История с собаками - Гуляшки Андрей - Страница 9
- Предыдущая
- 9/29
- Следующая
– А что, если это посещение отдела совпадает, например, с утечкой информации?
На сей раз молчание затянулось. На самоуверенного Прокопия будто вылили ушат холодной воды. Его лицо потеряло всю надменность, а глаза – серый блеск. Мефистофель увял, вспомнив, что он изгнан из рая и что последняя битва с богом закончилась не в его пользу.
– В отделе я не был и ни о каких справках не вспоминал! – сказал Сапарев. Он желчно улыбнулся и заговорил, но уже совсем не тем воинственным тоном, каким всего минуту назад спрашивал: «Неужели за это тянут на виселицу?» Прокопий промолвил: – Если бы вне стен этого учреждения вы даже просто намекнули мне, что я могу быть причастным к какой-то утечке информации, поверьте, клянусь памятью предков, я бы непременно трахнул вас по голове своим старым, но еще крепким зонтом!
– Не клянитесь, это совсем не поможет делу, а лучше подробно расскажите, куда вы ходили и что вы делали с шести двадцати восьми до трех минут восьмого. Я вас слушаю.
– Сел на автобус, сошел на первой остановке и там разговаривал с одним человеком около двадцати шести минут.
– Где разговаривали?
– Под моим зонтом. Это английский зонт, под ним могут укрыться от дождя даже трое.
– Но вы недавно говорили, что с тем человеком вы разговаривали не под дождем, а в подъезде.
– Я ошибся! Вы так прижали меня своими минутами! Мы разговаривали под моим английским зонтом!
Реплика зрителя:
– Его зонт был совершенно сухим! – шепнул на ухо Аввакуму капитан Петров. – Я специально проверил. Он лжет.
Аввакум поднял трубку телефона:
– Иванов, скажите ему, что он лжет! Зонт был абсолютно сух.
Продолжение допроса:
– Вы меня вводите в заблуждение, гражданин Сапарев, ваш зонт оставался абсолютно сухим. Вы его вообще не раскрывали сегодня вечером.
Пауза. Лицо Сапарева вытягивается на глазах. Задумчивое и печальное, оно стало напоминать маску трагического актера. Он заговорил еще тише, но не сдавался.
– Какое, черт возьми, имеет значение, где мы разговаривали? Под зонтом или в подъезде?
– Если вы не назовете имени того человека и места, где вы разговаривали, вы целиком ставите под сомнение свое утверждение о том, что, выйдя из ресторана и сев в автобус, сошли на первой остановке автобуса № 2. Можно предположить, например, что вы поехали дальше и на № 1 доехали до завода. Можно предположить еще много других вещей.
Майор Иванов нажал кнопку звонка и приказал привести обоих вахтеров. На экране появились фигуры двух мужчин в форме, напоминавшей железнодорожную. Майор Иванов вновь позвонил и распорядился принести плащ, шляпу и зонт инженера Прокопия Сапарева.
Когда инженер надел плащ и шляпу, майор Иванов спросил высокого худощавого мужчину, стоявшего ближе к двери:
– У какого подъезда вы дежурите?
– У центрального, товарищ майор.
– Вы видели этого человека между шестью тридцатью и семью часами?
– Так это ж инженер Прокопий Сапарев!
– Проходил мимо вас инженер Сапарев между шестью тридцатью и семью часами?
– Нет, товарищ следователь. В это время я его не видел. Он не проходил мимо меня.
Майор Иванов обратился к другому вахтеру:
– А вы у какого подъезда дежурите?
– У подъезда «Б», товарищ следователь. Он ведет к конструкторскому отделу и его цеху.
– Вы видели инженера Сапарева между шестью тридцатью и семью часами?
– Как же не видел! Он вновь вернулся в отдел в шесть сорок три. Дождь уже лил как из ведра. Он махнул мне рукой и даже улыбнулся. Мол, вот, нужно опять возвращаться, что поделаешь!
– Гм, – угрожающе покачал головой инженер Сапарев, резко стукнув зонтом о пол.
– Только он был без зонта! – пожал плечами вахтер.
– Вы уверены?
– А чего мне сомневаться? Он был без зонта.
– Вы заметили, откуда шел инженер? Со стороны центрального подъезда или черного хода?
– Я был внутри, в вестибюле, товарищ следователь. Спрятался от дождя. Поэтому и не заметил, с какой стороны показался товарищ инженер.
– А в котором часу инженер ушел?
– Без десяти семь, товарищ следователь. Он находился наверху минут пять или десять, не больше. А время я запомнил точно, потому что в холле висят электрические часы. Я часто на них посматривал, потому что в семь нужно было запирать черный ход.
– Погодите, – перебил его следователь. – А разве у черного хода нет своего вахтера?
– Есть, но уже второй день он болен и я его замещаю. Мой подъезд «Б» находится в пяти шагах от черного хода, которым пользуются, можно сказать, в основном шоферы.
Майор Иванов кивнул обоим вахтерам.
– Благодарю вас, товарищи. Теперь зайдите в канцелярию, напишите свои показания, подпишитесь и можете быть свободны. Вот вам пропуски.
Когда вахтеры вышли, он обратился к Сапареву:
– Выйдите в соседнюю комнату и подождите, пока я вас снова не вызову. Тем временем получите у дежурного бумагу, садитесь и точно опишите, как вы провели время с шести часов двадцати восьми минут до трех минут восьмого.
Он нажал кнопку звонка и приказал милиционеру:
– Инженера Спиридона Хафезова!
На экране появилась полноватая фигура инженера в костюме спортивного покроя в мелкую черно-белую клеточку, в ярко-красном галстуке и с красным же платочком, выглядывавшим из нагрудного кармашка пиджака. Его лицо потемнело от незаслуженной обиды, в зеленовато-карих глазах читалась тревога, они походили на перепуганные мышиные мордочки.
– Входите, товарищ Хафезов. Садитесь! – любезно пригласил его майор Иванов, но не вставая с места и не подавая руки. – Устали?
– Ох, – приложил к сердцу руку Хафезов. – С вами-то мы разберемся, но вот как мне быть с вашим коллегой – товарищем Хафезовой – просто ума не приложу!
– Моя супруга не следователь, она работает на почте, – улыбнулся майор Иванов, – но и мне порой приходится чувствовать себя не совсем уютно, когда вечером она начинает расспрашивать, где я задержался и почему. Потому я вам сочувствую, но ничего не поделаешь. Вы все вместе решили отправиться в ресторан, или кто-то один, как говорится, был заводилой?
– Как мне кажется, товарищ Сапарев был инициатором.
– Вы уверены?
– Почти.
– С какого времени вы стали посещать этот ресторан?
– По-моему, с недавнего.
– Кто первый покинул отдел сегодня вечером?
– Кажется, я.
– А кто ушел последним?
– Обычно последним уходит товарищ Сапарев.
– И он запирает сейф?
– Он.
– А сегодня что-нибудь особенное находилось в сейфе?
– Как вам сказать…
– Говорите.
– Один документ…
– Что за документ? Откуда?
– Из одной братской страны, с которой мы кооперируемся в совместном выпуске спецсталей. Документ содержит химический состав стали и объяснения, касающиеся технологии ее производства. Двадцать страниц чертежей и текст!
– Данный документ мог бы заинтересовать иностранную разведку?
– Наверняка!
Хафезов неожиданно горбится, всем своим видом демонстрируя, что он встревожен.
– Что вас смущает, товарищ Хафезов?
– Знаете ли, товарищ следователь, я подписал обязательство нигде не говорить на эту тему.
– Со мной, в этом кабинете, можно говорить обо всем. Когда вы получили этот документ?
– Этот документ в отдел принес лично генеральный директор. Мы все трое расписались в получении данного документа под таким-то кодовым названием. Кроме нас троих и генерального директора никто в Болгарии не знает о его существовании.
– Почему же вы держите такой ценный документ у себя в сейфе? Разве у генерального директора нет более надежного для подобных случаев?
– Разумеется, у генерального директора имеется спецсейф, товарищ следователь, и в нем хранятся самые важные документы. Когда даже кому-нибудь из нас необходимо просмотреть какой-то из них или что-то уточнить, генеральный директор сам открывает сейф и передает из рук в руки документ тому, кому он нужен. А если документ необходимо принести в отдел, то в дороге туда и обратно его сопровождают два милиционера. Так мы должны были поступить и сегодня, но генерального директора в это время куда-то вызвали по неотложному делу, вот и пришлось запереть документ в сейф нашего отдела.
- Предыдущая
- 9/29
- Следующая
