Хозяйка старого поместья (СИ) - Иконникова Ольга - Страница 8

– Разве придворные не принимают ванны? – удивилась я.

У нас в поместье большая лохань наполнялась теплой водой ежедневно.

– Ванны? – рассмеялась мадам Шарлиз. – Да во всём дворце вы не сыщете их и нескольких штук. Разумеется, у самого его величества есть купальни, и не одна. А вот придворные вынуждены довольствоваться обтираниями мокрой тканью. Мне рассказывали об этом сразу несколько придворных дам, там что этим сведениям вполне можно доверять. Впрочем, возможно, это даже и хорошо – говорят, от частого мытья кожа становится слишком тонкой и легко пропускает любую заразу.

Я улыбнулась, а хозяйка продолжила:

– Но посетить Версаль летом куда лучше, чем зимой – дворец плохо отапливается, и там стоит такой холод, что некоторые вельможи носят в карманах нагретые камни. А у меня уже было несколько заказов на пошив нижних меховых юбок – их не видно под платьем, но в них тепло.

Я еще немного покрутилась перед зеркалом, вполне довольная результатом ее трудов – платье получилось красивым и ничуть не вульгарным. Правда, последнее вызвало тяжкий вздох у мадам Шарлиз.

– В прежние времена я настояла бы на более глубоком декольте, но сейчас лучше выглядеть чуточку скромнее. И, если позволите дать мне совет, вам следует меньше находиться на солнце – не знаю, как у вас на юге, а в Париже у благородной дамы должна быть молочно-белая кожа. И вам не помешает немного округлиться, ваше сиятельство – мужчины, как известно, предпочитают пышные бедра.

После того, как все дела в салоне были завершены, граф привез меня в маленькую лавку на одной из парижских площадей. Когда мы вошли внутрь, в нос мне ударила какофония запахов – это был магазинчик ароматических вод.

– Что вы предпочитаете мадам? – склонился передо мной его хозяин. – Лаванду? Розу? Розмарин? Или, быть может, флёрдоранж? А что, если нам обойтись без цветочных ароматов и попробовать сочетание какао, ванили и корицы?

Де Валенсо взял в руки один из стеклянных флакончиков, стоявших на прилавке, но владелец лавки покачал головой:

– Нет-нет, ваше сиятельство, это слишком тяжелый аромат. Его величество любил такое в молодости, но сейчас, поговаривают, во дворец вовсе не пускают тех, кто надушен слишком сильно. Вот, обратите внимание на этот помандер – он протянул нам изящный шар из тонкого золота, который через мгновение распался как апельсин на отдельные дольки. – Каждая его часть наполнена своим благовонием – гвоздика, розмарин, жасмин. Вы сможете менять ароматы так часто, как пожелаете.

– Сколько он стоит, любезный? – осведомился граф.

Продавец назвал цену, от которой у меня закружилась голова. Сто пятьдесят ливров! Да на эти деньги можно было купить не меньше трех буйволов или полдюжины коров. Я тронула мужа за руку, призывая его проявить благоразумие, но он даже не посмотрел в мою сторону.

И когда мы, расплатившись с хозяином лавки, вышли на улицу, я не смогла промолчать:

– Стоило ли платить такую сумму за то, что мы могли получить бесплатно? Если бы я знала, что в Париже в такой чести какая-то трава, то привезла бы сюда целый сундук лаванды или розмарина.

Но де Валенсо только усмехнулся:

– Вам следует отвыкать от провинциальных привычек, Альмира! То, что было хорошо в Провансе, решительно не подходит для Парижа. Нам надлежит появиться при дворе его величества – поверьте, чтобы произвести должное впечатление на короля, не стоит экономить. Завтра мы едем в Версаль!

Он произнес это с такой гордостью, что мне стало не по себе. Этот визит, о котором мы говорили почти каждый день, пугал меня всё больше и больше.

Версаль поразил меня своим великолепием. Карета подвезла нас к высоким воротам, за которыми находился огромный вымощенный булыжником двор, со всех сторон окруженный величественными постройками.

