Развод. Стать мамой вопреки (СИ) - Амадей Лия - Страница 33

Поздно вечером, когда мы уже собирались спать, в дверь послышался настойчивый стук. Он повторялся снова и снова.

— Танюш, давай откроем. Это, наверное, Артём, — тихо прошептала мне мама.

— Я не хочу с ним разговаривать. Пусть катится к своей Маргарите!

— Он знает, что ты дома. И не уйдёт. Поговорить придётся.

— Пусть мёрзнет под дверью. Я не хочу его видеть!

Снова зазвонил телефон. Я выключила его, не глядя на экран.

— Что мне может сказать человек, который объяснялся в любви другой? — спрашивала я у мамы, и смотрела на неё грустным взглядом.

В душе я терпела адскую боль! Боль не исполненных желаний, боль счастья, которое прошло мимо.

— Не волнуйся, доченька. Всё станет на свои места, и будет всё хорошо, — уговаривала меня мама.

— Если он любит другую, то зачем женился на мне? — у меня уже не получалось сдерживать рыдания.

— Кто их поймет, этих мужчин…

Стук в дверь повторился. Значит, Артём под дверью, и никуда не уходил.

— Артём, уходи! Я не хочу тебя слушать! Ты разбудишь и испугаешь Олю! Этого я тебе не прощу!

— Хорошо. Сегодня я уйду, но завтра я вернусь, и тебе придётся со мной поговорить!

Я не ответила, а молча отошла от двери. Мама укоризненно на меня смотрела.

— Поговорила бы с ним, дочка? Может, и выяснила бы что-нибудь.

— Не могу, мама! Не могу… Слишком больно видеть его. Скорее всего, он пришел просить о разводе… А я так сильно люблю его!

— Бедная моя девочка! Поздно уже. Иди, поспи. Недаром говорят, что утро вечера мудренее. Может завтра что-то и поменяется.

Еще немного поговорив с мамой, я пошла спать.

Закрывая глаза, я думала об Артёме. Сон не шёл, и уснуть я не могла. Всепоглощающая тоска накрыла меня. Я вспоминала его руки, глаза, губы. В горле стоял ком, и я никак не могла его проглотить. Встав с кровати, я отправилась на кухню попить воды.

Выглянув в окно, я увидела сидящего на ступеньках Артёма.

Что он себе думает?! Так же заболеть можно! Ещё несколько минут я смотрела в окно. Боролась с желанием открыть дверь, и позвать его в дом. С тяжелым сердцем я поднялась к себе в комнату, и залезла под одеяло.

Меня била мелкая дрожь. Я разрывалась между желаниями обнять его, и дать пощёчину.

Я так сильно люблю его, и совсем не хочу расставаться! Хочу жить с ним долго и счастливо!

Мысли не давали уснуть, и я попыталась очистить мысли.

Проснувшись утром, я почувствовала запах домашней выпечки. Одела Олю, и мы спустились вниз. Умывшись, поспешили на кухню.

Мама испекла целую гору пирожков, и колдовала над моими любимыми сырниками.

Позавтракав и попив кофе, я подошла к окну. Тихонько отодвинув занавеску, я выглянула во двор. Сердце застучало быстрее, но Артёма там не было.

— Танюша, Оля запачкалась повидлом. Сходи, умой её, — позвала меня мама.

Оля стояла довольная, и вся липкая от повидла, которое она ловко выковыряла из пирожка. Я взяла её за ручку, и мы пошли в ванную.

— Мою, мою, отмываю! Свою дочку умываю! — приговаривала я, проводя ладошкой по её личику, и смывая остатки повидла.

Малышка весело смеялась и вертела головой в стороны, не давая мне хорошенько её отмыть. Брызги летели во все стороны

В итоге её, всю мокрую, пришлось идти переодевать.

— Мама, ты утром, когда встала, не смотрела в окно? — решилась спросить я.

— Нет, а зачем?

— Там Артём полночи на ступеньках просидел, а сейчас его нет.

— А ты думала, что он всю жизнь там сидеть будет?

— Нет, но он обещал утром прийти, а не пришёл. Его нет.

— Придёт. Не волнуйся. Он же хочет поговорить с тобой.

— Я не знаю, о чём он хочет говорить, и эта неизвестность меня пугает…

— Успокойся, дочка. У тебя есть все мы, и в любом случае мы тебя поддержим.

Соня подбежала к двери, и навострила уши. Она внимательно слушала.

В дверь постучали. Я не шелохнулась. Мама укоризненно на меня посмотрев, пошла открывать дверь.

— Здравствуй, Наташенька! Как хорошо, что ты пришла! Танюша будет очень рада твоему приходу, — услышала я голос мамы.

Моё сердце оборвалось. Это не Артём. Он не пришёл…

— Для малышки — игрушка, — сказала Наташа протягивая куклу Оле.

Она взяла счастливую девчушку на ручки, и подошла ко мне.

— Танюша, на тебе лица нет! Черные круги под глазами! Нельзя так убиваться. У тебя ведь с сердцем плохо. Так можно и в больницу попасть! На кого Олю оставишь?

После слов Наташи сердце моё сжалось от жалости к Олечке.

— Ничего, у меня всё хорошо. Всё наладится, — грустным голосом ответила я.

Олечка играла. Мама пошла на кухню ставить чайник.

— Таня, ты должна выслушать Артёма! Он твой муж. Любит тебя ещё со школы. Сама подумай! Зачем ему какая-то девка?!

— Я сама думала об этом! Но Маргарита сказала, что он признавался ей в любви…

— А что об этом говорит Артём?

— Я не знаю… Я была расстроена, и не захотела его слушать.

— Не разумная ты, Таня!

— Девочки, идите пить чай, — позвала нас мама, прервав наш разговор.

Первой на кухню побежала Оля. Мы последовали за ней. Усевшись за столом, и отхлебнув вкусного ароматного чая, мы услышали громкий стук в дверь.

— Девочки, вы сидите, разговаривайте, а я пойду открою, — мама поспешила в коридор.

Послышались голоса в прихожей. Я прислушалась, но разобрать ничего не смогла. Через несколько минут на кухню вошли мама и Артём.

В руках у него был огромный букет моих любимых роз.

Я посмотрела на него, и моё сердце обомлело. Замученный, уставший, а под глазами черные круги. Он смотрел на меня и улыбался.

— Танюша, возьми цветы. Это тебе, — сказал он, протягивая мне букет.

— Артём, присаживайся. Я налью тебе чая. Угощайся пирожками, — пригласила мама его за стол.

Чтобы скрыть своё волнение, я взяла пирожок. Начала есть, запивая его чаем.

— Таня, выслушай меня, — просил Артём.

— Я слушаю, — вздохнула я.

— Когда я пришел домой, и не увидел вас с Олей, то не знал, что мне делать. Мама говорила, что не знает, что случилось, а ушла ты сама. Просто тебе так захотелось. Она сказала, что ты ей призналась, что не любишь меня, и я тебе не нужен. Я был растерян.

— И почему ты пришёл? — тихо спросила я.

— Лидия Сергеевна мне всё рассказала. Как они обижали вас с Олей, что выгоняли вас, сославшись на то, что я их попросил. Не верь им, Танюша. Люблю я только тебя, и никто мне больше не нужен.

Слёзы побежали у меня по щекам. Я была так счастлива, что Артём меня любит, и дорожит мной!

Он взял моё лицо в свои ладони, и вытер бегущие по щекам слёзы салфеткой.

— Я хочу, чтобы ты никогда не плакала. Ты должна быть счастлива! Я всегда буду рядом с тобой и Олей.

Мама смотрела на нас, и от радости тоже плакала.

— Таня, собирай Олю, и едем домой, — безапелляционно велел Артём.

— Но там твоя мама и Маргарита, а я их видеть не хочу! — запротестовала я, и взяла Олю на руки.

— Нам надо ехать, — отрезал Артём.

— Езжай, дочка, так лучше будет, — прошептала мама.

В дороге Оля уснула. До дома Артём нёс её очень аккуратно, чтобы не разбудить малышку. Дверь нам открыла Лидия Сергеевна, и по её глазам было видно, что она очень рада нас видеть.

Мы зашли в дом. И этим привели в бешенство Елену Петровну и Маргариту.

Артём без слов сразу пошел наверх, чтобы уложить Олечку в кроватку. Он не хотел, чтобы ребёнка разбудили. Малышке надо отдыхать. Его не было несколько минут, но мне показалось, что прошли целые сутки.

Я осталась одна. Сердце мое замерло, предчувствуя беду. Я медленно разделась, и молча попыталась пройти на кухню.

Мама Артёма и Маргарита наблюдали за мной, словно видят меня впервые.

— Как ты посмела сюда прийти, ещё и ребёнка своего притащить?! — не выдержав, завопила Елена Петровна.

Я вздрогнула и остановилась.