Измена. Ты нас не найдешь (СИ) - Катрин Аэлита - Страница 16

— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, — смотрит на меня детектив своим стальным взглядом.

— В смысле? — в глазах Сашки недоверие.

— В прямом, — смотрю в непонимающие его глаза.

Мои искрятся усмешкой. Попал ты, Сашка, в свой капкан.

Не удержишь ты меня подле себя. Руслан обманул, потому я исчезла из его жизни, а ты обманом решил меня привязать. Ничего не выйдет. Я не покорюсь таким хитрым ходам.

— Что ты хочешь сказать? — Сашка разворачивается ко мне всем корпусом и хмуро смотрит на меня.

— Я относительно твоего договора, который ты заставил меня подписать, — покусываю нижнюю губу, ожидая его реакции, которая не смеет задерживаться.

— Что не ясного в моем договоре? Ты работаешь в моей компании.

— Так, — согласно киваю, буравя взглядом его расстегнутую пуговичку на рубашке.

— И не имеешь права ни с кем заводить романы. Чтобы никаких отношений ни на рабочем месте, ни за пределами работы, — он поднимает пальцами мой подбородок, чтобы пристально посмотреть в мои искрящиеся глаза, — но! Тут есть поправка. Кроме меня. Я отдельным пунктом. Со мной не только можно, но даже можно. Мало того, я тебе предлагаю стать ближе.

— А второй пункт, — уверенно убираю его пальцы со своего лица.

— А второй. Ты так и будешь у меня работать, пока не забеременеешь. Твоя беременность — залог …

— Свободы! — выкрикиваю дерзко и радостно.

Он хотел ограничить меня в моей жизни. Это договор рабыни. Я не смею никого любить. Я не имею права на личную жизнь. Только могу быть его и только его.

— Залог расторжения договора, — поправляет меня Саша. — Но для того, чтобы выйти…

— Из-под твоего гнета, — подсказываю ему.

— Ну, зачем так грубо? Просто договор расторгается с твоей беременностью автоматически. Но так как ты по договору не имеешь права ни с кем заводить отношения, кроме меня, то либо ты работаешь пожизненно в моей компании, либо становишься моей женой и рожаешь мне ребенка.

Вот хитер! И главное, сделал все быстро, впопыхах, чтобы я не успела ничего прочитать. Суетился. Все быстро-быстро. Чтобы я все сделала на скорости, ни во что не вникая.

— Вот я с тобой договор и расторгаю.

— Как? Ты не можешь.

— Могу! — уверенно заявляю, — ты сам сказал. Связи с беременностью, — щелкаю пальчиками возле его лица.

Шах и мат, Сашка. Шах и мат.

Сам попался в свой собственный капкан.

— В смысле? — продолжает не понимать Сашка.

— Я беременна, Саша. Да, уже! И значит, наш договор не дейст-ви-те-лен!

Он стоит обескураженный. Его взгляд темнеет от осознания.

Он сглатывает. Затем поднимает на меня свой грозный взгляд, от которого мне становится не по себе.

— Я все равно тебя не отпущу, — процеживает сквозь зубы, — ты все равно будешь моей.

У тебя, Сашка, какая-то идея фикс. Но я боюсь уже что-либо говорить. Чувствую, как в нем пробуждается зверь.

Потому стараюсь говорить как можно мягче, но мой голос срывается на скорость.

— Сашенька, дорогой, ты всегда будешь для меня другом. Самым лучшим другом. Давай не будем портить отношения. Ты мне очень нужен. Но нужен, как друг.

— Как друг? — резко все же звереет он, — он не как друг! Ты за него вышла замуж. А я как друг?! Это почему же? Потому, что все детство был рядом с тобой? Коленки тебе раненные дул. Защищал от дворовых хулиганов. Все знали, что вы с Лерой — мои девчонки и никто пальцем не смел трогать. Что ты такое говоришь? Я тебя любил всю свою жизнь! Всю! Пытался все эти годы забыть. Думал, что это все детская влюбленность, никуда не приводящая. Что она пройдет. А она не прошла, девочка моя, не прошла. Она только усилилась с той минуты, как я тебя увидел.

Он хрипит, в его глазах плещется возмущение. Я даже боюсь его. Никогда таким не видела Сашку. Тут словно его прорвало. Он словно пытался докричаться до моего сердца. Мне даже жаль его стало немного.

