменил, бабушка по-прежнему лежала, постанывая, и отказывалась есть.

– Не понимаю, Екатерина Ивановна, где у вас болит? – уточняла медсестра, производя осмотр.

– Где-то в районе желудка.

– Может, съели что-то не то?

– Все, как обычно, ничего экстравагантного, – бабуля попыталась улыбнуться своей шутке, но тут же скривилась от боли.

– Так, Лиза, завтра придет доктор из нашей клиники, если боли усилятся, звони. Госпитализируем Екатерину Ивановну.

– Я никуда не поеду, – мы с Любой посмотрели на возмущенную бабушку и обе вздохнули. Еще и спорит. На это силы находит, а чтобы поесть нет.

Меня тревожило, что бабушка отказывается есть. Мне казалось, я теряю время. Но эта упрямица спорила со мной. Говорила, что ничего страшного, всего-то нужно отлежаться.

К ночи я не выдержала и позвонила в клинику.

С того момента мои дни превратились в бесконечную канитель из врачей и обследований. И, главное, никто ничего не находил, а бабушка продолжала стонать от боли, даже после обезболивающих уколов. И почти ничего не ела, совсем истаяла.

На работе я взяла отпуск за свой счет, позвонила все-таки родителям. Мама помолчала несколько минут и ответила: «Приехать сейчас не получится, все, что надо оплатим». После этого недолгого разговора мне хотелось запустить телефон в стену. С трудом сдержалась, но одинокая слеза все-таки покатилась по щеке.

Мой родной человек, возможно, умирает, а всем наплевать! Даже ее дочери.

Не понимаю я этот мир, не понимаю!

Не хотела рассказывать бабушке о том разговоре, но она все поняла, заглянув мне в глаза.

– Эх, Лизонька, одни мы с тобой на всем белом свете. Если меня не станет, одна ты останешься, – приговаривала бабуля, гладя мою склоненную голову. Я который день сидела у ее кровати. – Хочу, чтобы рядом с тобой был человек, готовый ради тебя на все. Чтобы любил тебя так же, как я.

– Я же замуж выхожу, бабуль, – погладила в ответ совсем иссохшую руку, – Арсений будет рядом со мной.

Бабушка ничего не ответила, только вздохнула и опять заснула.

Врачи все, как один, утверждали, что бабушка в целом здорова, насколько может быть здоров пожилой человек. В итоге мы вернулись домой.

Как-то вечером мы сидели в гостиной у любимого камина. Я тихонько читала бабушке, а она обессилено прикрыла глаза и слушала. Но вдруг она очнулась и произнесла:

– Лиза, в клинике я слышала про одного парня, в онкоцентре местном работал, он любую болячку на нюх определяет. Да-да, поговаривают именно так! С главврачом, правда что-то не поделил, вот и выперли его, а он в деревню жить подался. Мне тут его координаты дали. Сердцем чувствую – это тот, кто нам нужен. Найди его!

– Бабушка, но сказали ж ведь, что у тебя не онкология, – ахнула я.

– Да много они понимают! – разозлилась бабуля. – Привыкли полагаться на свои анализы да хитроумные приборы, а про лекарское чутье совсем забыли. Без души подходят к пациентам. Лиза, ты выполнишь мою последнюю просьбу? – я всхлипнула от ее слов. – Ну-ну, не хнычь. Глядишь, поживу еще. Но мне нужен тот врач.

И для убедительности постучала кулачком по подлокотнику кресла.

Вадим

Вдохнул полной грудью и довольно рыкнул. Приятно с утра пораньше побегать в лесу по слегка талому снегу. Вдыхать влажный, полный пряных запахов воздух и ни о чем не думать.

Практически ни о чем.

Мысли то и дело возвращались к недавним событиям. Мне пришлось не просто уйти из центра, а схорониться тут, в своем убежище у кромки леса. Буквально стать отшельником. Зато спас Нину. Она вне опасности и теперь будет жить со своим сыном в своем родном городе. У нее хватит средств на первое время, а потом заработает. Ведь теперь она полностью здорова.

В этом убедился, когда провожал женщину и ее сынишку на вокзале. Она все, бедняжка, оглядывалась. То ли с надеждой, то ли со страхом. Но я знал наверняка: ей больше нечего бояться. Муженек ее бывший чуть коней не двинул со страху, когда мы с дядей понадкусывали его охранников, да и бизнес его подпортили. Теперь ему век все, что дядя намутил разгребать. Без штанов дельца оставил бы, если бы он не согласился Нину не трогать и поделиться с ней баблом.

Я довольно рыкнул и перемахнул через небольшой овраг. Как же хорошо на душе, когда торжествует справедливость.

Дядя предлагал мне расправиться и главврачом, и всей его шайкой, которая устроила на меня настоящую травлю. Но я пока воздержался и не стал соглашаться. И так теперь должен ему. Честно говоря, думал, что он потребует моего возвращения в клан, и был к этому готов. За все приходится платить.

Хотя, видит Луна, не хочу этого больше всего на свете. Боюсь, мое возвращение закончится потасовкой с папашей. Пока не вижу его, боль притупляется, но, если он попадется мне на глаза, боюсь никто из клана не удержит меня. Выгрызу из этого ублюдка хороший кусок.

Так! Надо успокоится.

Снова вернулся мыслями к Нине. Вспомнил, как трогательно она обняла меня, а мальчишка прижался к моим ногам. На миг показалось, что это мама и я маленький навсегда прощаются со мной. От сердца пожелал им удачи. Луна свидетель, они этого заслуживают.

Мысли сделали неожиданный поворот.

Вдруг подумалось, а, если бы это была моя семья? Жена и сын. Но для меня иметь семью – недоступная роскошь. Но если бы мог… Перед глазами в который раз встала Красная Шапочка. Ладная призывная фигурка, сочные губы, созданные для моих поцелуев, глаза глубокие и ласковые. Огненные волосы, потрясающе мягкие, шелком скользящие по рукам, когда обнимал ее.

Как же я отпустил тебя?

«Я найду, только прикажи», – рыкнул внутренний зверь.

«Нельзя!» – ответил обратным рычанием.

Нельзя мне ее искать. Я не удержусь. Слишком велико искушение. Будто сладкая лакомая ягода на ветке. Рука сама тянется сорвать и припрятать. Но я не имею права портить жизнь хорошей девчонке.

Ее запах до сих пор витал где-то в воздухе. Неуловимый, нежный, близкий, руку протяни и дотянешься. Даже глаза не нужно закрывать, чтобы ее представить.

Пробегал еще не меньше часа, сражаясь с ароматными красноволосыми видениями.

На подходе к дому учуял незнакомый запах, перевоплотился, достал вещи из мешка, который оставил в густых кустах и подкрался к широкому кряжистому дереву, что растет рядом с домом.

Принюхался.

Абсолютно точно незнакомый запах, но нотки гнили в нем немного успокоили. Значит, пришли за помощью. И вовремя. Но как узнали, что я здесь?

Вышел из своего убежища и осторожно пошел к дому. На пороге стояла маленькая девочка, а женщина заглядывала в окна в поисках хозяина. Постарался идти погромче, чтобы не испугать.

Снова принюхался и с сожалением покачал головой. Болен из них двоих именно ребенок. Девочка первая меня заметила и вскрикнула, все же немного испугавшись: