Огненное сердце (СИ) - Резник Юлия - Страница 36

– Не спеши. Потом. Когда точно будешь уверена.

Он сокрушает меня. Просто размазывает. Нет стали, нет стержня. Он как огромный шредер – всю меня перемолол. Чтобы сваять заново. И я пока не понимаю, кто я теперь. Что внутри меня. Кроме этой его любви.

– Димка, что же мы наделали? – на ощупь веду пальцами по его скуле.

– Да ничего страшного, – его пальцы скользят по обильной влаге между моих ног.

– Не надейся. Вероятность, что что-то получится естественным путем, совсем небольшая.

– Пока меня радует сам факт, – расслабленно ухмыляется он. – Было пипец как кайфово. – Говорит так самоуверенно, что я не считаю необходимым что-то добавить к сказанному. До тех пор, пока он настойчиво не переспрашивает: – Да-а-а?

– Да, Димка. Да… Боги.

У меня случается маленькая истерика. Рыдаю в него. Трусь сопливым носом о грудь. Сама себе не в силах объяснить эту неожиданную вспышку эмоций. Где-то на периферии сознания вновь проступают контуром страхи и сомнения. Пытаюсь убедить себя, что оно того стоило. Почти получается.

– Амалия…

– М-м-м?

– Ты просила подумать.

– Да. – Настороженно выбираюсь из своего укрытия.

– Я подумал. – Видя мой испуг и желание возразить, Димка качает головой: – Ты сказала. Теперь меня слушай. Я понимаю, что в силу возраста и каких-то других причин могу показаться тебе недостаточно… – он замолкает, подбирая слова, и между его бровей пролегает глубокая складка, – крепким… Но поверь, я хорошо понимаю, куда суюсь. Я на таких ребят, как твой Гатоев, в свое время насмотрелся – глаза мои бы их не видели. Так что риски осознаю в полной мере. Но ты, пожалуйста, тоже осознай – я не какой-то там лох с улицы. И говоря это, я не бравирую, чтобы подняться в твоих глазах, окей? У меня есть свои связи и свои договоренности. На крайний случай отца напрягу…

– Вот на кого я бы вообще не стала рассчитывать. Когда он узнает о нас…

– Он мне должен, Амалия. Плюс у него свои счеты к Гатоеву. В общем, это я к чему? Ты поделилась – и правильно сделала. Тут твоя ответственность заканчивается.

– Но…

– И если ты хочешь сбежать под предлогом того, что мне что-то там угрожает…

– Дим… – пытаюсь его перебить.

– Черта с два я тебя отпущу. Все. Набегались.

– Ты не знаешь его. Он не остановится. – Я вскакиваю и начинаю ходить туда-сюда, рассекая воздух несуществующим хвостом. Димка встает вслед за мной. Тормозит, обхватив со спины за плечи.

– Хорошо. Значит, будет война. Но это наша война. Понимаешь? Ты женщина…

– Сейчас говоришь, как он!

– Значит, не такой уж он неадекват. Ну ты чего, малыш? Как будто не понимаешь, что есть битвы, которые можно выиграть лишь в одиночку.

– А мне что прикажешь делать, о мужчина?! Стоять и смотреть, как тебя уничтожают?

– Поверить в меня хоть чуть-чуть.

– Амаль, ну ты долго еще?! Мы, блин, опоздаем!

Смотрю на красные пятна, отпечатавшиеся на салфетке. Ну… Этого стоило ожидать. Почти даже не болит. Лишь немного, лишь чуть-чуть за грудиной тянет. И в горле комом вопрос к тому, кто всеми нами здесь верховодит – ну вот какого хрена, а? Вот какого…

– Дай мне пять минут!

Забираюсь в шкафчик, достаю упаковку тампонов. Движения отточены. Я действительно справлюсь быстро.

– Ты это десять минут назад говорила, – ухмыляется Димка, просовывая голову в дверь. Черт! Столько лет прожив одна, я так и не привыкла закрываться. Да и не сказать, что мы с Димкой прямо живем. В прошлую пятницу, например, он у себя остался. Потому что ему в голову пришла очередная гениальная идея. И он просто выпал из реальности. Есть у него такая забавная особенность.

– Хотела бы я сказать, что возникла непредвиденная ситуация, – машу у него перед носом упаковкой тампаксов. – Но этого как раз таки стоило ожидать. Две минуты! – сокращаю отведенный себе срок.

– Оу… Я могу чем-нибудь помочь?

– Ага, – стараюсь сохранить бодрый настрой, – Выйди, я быстрей справлюсь.

