Пушистая катастрофа для ректора (СИ) - Нария Полли - Страница 58

Рано. Я еще ничего не сделал.

Качнув головой в знак благодарности, ровным шагом направился в самый центр залы. Именно в той части мы с Карделией провели самое большое количество ночного времени за последний месяц.

Правда, теперь все вокруг разительно изменилось. Из безжизненного огромного помещения зала стала походить на частицу ледяного замка. Стены в голубых и синих тонах, по которым то и дело в разных уголках пробегала изморозь. Светильники и свечи, расставленные на круглых отдельных столах по всему периметру, мерцали мягким желтым светом, создавая повсюду атмосферу уюта. Пахло апельсинами, хвоей и снегом.

Сама ротонда тоже преобразилась. Ее колоны украсили еловыми ветками, на которых лежал самый настоящий снег. Но несмотря на тепло в помещении, он не таял. Магия.

Я улыбнулся. Эта деталь точно должна была порадовать Карделию. Она так грезила о настоящей пушистой снежной зиме. И мне так хотелось ей ее даровать. Хотя бы в таком небольшом масштабе.

Взойдя по ступеням, я встал в самом сердце зала, под золотым куполом, который украшали белые и прозрачные кристаллы. Каждый из них был заряжен силой. Никто вокруг даже подумать об этом не мог. Это был наш с Делией маленький секрет. И с пушистиками, конечно. Лиама в эту кучу даже не гребу ‒ он был в курсе всех моих действий.

У меня оставалось пару минут на то, чтобы рассмотреть толпу и найти ту единственную, к которой так тянулось мое сердце и душа.

Мягкая музыка, исполняемая оркестром, наполняла пространство. Шелест шелковых платьев и туфель, звон бокалов и смех гостей создавали гармоничный фон. Ученики и ученицы академии, разодетые в пестрые наряды, столпились у столиков и тихо перешептывались, параллельно подчищая тарелки с разнообразными тарталетками и опустошая бокалы с пуншем. Очень активно, надо сказать, ученики налегали на второе. Следует потом попросить Менику проверить напиток на наличие инородных добавок, градус которых выходит за рамки дозволенного.

Но все потом.

Где же Карделия?

Гесы и гессы из Конгресса расположились за центральным столом. Рядом с ними восседали маги и магессы из Министерства. Элита. Верхушка Торема. Они учтиво улыбались, пожимали руки, посмеивались над общими шутками, хотя всем было известно, что они на дух друг друга не переносили. Особенно магесса Либра Фоскор и гес Катласс Берсинар. Но сейчас, в честь зимнего бала, в честь ежегодного праздника, они объявили холодное перемирие. Их взгляды были устремлены в мою сторону. Внимательные. Оценивающие. От того, как сегодня все пройдет, завесила вся моя карьера.

Я учтиво кивнул, и эта парочка ответила мне взаимностью. Но даже тени улыбки не отразилось на их прямых губах. Они ждали представления.

И время настало. Откладывать я больше никак не мог. Но глаза до последнего искали синее платье с россыпью звезд, чернильные туфельки и белые длинные локоны.

‒ Где же ты?

В груди ворочалось волнение. Но браслет предательски молчал. А связь... Там было тихо. Глухо. Пусто! По телу пробежала ледяная дрожь. Она болью отозвалась в позвоночнике. Мне необходимо было сорваться с места и бежать. Бежать, искать любимую. И я даже почти решился на столь отчаянный поступок. Сделал резкий шаг на ступень и замер...

Дубовые резные двери распахнулись, и в зал вошла она. Карделия. Волосы, платье. Это точно была она. И все с ней было хорошо. Глаза же не могли обманывать, верно?

Сердце продолжало бешено колотиться. И я, рвано выдохнув, только потом понял, что все это время до боли сжимал кулаки. Стряхнув наваждение и тяжелое напряжение с пальцев, я поднял левую руку вверх, тем самым обрывая звуки оркестра.

‒ Да начнется зимний бал.

Да свершится ритуал.

Глава 24.3

Карделия

Сознание вернулось ко мне неожиданно, как удар хлыста. Голова пульсировала резкой болью, каждый стук сердца отдавался в висках мерными ударами молотка, а во рту стоял вкус горечи. Ужасно неприятный. Словно кто-то запихнул мне под язык горчичный порошок.

Мерзкое ощущение.