— Я даже уехал учиться подальше, — продолжает он, — чтобы не видеть тебя несколько лет. Я все сделал, чтобы тебя забыть и отпустить. А ты успела выскочить замуж за то время, пока я тебя забывал!

Это уже звучит как укор. Он страдал, пытался забыть, а я взяла и замуж вышла.

Смотрю на Сашку в изумлении.

Что же ты свое счастье сразу в руки не брал? Мог бы поговорить со мной начистоту, а не прятаться от меня и не зарывать голову в песок. А потом меня же и обвиняешь.

— И сейчас ты носишь ребенка не от меня, — он подходит ко мне и кричит, — не моего ребенка ты носишь!

Отступаю на несколько шагов назад.

— Он тебе изменил, он тебя предал. А ты его простить хочешь? Скажи мне! Да?

— Саша, успокойся, — прошу его жалостливым тоном, сложив брови домиком и приложив руки к груди, — ты меня пугаешь. Ты так кричишь.

— Ты на вопрос не ответила. Ты к нему вернешься?

— Ни к кому я не соби… — принимаюсь оправдываться и отчитываться, но понимаю, что это лишнее, — Саша, во-первых, это не твое дело…

— Что?

От его рева вздрагиваю.

— Что ты сказала? Не мое дело? То есть как помочь, так к Сашеньке, как спасти, так к Сашеньке, а как про твои планы, так не твое дело!

— Пожалуйста, не кричи! — слезно прошу его.

— Нет, дорогая моя! Ты была моей и ты останешься моей. И он никогда, слышишь, никогда тебя не найдет. Я все сделаю, чтобы ты его забыла. Я все сделаю, чтобы вы больше никогда не виделись. И ребенка даже его приму, как своего, потому что прежде всего это твой ребенок. Твой! А потом ты мне родишь много детишек. Я тебя привяжу.

— Саша, — принимаюсь плакать.

Страшно от его слов, от того тона, каким он мне это говорит.

Я не буду сидеть рядом с ним. Я сбегу. Вернусь в Москву.

— Подумай. Я приду через два часа. Жду твоего решения.

Он разворачивается и хлопает дверью. Слышу звук поворота ключа.

Я осталась в его кабинете заперта.

Подбегаю к окну, распахиваю его.

Высоко.

Теплый ветер на высоте треплет мои локоны, ласкает кожу.

Прикрываю створку.

Подбегаю к двери. Понимаю, что заперта. Я собственными ушами слышала поворот ключа. Но все равно на всякий случай дергаю. А вдруг все же открыта? Нет, уши не подвели, замок исполнил свою роль безупречно. Я взаперти.

Первые минуты бесцельно хожу по комнате, обдумывая ситуацию.

Покричать из окна? А что я крикну? Что меня заперли?

Постучаться в дверь? Так Саша, вероятно, предупредил секретаршу. Она не посмеет его ослушаться.

На столе стоит телефон.

Решаю набрать номер. Только чей? Леркин? Вспомнить бы его. А если и телефон соединен с секретаршей.

Переберу все варианты: сначала звонок, потом окно, затем дверь.

Не сидеть же сложа руки.

С замиранием сердца поднимаю трубку. Долго прислушиваюсь, присоединится ли кто-нибудь еще, точнее сможет ли подслушать секретарша.

Но я остаюсь с телефоном наедине. Дальше перебираю несколько вариантов номеров, которые крутятся у меня в голове прежде, чем попасть к Лерке.

Очень надеюсь на нее. Да, это ее брат, но еще она моя подруга, самая близкая. Да что уж говорить, единственная.

— Да, — настороженно отвечает наконец-то Лерка.

— О! Наконец-то! — радуюсь ее голосу.

— Юля? Ты где? Что с тобой? Мы уже все тут переволновались, — принимается закидывать своими вопросами подруга.

— Ты не поверишь, что со мной произошло.

Ей столько всего рассказать надо и не знаю, с чего начать.

— Ты мне даже не позвонила. А я до тебя дозвониться не могла.

— Прости, но это был часть плана, — пытаюсь оправдаться.

— Какого еще плана? — возмущается она.

— Лера, обещаю все тебе рассказать, но сейчас помоги мне, пожалуйста.

— Конечно. О чем речь, — с готовностью отвечает она, — что от меня требуется?

— Лера, а ты сама где?

Молю, чтобы она оказалась уже в Сочи.

— Мы с Валерой в Сочи прилетели. Нас Сашка встречает.