А сама жадным взглядом в его лицо впиваюсь в навязчивом и болезненном желании отыскать на дне голубых глаз отблески разочарования или хотя бы понимания, что скорей всего теперь будет вот так… Каждый раз вот так. Каждый месяц. Надежда, отсутствие результата, боль и очередная попытка пробить лбом стену. Но в глазах Димки ничего подобного нет. Только легкая задумчивость.

– Иди! – цокаю языком и отворачиваюсь. За спиной хлопает дверь. Я провожу все необходимые манипуляции и выхожу. На случившемся стараюсь не зацикливаться. В памяти еще свежи воспоминания о том, как легко попасть на этот крючок.

Димка стоит у стены. С таблеткой и стаканом воды.

– Это что? – вскидываю брови.

– Но-шпа. Вычитал, что помогает при менструальной боли. Тебе больно? Я и в дорогу взял.

Мне бы пора уже привыкнуть к тому, что он такой… Но к такому невозможно привыкнуть. Нежность топит меня каждый раз. Утаскивает. Отнимает воздух. И сушит рот. Откашливаюсь. Беру стакан. Таблетку.

– Бывает по-разному. Спасибо, Дим.

– Эй? А глаза на мокром месте чего? Ну не получилось, в следующем месяце ЭКО сделаем. Как раз успеем подготовиться после поездки.

Он так искренне не понимает, как на меня действует. Мальчишка! Или нет… Скорей тогда уж вымирающий вид мужчины. Настоящего мужчины, да.

Облизав губы, слабо улыбаюсь:

– Хорошо.

– Правда? Ты согласна? Я тебя уговорил?!

Как будто меня надо уговаривать, боже! Да он же прямо сейчас воплощает мою мечту!

– Попробуем.

– Так, может… Ну, типа, мы тебе эмбрион подсадим? Хочу посмотреть на тебя с пузиком.

– Дим…

– Ч-черт! До вылета три часа! Давай сюда чемодан, – отворачивается, резко меняя тему. Хватает мой багаж. – Это все?

– Я поняла, чего ты хочешь. Но я не уверена. Давай ближе к делу все обсудим, ладно? – останавливая суету, легонько касаюсь Димкиного локтя пальцами.

Не знаю, можно ли мужчине вообще объяснить, почему меня страшат все эти манипуляции с моим телом. И страхи – а если что-то пойдет не так, а если мой организм не справится? Когда у меня проект государственной важности. И я тупо не могу выпасть из обоймы. Это вообще мало кто может понять. В смысле – не можешь?! И как тут объяснить, что я сама себе давно уже не принадлежу? Я что-то вроде народного достояния. Ну не могу я подвести тех, кто в меня верит. Не могу бросить свою команду, не могу взять и уйти, сказав, дескать, а дальше вы как-нибудь сами. Потому что такие проекты не бросают по доброй воле. Хотя я, как любая женщина, безусловно, сама хотела бы выносить своего ребенка. Прочувствовать это от начала и до конца. Ощутить, как жизнь, которую мы сотворили, преодолев столько трудностей, расцветает внутри. Но это уж какие-то совершенно идеальные сценарии. Тут хотя бы просто стать мамой. Как угодно, согласившись на любой компромисс…

– Ладно, – расцветает Димка, а потом, дурачок такой, подхватывает на руки, и целует: – Спасибо.

Ну, вот за что?! За что, а? За то, что мужик, который может влегкую сделать ребенка кому угодно, по доброй воле проходит со мной через репродуктивный ад? И ведь это даже не тот случай, когда проблемы вылезли во время брака, как это было у нас с Сидельником. Димка просто мог не взваливать на себя эту ношу! И то, что он вписался… Я не знаю. Просто какой-то сон. Иногда я не верю, что он реальный. Ущипните меня.

В аэропорт еду в странном состоянии. Держу его за руку, рисую узоры пальцем. А Димка, хоть и залип во что-то в своем планшете, время от времени выныривает из него, тянется к уху губами и повторяет:

– Все будет хорошо. Вот увидишь, как заживем! На следующий авиасалон уже вместе со Златкой полетим.

– С кем?

– Со Златкой. Что? Тебе имя не нравится? Она же сто пудов будет рыжей. Ей очень имя Злата пойдет.

Это слишком. Это слишком, господи… И все так быстро! Я не успеваю. Сидельник, Гатоев, Димка… Предательство. Абсолютная верность. Чужое хочу… И на контрасте его сбивающая с ног жертвенность.