А вокруг стояла тишина. Через силу открыв глаза, я даже толком обстановку не могла определить. Кромешный мрак препятствовал ориентации в пространстве. Ко всему прочему, тяжелая голова напоминала мне о недавнем враге. Или врагах?

Я была уверена, что помнила нападавших. Там была женщина... От нее пахло так знакомо, так приторно сладко. Холли!

Это точно была она. Ее лицо туманом всплыло у меня в голове. Но на этом воспоминания обрывались и терялись в закутах сознания. У меня не было сомнений, что Холли действовала не одна. И я вроде как видела пособника девушки. Или пособницу? Однако ни лица, ни голоса вспомнить мне так и не удалось.

‒ Черт!

Кажется, Кэлвину угрожала опасность. А я бездействовала. И кто знает, сколько времени прошло с момента отключки. Нужно было срочно выбираться из этого места.

Первым делом я призвала небольшой сгусток света и подвесила его под потолком... кладовки. Воздух здесь стоял влажный. Пахло сыростью и плесенью. Но что удивительно особой пыли я не заметила. Видимо, кто-то все же пользовался этим помещением. Ведро с мутной водой, стоявшее около моих ног, только подтверждало выводы, к которым я пришла.

Встав сначала на четвереньки, а потом выпрямившись во весь рост, я схватилась за ручку двери. Она послушно опустилась вниз, однако само деревянное полотно осталось на месте. Меня заперли.

Что и не удивительно. Холли отсекла меня от ректора, чтобы провернуть свои темные делишки. Но в чем был ее замысел? Чего именно она хотела? Неужели все дело только в мести?

Думать об этом сейчас не было смысла. Привычным движением я потянулась к брачному браслету, который обычно крутила в моменты переживаний. Но на месте его не оказалось. Лишь голая кожа. Я судорожно осмотрелась по сторонам, вдруг он слетел. Хотя понимала, что это маловероятно. Его с меня нагло стянули, о чем свидетельствовали мелкие ссадины на кисти. Я так была поглощена своими мыслями, что не сразу обратила внимание на легкую боль в этой области. Затылок все же болел намного сильнее.

‒ Черт! Черт! Черт! ‒ выругалась я и стукнула кулаком о дверь. И даже не поморщилась, потому что ничего не почувствовала. Переживания накрыли меня с головой. Впились иглами в позвоночник. Мне пришлось пару раз вздохнуть, прежде чем к разуму вернулась былая ясность.

Холли все продумала. Все учла. А значит, браслет не даст Кэлвину знать о том, что со мной что-то случилось.

Не беда! У нас же еще оставалась наша связь! Ее ведь никто не мог отобрать? Я уже ни в чем не была уверена.

Только и тут возникли проблемы. Стоило мне потянуться чувствами к своему мужчине, как меня накрыло ледяным ужасом. Пусто! На другом конце, где я всегда ощущала тепло, сейчас не было ничего. Значило ли это, что он…

‒ Нет! ‒ внутри все взорвалось.

Кэлвин не мог умереть! Не мог!

Я стала с силой молотить по дверям, кричала что есть мочи, сдирая горло, теряя голос. Во мне теплилась надежда, что кто-нибудь меня услышит. Я не могла сдаться. Не могла! Разбег в этой маленькой коморке взять не получилось, поэтому я просто билась о дверь то одним плечом, то другим, в надежде, что дерево не выдержит моего напора и треснет.

Не обращая внимания на боль, я ждала характерного хрустящего звука. Казалось, еще один удар и я вырвусь на свободу. Еще немного и смогу найти Кэлвина. Еще чуть-чуть…

‒ Хозяйка, больно…

‒ Не надо больше…

‒ Мы все чувствовать…

‒ Мы тут!

Резко дернувшись, я обернулась, потому что не могла поверить своим ушам. Прямо из-под пола появились четыре разноцветные мохнатые головки. Пушистики! Это был не мираж. Мои котоптички и правда смогли меня отыскать.

‒ Но как? ‒ я осмотрела их шейки, однако ошейников не обнаружила.

‒ Пуфетта! ‒ оповестила меня Апельсинка.

‒ Освободить! ‒ добавил Беляш.

Я чуть не расплакалась от благодарности к сводной сестре. Я обязательно узнаю, почему она решила освободить пушистиков. Но потом. Сейчас нам необходимо было выбираться из этой западни.