Королевская ссылка, или Лорд на побегушках (СИ) - Логинова Александра - Страница 10

Н-да, напортачила девчонка знатно. Подумать только, изменять самому монарху и не испытывать ни капли раскаяния, лишь досаду, отдающуюся отголосками при мыслях о позоре. Правитель еще смилостивился, позволив искупить грех и пересидеть скандал на краю света, а мог бы и казнить, как правильно подсказывает чужая память. Тем больше поводов навострить лыжи из посторонней жизни! Не хочу нести ответственность за дворянские грязные делишки.

— К ручью пошел, — со знанием дела прокомментировал главгусар. — До океана ближе, но там духи хозяйничают, даже егеря не подпускают без особой надобности.

— Здесь есть ручей?

— А как же. В лесу, километра четыре вглубь ельника, если налегке и духов задобрить. С гор течет водица, ледяные сущности ей замерзнуть не дают, вот она в запрудах и скапливается на прогалинах.

Незамерзающий ручей… А у нас как раз колодец замерз.

— Леди, — зажглись огнем глаза гусара. — А повернем к ручью? У нас с собой фляга на тридцать литров, кухарке до вечера хватит кашеварить, а то с теми ведрышками, что ходили истопники, даже полы помыть не выйдет.

— Вы читаете мои мысли, сударь, — благосклонно кивнула я. — Поворачиваем к водоему.

На извилистую ленту ручья, бегущую среди стволов, я посматривала косо и с подозрением. А все потому, что от студеной воды поднималось едва уловимое розоватое свечение, вспыхивая искрами на каждый случайный солнечный луч. Необычная вода утекала в лесную глушь, а наша коробка на санях кралась по кромке чащи, выискивая твердый снежный наст.

«Наверное, пресловутая магия духов», — догадалась я, потому что секретарь не спешил комментировать розовый свет. Вместо этого его благородию пришло в голову совсем иное:

— Я удивлен, леди, что вы стойко переносите тяготы репрессий. Помнится, ссыльные аристократы все как один первые дни запирались в новом поместье и выли часы напролет, заливая глаза хмельным вином. Вы же лишены такого сомнительного удовольствия, однако горюете не больше бурундучка, забывшего место с зарытым орехом.

— Вот спасибо, — я тихо прыснула, рефлекторно прикрыв ладошкой рот. — Скажите, Густав, могу ли я потребовать вернуть меня обратно на основании того, что в поместье нет адекватных условий для жизни дворянки?

— Нет, — посуровел секретарь, видимо, неправильно расценив мой вопрос. — Для такого прошения нужны веские основания: отсутствие системы отопления, ни крошки в кладовых или нападение ледяных духов.

— Благодарю, — миролюбиво кивнула. — А заметили ли вы, сударь, что обстановка в поместье балансирует на грани этих самых условий? Когда и пожаловаться нельзя, и жизнь хуже, чем у крестьянки.

Нахмуренное чело государственника разгладилось, а взгляд приобрел туманную задумчивость. Видимо, вспомнил, что письмо о моем прибытии в усадьбе получили.

— Полагаете, специально для вас расстарались?

— Уверена. Вредить поместью, где проживают сами, вряд ли стали, а вот закрыть глаза на многочисленные поломки и огрехи, чтобы придворная краля не зазнавалась — это запросто. Будет знать, как короля обижать.

Гусар насмешливо хмыкнул, покачав головой своим мыслям. Я же сверлила глазами мокрый от снега ковер, под которым прятались остатки неизвестного колдовства. Если карету будут чистить, то непременно наткнутся на жирный пол и органические частички ритуала. Хорошо, что стерла звезду! Но плохо, что не запомнила ее внешний вид, мало ли, придется воспроизводить для возвращения в свое тело.

О том, что поиск пути обратно может занять несколько дней, старалась не думать. Если Аврора знала, как колдовать, то и я всенепременно об этом узнаю, ведь ее кинопленка жизни дремлет внутри этого туловища, ожидая просмотра. Даже обнаружив в сумке блокнот, я не восторжествовала — и так знаю, что девчонка использовала его как личный дневник и запирала на простенький код, привязанный к чей-то дате рождения. Правда, к чьей именно, «вспомнить» пока не могу. Содержание дневника тоже зыбко, а вот картина, как будущая-бывшая королева исписывает первую страницу и рисует на полях сердечки, отчетливо выступает из мрака.

