Моя любовь навсегда (СИ) - Мелевич Яна - Страница 12

— Понравилась. Познакомиться хотел. Нельзя?

— Нет, — грозный рык не вызвал никаких эмоций кроме веселья. Надо же, какой суровый. — Вали отсюда, Милана Глебовна занята.

— Милана Глебовна, — перекатил на языке обращение Антон. Он отступил на шаг, поднял руки, показывая, что никаких намерений у него нет. — Все-все, ухожу.

Чувствуя прожигающий взгляд между лопаток, Антон, как ни в чем не бывало, побрел обратно в сторону кафе. Наверняка брат заждался, поднял панику, в голове придумал разные страсти и сам же в них поверил.

— Базик, — тихо скомандовал Антон, одним касанием активируя правый нанонаушник, и зашагал к пешеходному переходу.

— Антон Павлович? — отозвался электронный голос искусственного интеллекта.

— Активируй удаленно чип объекта АА1789 и сделай дозвон по защищенной линии.

Отчего-то он верил, что Милана его подарок не выкинула в помойку. Точнее, надеялся.

— Это нарушение закона о защите личных данных, — пафосно заявил компьютер. — Активация устройств без разрешения пользователя является правонарушением и влечет уголовную ответственность за…

— Базик, — нетерпеливо перебил его Антон, — закройся и делай, что велено.

Мигнул датчик на дисплее смарт-часов.

— В лучшем случае штраф в размере ста тысяч рублей.

— Я в курсе.

— Возбуждение уголовного дела, три года колонии общего режима…

— Отлично, — хмыкнул Антон, — теперь шевели своими кубитами, бездельник.

— Вас посадят, а меня отключат, — обиделся Базик. — У машин тоже есть права!

Когда один умный человек вздумал очеловечить компьютер, стоило бы оторвать ему руки и вынести мозги. Любая идея равенства людей и роботов в приличном обществе — табу. Иначе, не ровен час, выйдут на Красную площадь андроиды и полетят дроны с плакатами «Электронные жизни важны».

— Есть у тебя права, только мне их не качай, — закатил глаза Антон.

Он дождался с нетерпением первых гудков. Сначала Милана не отвечала: то ли занята, то ли опасалась незнакомого номера. Но через полминуты мягкий голос все-таки раздался в динамике, пустив импульс вдоль позвоночника. Антон остановился, жадно прислушиваясь к совсем короткому «Слушаю».

— Привет, солнышко, — хрипло начал он. — Знаешь, тебе бы сменить водителя. За минуту разговора я узнал твое полное имя. А мог бы выведать и всю информацию.

Наступила давящая на барабанные перепонки тишина. На том конце молчали, на этом — Антон с трудом дышал. Добрался до кафе, а потом оглянулся, высматривая все ту же «Ауди» на парковочном месте и нетерпеливо шагающего кругами водителя. Милана, конечно, отсутствовала.

Чушь слетела с языка раньше, чем Антон его прикусил:

— Кстати, тебе очень идет пальто. Скажешь марку? Закажу подобное, будем как из инкубатора счастливая парочка идиотов.

Молчание сменилось мрачным сопением.

— Канарейкин… — прорычала Милана. — Ты дурак?!

— Да, — незамедлительно ответил Антон. — Чаю выпить не хочешь?

— Пошел ты!

Звонок оказался сброшен, а номер через секунду попал в черный список. О чем Антона весьма холодно уведомил Базик. Вздохнув, Антон поднял взгляд и наткнулся на насмешливую ухмылку старшего брата. Елисей стоял рядом с дверьми, скрестив на груди руки и опираясь плечом о перегородку между панорамными окнами.

— Ты что, свалил и не заплатил? — моргнул Антон и отключил нанонаушник.

Улыбка брата стала шире, взгляд хитрее. Как у лисы, которая стащила из сарая курицу.

— Почему? — кивнул Елисей на вход. — Все там ждет. И чай, и кофе, и сладости. Заказал нам в качестве десерта новый торт под названием «Брошенка». Говорят, рыдаешь, пока ешь. Настолько вкусный.

Фыркнув, Антон задрал нос и шагнул вперед, толкнув дверь. Дурацкий колокольчик опять оповестил персонал об их возвращении.

— Сам ешь. Никто меня не бросал. Временные трудности в отношениях не являются чем-то сверхъестественным.