Но мы направились не ко крыльцу главного здания дворца, а обошли его, попав в немыслимо огромный парк. Ничего подобного прежде я не могла себе даже представить. Здесь словно всё было подчинено законам геометрии – парк был разбит на отдельные секторы, в каждом из которых были водоемы и газоны идеальных форм – прямоугольников, треугольников, ромбов. Даже кустам и деревьям была придана геометрическая форма.

– Но сколько же людей нужно, чтобы за этим ухаживать? – ахнула я.

Мой супруг улыбнулся, довольный тем впечатлением, что произвела на меня королевская резиденция.

– Здесь несколько сотен садовников. И тысячи слуг.

Мне ужасно хотелось прогуляться по парку, но граф поторопил меня.

– Поверьте, внутри дворца тоже есть на что посмотреть.

И он не обманул.

– Прежде внутреннее убранство дворца было еще более роскошным, – сообщил мне граф, поддерживая меня под руку. – Но три года назад, после принятия эдикта по борьбе с роскошью часть кое-что было продано, и вырученные средства пошли на военные нужды.

Но и того, что осталось, оказалось достаточно, чтобы привести меня в трепет.

Если бы я не боялась показать свое провинциальное невежество, то с удовольствием останавливалась бы у каждых дверей, мимо которых или через которые мы проходили. Здесь всё было восхитительно красивым – роспись потолков с лепниной и позолотой, одетые в дерево и мрамор стены, высокие окна, множество картин в комнатах и галереях, паркет на полу.

Общее впечатление несколько портил неприятный запах, который не мог перебить даже несшийся из раскрытых окон аромат цветущих парковых кустов. Но у этому я была готова – граф еще накануне предупредил меня, что во дворце есть проблема с уборными, и ночные горшки расставлены едва ли не во всех комнатах. И я порадовалась тому, что мои перчатки были спрыснуты жасминовым парфюмом, и я в любую минуту могла поднести руку к лицу.

Но я забыла обо всём, когда попала в Зеркальную галерею. Длинное помещение было украшено десятками зеркал, в которых отражались арочные окна и хрустальные канделябры. Потолок галереи был расписан множеством сцен, в каждой из которых был его величество, представавший здесь в образах античных героев.

Огромные зеркальные полотна были сложены из зеркал меньшего размера, и перед первым из них я застыла, впервые увидев себя в полный рост. В галерее было столько хрусталя и позолоты, что у меня закружилась голова.

Мы были удостоены чести присутствовать при обеденной трапезе короля, и нам следовало поспешить, дабы войти в зал до того, как туда прибудет его величество.

Влившись в толпу придворных, уже стоявших у стены, мы замерли в ожидании, что не помешало мне разглядывать помещение, в котором мы оказались. Оно было куда скромней Зеркальной галереи и выдержано в золотисто-красных тонах. А вот рассмотреть картины на стенах я уже не сумела, потому что в комнату вошел его величество, и все присутствующие склонились, приветствуя монарха.

Я никогда прежде не видела короля, но, несомненно, узнала бы его по одной только величественной осанке, которая выдавал в нём особу самого высокого статуса. У его величества был высокий лоб и длинный нос, острый кончик которого тянулся вниз и едва не доходил до линии губ. В карих глазах блестели золотистые искорки. Мне показалось, что он был среднего роста, но благодаря парику, представительной осанке и каблукам туфель выглядел почти высоким.

Его величество сел в кресло с высокой спинкой, поставленное перед относительно небольшим столом и подал знак к началу трапезы.

Он обедал в окружении придворных, но за столом сидел один, и все остальные вынуждены были глотать слюну, наблюдая за тем разнообразием блюд, что подавали королю. Я слышала, как заурчали животы у стоявших рядом мужчин. Право же, присутствовать на таких мероприятиях следовало только на полный желудок.

К столу подносили немыслимое количество блюд – одних только супниц с разными видами бульона было три – из каплунов, из куропаток, из петушиных гребешков. Дичь, запеченный поросенок, паштет из птицы, жареный индюк. В конце трапезы принесли серебряный таз со свежими фруктами и несколько вазочек с вареньем.