— А вот и ближайшая запруда, леди, — карета проехала несколько десятков метров по широкой просеке вглубь леса и остановилась.

Небольшая лужа, едва ли походящая на копань, притаилась среди корней многовековых пушистых елей, укутанных белоснежным одеялом. Кстати говоря, снег тут чистейший, так что можно собирать и топить. Но гусары споро спрыгнули с запяток, откинули рогожу сзади экипажа и отстегнули здоровенную железную бочку на массивной защелке. Мы в детстве в таких флягах молоко с отцом возили в город, а позже муж в таких же бандурах сгущенным молоком зарплату получал.

— А теперь голубым светится! — не сдержала удивления я, выглядывая из окна.

— Благодушны северные хозяева, — чуть облегченно выдохнул Густав, отдав команду наполнять сосуд. — Видать, и впрямь лорд Браун недавно обход делал.

И пока молодцы в алых мундирах морозили пальцы, выискивая местечко поглубже, я вышла на свежий воздух, благоразумно накинув шубу еще и на голову. К несчастью, в карете Ее величества не нашлось даже тонкой шапчонки, не говоря уже об ушанке — я специально проверила перед выездом в школу, а где находятся теплые пуховые платки ни один из сопровождающих не знал.

Снег здесь был гораздо глубже, чем у замка, а потому шагать старалась по мужским следам, обходя карету кругом и совершая первые беспризорные шаги в новом мире. Вода журчала быстрым потоком, закручивалась в водоворот посередине запруды и снова уносилась вдаль, искрясь отблесками снежинок. Захотелось присесть и потрогать сияющую прохладу, что я и не преминула сделать.

— Ох, ледяная! — ноготки обожгло холодом, пробирающим до костей. — Как жидкий азот, мать моя волшебница.

Снег позади еле слышно хрустнул.

— А ты чего ждала? Горячую ванну?

Мля!… Сердце подскочило к горлу и ухнуло в пятки в ответ на грубый голос, раздавшийся из ниоткуда. Стремительно развернувшись и чуть не рухнув в воду, я инстинктивно отпрянула, вскинув руки для самозащиты. Хотя больше всего хотелось закрыть ими глаза.

— Леший!

— Дура, — обиделось лесное чудище, протягивая огромную лапу к моему лицу.

Не успело мое величество пискнуть, как широкая длань схватила ворот шубейки и дернула на себя, подальше от обманчиво надежного края ручья. От страха подкосились коленки. Я дернулась, силясь вырваться из вражеского захвата, сдерживая вопль натурального ужаса, едва косматый зверь попробовал протянуть вторую лапу. Огромную!

— Руки прочь от комиссарского тела! Стража!

— Тьфу, курица, — рыкнул леший и выпустил мою шубу.

В два прыжка разорвав дистанцию, я вскинула голову и во все глаза уставилась на звероподобного человека, больше всего напоминающего помесь медведя и стога сена. Спутанные патлы свисали спереди, переходя сразу в бороду, будто никакого лица у чудища не было. Вместо привычной одежды леший закутался в длинные лохмотья грязно-бурого цвета, на ноги напялил огромные вытянутые ботинки, а непокрытые руки были грязны и явно изранены мелкими порезами. Только зубы вызывали зависть и легкую оторопь — крупные, белые, под стать прочему размеру этого… человека?

— Добрый день, — совладав с робостью и желанием немедленно бежать под охрану вооруженных мужчин, склонила голову я.

— Сначала орет, а потом вежливость в лицо тычет, — осуждающе скрипнул зубом леший, откидывая волосы с лица.

Под космами обнаружились вполне человеческие глаза, ровный нос и пушистые белые ресницы вкупе с густыми бровями. И раздражение, коим мужчина зыркал на меня всю: от непокрытой макушки до остреньких каблучков.

— Прошу меня простить, я испугалась, — чуть суше возразила я, делая шаг назад. Поворачиваться спиной к верзиле не было ни малейшего желания. — Всего хорошего, меня наверняка потеряла стража.

Под недобрым взглядом медведя широкую поступь приходилось сдерживать. Позорно бежать на ручки к Густаву не позволяет гордость и здравый смысл, но хмурый и явно раздосадованный мужчина пугал не на шутку. Как далеко я успела уйти от кареты!