— Конечно-конечно. Утешайся, малыш. Всем надо время, чтобы смириться с неизбежным. Ты уже на какой стадии? Гнев? Принятие? А пиво под слезливые мелодрамы с криками в трубку: «Все бабы — дуры»?

— Закрой свое кадило и не воняй, Лиса.

— Еще чего. Повод какой, папе расскажу. Пусть тоже поржет. Потом на семейном совете посчитаем по баллам, кто самый лох в нашей семье. Ты в лидерах, Татошка.

— Трепло!

— И мне ни капельки не стыдно.

— Шакалы!

Дверь в зал современной фотографии хлопнула, и в помещении раздался бойкий цокот каблуков. Раиса Тасманова пересекла галерею, обошла ряд красных пуфиков и остановилась, несколько раз ударив металлической набойкой по паркетному покрытию. Ей понадобилась целая минута дыхательной гимнастики, чтобы не устроить кровавую расправу над цифровыми шедеврами искусства.

Работники, естественно, шмыгнули в небольшие проходы от греха подальше. мало ли что взбредет начальнице, могла и уволить из-за сильного стресса.

— Опять предложили выкупить коллекцию да Винчи?

Резко остановившись, Раиса обернулась и прищурилась. Взгляд скользнул по широкой спине Паши, остановился на плечах, обтянутых черным пиджаком, затем замер. В ожидании, пока он соизволит обернуться.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Вопрос прозвучал слишком резко, но за последние дни суматоха вокруг имени мужа, постоянные осаждения дома журналистами и мерзкие статьи с провокационными заголовками довели вдову Ярослава Тасманова до ручки. Каждая газетенка считала своим долгом поднять грязное белье ее мужа.

Вспомнили всех: бывших партнеров, слухи и скандалы, даже упомянули любовниц. Последнее особенно будоражило умы жадных до скандалов блогеров. Они с упоением обсуждали романы Ярослава, его измены, когда их отношения с Раисой имели весьма нестабильный характер.

Как будто без всех этих пиявок о бывших бабах никто не знал!

— Разве так встречают друзей? — пожурил ее Паша, и Раиса рассвирепела за секунду.

— Друга? — прорычала она в ярости и сжала кулаки. — Где тебя носило, дружочек, когда Ярик задыхался в той камере?!

— Рая…

— Все твои игры, — прошипела Раиса, в два шага преодолев между ними расстояние. — Он сел за тебя, Кенар. Ты должен был его защищать! Ты. Мне. Обещал, — процедила она.

Ресницы дрогнули, Паша прикрыл глаза и сжал пальцами переносицу. А Раиса сделала несколько судорожных глотков воздуха. Постепенно через туман гнева пробралось осознание высказанных слов. Она почувствовала раскаяние, желание взять назад жестокие слова.

Раиса потеряла мужа, а Паша едва не лишился сына. И боль в таких случаях невозможно измерить.

— Прости, — Раиса закрыла лицо руками, но ни единой слезинки не пролилось. — Я просто устала. Каждый день мне звонят продюсеры телешоу, приглашают на «откровенный разговор». За ними, как стая диких шавок, электронные издательства. Предлагают написать мемуары за хорошие гонорары.

— Деньги-то хоть приличные? — со смешком спросил Паша.

Он невольно потер грудь там, где билось новое сердце. Смарт-часы пискнули, на крохотном дисплее вылезло предупреждение о резком изменении давления.

— Несколько миллионов, — фыркнула Раиса и обеспокоенно проследила за движением Пашу. — В чем дело?

— С утра нехорошо. Давление скачет. Вроде здоров, но организм до конца не привык к новому жителю.

— Таблетки принимаешь? У врача был?

Судя по тому, как поморщился Паша, — никуда он не ходил. Нормальная ситуация, Раиса нисколько не удивилась его безалаберности. Пока Киры рядом нет, он нарушал все предписания. Иногда в частном порядке, иногда в общем.

— Кенар, — мрачно протянула Раиса.

— Тебе черный идет. Ноги длиннее, талия стройнее, — защебетал комплименты Паша, на что Раиса закатила глаза.

«Вдовье» платье известного дизайнера всколыхнуло вечный тренд. Юбка до колен превратилась в писк моды, рукава в три четверти будоражили сознание юных гениев текстильной промышленности. Шляпки с тончайшей вуалью, перчатки до локтя, очки-авиаторы, сто тысяч видов платьев прямого кроя. Разнились только цвета и иногда менялись детали, но в остальном они повторяли наряд Раисы.