Хобот и неразбериха - Стросс Чарлз - Страница 8
- Предыдущая
- 8/16
- Следующая
Лора - самая настоящая клэнки, и при этом настоящая женщина, но сквиши по своей сути и родом из слоев, достаточно низких для случайных отношений, - в общем, ситуация едва-едва на грани приемлемости в приличном обществе. Мы познакомились во время охоты на лунном ранчо у одной пахлавской девушки, где вносили свой вклад в эволюцию, помогая сократить численность одичавших роботов во время их ежегодной миграции через Море Безмолвия. Не знаю, чем именно там занималась Лора, но, кажется, это было как-то связано с ее способом по дешевке путешествовать по Солнечной системе. Она работала экзотической массажисткой где-нибудь в Японии или подстригала деревья на Церере, а тем временем копила деньги на следующий межпланетный перелет. Думаю, от своей матери, или от инкубатора, или кто там у нее был, она получала небольшое содержание, но все равно вынуждена была работать, чтобы сводить концы с концами - что, конечно, ужасно не комильфо для такой маленькой прелестной принцессы. Наши взгляды встретились над посеребренным стволом ее электромагнитного ружья, и как только я увидел ее изящно скрепленные ресницы и преломляющийся блеск стекла на груди, одновременно обнаженной и восхитительно недоступной в вакууме, я решил: она должна быть моей. «Ах, мои конденсаторы вот-вот сгорят!» - затрепетала она, и я пал ниц, чтобы сложить к ее ногам свое сердце и ключи от спальни.
Конечно, есть нечто не вполне нормальное в том, что самец-сквиши увивается за юбкой клэнки. Некоторые даже назовут это извращением, но я способен выдержать косые взгляды недоброжелателей, и наш женско-мужской союз все же достаточно ортодоксален, чтобы вызывать у тетушек всего лишь возмущение, не переходя границ, грозящих оскорблением. Пожалуй, будь Лора в большей степени клэнки, но при этом из высшего света, продолжать эти отношения открыто было бы чересчур рискованно… Впрочем, я отвлекся. Надеюсь, вы найдете в себе силы для толерантности. Но посудите сами: что же делать здоровому самцу, коль плоть влечет его в не вполне респектабельном направлении?
Когда я впервые положил глаз на эту дамочку, то, разумеется, был гораздо моложе и неопытнее. С тех пор у нас были и взлеты, и падения. Она, если честно, была не в курсе моих злополучных нейрогормональ-ных проблем, я же, со своей стороны, недостаточно ясно представлял себе (и с технической, и с эмоциональной стороны), что это такое - содержать любовницу-клэнки на том уровне, который она считает подобающим. Не ожидал я и того, что она окажется столь ярой поклонницей экспериментов с собственной личностью, а также проявит такую любовь к театральным жестам и термоионному возмущению. Полагаю, в моем характере она тоже обнаружила немало сюрпризов. Но в целом все у нас, вроде, было как у людей - пока она в очередной раз не бросила меня перед прыжком и, вопреки обыкновению, не вернулась после.
Следует признать: среди самых разнообразных методик реабилитации после стресса, которым сопровождается прыжок, та, что избрал для нас старина Абдул, не имела себе равных на декадентский (то есть отменный) вкус. Судите сами: разве можно оставаться напряженным, когда возлежишь на покрытом шелками ложе в увеселительном дворце на Марсе и юные прелестные сквиши льют в твои уста предварительно сброженный виноградный сок? Когда специально приставленный слуга раскуривает для тебя кальян, а в дальнем углу залы музыканты-клэн-ки негромко наигрывают что-то на своих разнообразных органах?
На сцене кружились, изгибались и извивались танцовщицы, в то время как довольно соблазнительный юноша-сквиши в парчовой набедренной повязке и тюрбане с павлиньим пером стоял наготове за моим левым плечом, следя за тем, чтобы бокал для коктейлей оставался наполненным. Про изобилие цукатов и нежнейшей консистенции желе из криопланктона с Европы не стоит и упоминать.
- Вот это, я понимаю, жизнь! - заметил я, обращаясь преимущественно к Тоудсворту.
Мой приятель-клэнки припарковался рядом с моим будуаром, своим узловатым подвижным шлангом-охмелителем посасывая из изящной розетки чистейший ток, в то время как оставшиеся сквишскими частицы его натуры через витую соломинку смаковали отлично сваренный корейский соевый эль из бутылки Клейна.
- Бип-бип, - согласился он, после чего высказался несколько более медленно и пространно: - Старина, у тебя удрученный вид. А точнее, если бы у тебя были такие же, как у меня, гиперспектральные зрительные анализаторы, ты бы заметил: вид у тебя несколько искаженный. Примерно такой: пип!
Это прозвучало настолько эмоционально, что даже моя фамильная драгоценность - глючный, но все равно бесценный личный секретарь распознал это как информационный пакет и куда-то сохранил.
- Не сочти за назойливость, - продолжал Тоудсворт, - но если тебе нужна помощь - охмелить твоих врагов или, например, завоевать планету, - не стесняйся, обращайся ко мне, о'кей? Да, и давай без этих формальностей: можешь называть меня просто Тостер.
- Спасибо, дружище, я знал, что на тебя можно положиться, - сказал я. - Но, боюсь, ты мне ничем не поможешь. У меня и правда кошки на душе скребут. Ты ведь в курсе, что Лора меня бросила? Она, конечно, и раньше не раз такое выкидывала, однако всегда возвращалась после прыжка. А сейчас от нее уже третий день - ни винтика, ни шестеренки. Я что-то беспокоюсь…
- Постараюсь разузнать что-нибудь прямо сейчас. В клэнкийской сети можно отыскать все, что угодно. Я бы осмелился предположить, что она, возможно, почувствовала необходимость немного побыть одной и проветрить клапаны. Скоро она вернется. - И Тоудсворт подмигнул мне окуляром, жизнерадостно сверкнув моноспектральными эмиттерами. - Охмелимся?
Мне ничего не оставалось, кроме как поднять в ответ бокал. Но что это?! Он был пуст!
- Эй, любезный! А где вино?
Я огляделся по сторонам. У края будуара, там, где еще минуту назад сидел мой мальчик для коктейлей, теперь рыскала мохнатая бурая сосиска с двумя раздувающимися ноздрями.
- Схватить его! - крикнул я, негодуя на нерадивого слугу, хотя обвинять во всем его одного было бы нечестно: Джереми уже причинил ему телесные повреждения, и теперь бедняга жалобно поскуливал, согнувшись пополам под соседним паланкином. Джереми же тем временем с омерзительным хлюпаньем высосал своим хоботярой остатки моей «Маргариты» с кубиками сатурнианского льда, искоса на меня глянул и смачно чихнул, обдав мне лицо едкой слизью.
- Предыдущая
- 8/16
- Следующая
