Боги, пиво и дурак. Том 9 (СИ) - Гернар Ник - Страница 8

Я последовал было за ней, но тяжелая рука бога меня слегка придержала.

— Если тебя взяли в плен, мигни два раза, — склонившись к моему уху, тихо проговорил он.

— Да как бы я добровольно, — так же тихо ответил я.

— Вот глупец. Витальные богини хуже цепей и дурмана — поверь, я знаю, что говорю. Беги, если можешь!

Я глубоко вздохнул. И вместо ответа шагнул в сияющий проход.

В первое мгновение у меня возникло такое чувство, будто воздух вокруг закончился. Просто невозможно сделать вдох — и все. Перед глазами поплыли красно-черные разводы, на давая даже толком рассмотреть, где мы вообще находимся. Невидимый груз придавил плечи, ноги, руки стали тяжелыми и одеревеневшими.

— Дыши через силу, — услышал я за спиной сочувствующий голос Аида. — Сначала — неглубоко, потихоньку. Мама, вы это зачем синеете, мама? Мама, дышите уже, мне вас реанимировать слишком ревнительно со стороны вашей дочери! Сифа обезволосит мне ни в чем не повинную голову, если вы таки умрете у нас в гостях!.. Вот, вот так… И еще разочек…

Эти возгласы заставили меня собраться и тоже начать дышать — согласно инструкции.

Воздух по началу казался сухим и колючим, с тонким запахом спичек, едкого дыма от костра и почему-то древесной смолы.

Перед глазами краснота рассеялась, и я увидел, что стоим мы прямо у ступеней парадного крыльца во дворец, и Аид, придерживая бледную Деметру за руку, дирижирует ее дыханием:

— Вдох, теперь вы-ыдох. И еще раз вдо-ох, и вы-ыдох. Даня, ты уже оклемался?

— Кажется, — сдавленно проговорил я, все еще чувствуя себя расплющенным странной тяжестью. — Что это у тебя… Гравитация вдруг убойная появилась? И пахнет, как в аду?

— А это потому, что кому-то припелко непременно живым спуститься в царство мертвых, — с самодовольной усмешкой ответил Аид. — Но ничего, сейчас принюхаетесь, в меру приплющитесь — и все нормализуется. Не так ли, мама?

Хмурая Демка скользнула рукой по груди своего зятя и крепко ухватилась за бархатный расшитый край.

— Еще раз назовешь меня мамой, и ты больше никогда не сможешь стать папой! — прохрипела она, злобно сверкнув на него глазами.

Аид, не отцепляя тещи со своей одежды, только развел руками.

— Ты же сама заставила внести в договор пункт под названием «требование о соответствующем статусу обращении и почтительном отношении». Вот я и стараюсь исполнять все в точности.

— А то что? Жалобу в Совет накатаю? — фыркнула она, отпуская халат. — Не смеши. Какие теперь уже договора и пункты…

Аид выпрямился и с достоинством ответил:

— Не знаю, как там у вас на поверхности, но здесь, в моем царстве, договоренности незыблемы и даже смерть не является поводом для их нарушения. Тем более, если они касаются войны и мира в моей собственной семье.

Демка махнула рукой.

— Да не воюю я больше с тобой. Так-то…

Аид вопросительно приподнял брови, скрестив руки на груди.

— С чего вдруг такие перемены?

Деметра с трудом сделала шаг, и я подставил ей руку, чтобы она могла опереться на нее.

Но Демка только покачала головой и медленно опустилась на ступеньку дворца.

— Слушай, ну ты же умный парень, — проговорила она, с укором глядя на Аида. — Вот представь, что ты — отец дочери.

Тот с каким-то странным выражением лица хмыкнул.

— Легко представляю.

— Ну и как, с большой радостью ты отдашь ее в жены кому-нибудь из своих братьев?

Аид с возмущением нахмурился.

— Это еще зачем?..

— Вот и я о том же, — мрачно кивнула Демка. — Это. Еще. Зачем. Не самая дружелюбная у тебя семейка, ты уж прости. Я от нее бежала куда подальше, теряя тапки. Что Зевс, что Посейдон — те еще извращенцы и кобели. И с чего бы мне радоваться, что их третий братец-некрофил с ярко выраженными признаками аутизма в обход меня получил разрешение на брак с моей дочерью у ее отца? Может, ты и правда самый нормальный и порядочный среди них всех, но поверить в такое непросто. Но все меняется, Адик. Я теперь езжу не только на быках, Верхний мир приказал долго жить, боги умирают, и вообще все вокруг перевернулось вверх дном. Хочешь — верь, хочешь — нет, но враждовать с тобой я больше не хочу. Так что заканчивай выпячивать свое уязвленное достоинство и давай просто поговорим. Тем более, нам есть что обсудить. Идет?

Лицо Аида посветлело.

Он вздохнул. Устало снял с головы корону, вытер ладонью лоб.

— Хорошо бы, — искренне сказал он.

И тут откуда-то издалека донесся громкий вой, достойный собаки Баскервилей.

Я поднял голову и осмотрелся.

Живыми глазами мир Аида выглядел несколько иначе, чем когда я посещал его в качестве тени. Как ни странно, теперь все вокруг казалось каким-то не совсем настоящим, призрачным. Очертания холмов, побережье реки, редкие силуэты человеческих душ, решивших потусить на природе — все не имело четких очертаний и будто плыло. Отдаленные участки и вовсе покрывал густой красный туман.

Вот из него-то, как из-за занавеса, и вынырнул Цербер. Несколькими нереально гигантскими прыжками он подлетел к нам, щерясь всеми тремя головами и роняя пену с клыков.

— Спокойно, свои! — скомандовал Аид псу, и тот замер на месте, недовольно ворча. — Спокойно, я сказал…

— Ой, какой злобняша! — широко улыбнулась Демка и бесстрашно протянулась к Церберу.

Тот озадаченно выпучился на ее ладошки, синхронно склонив на бок все три головы. Руки Деметры мягко легли ему на широкую грудь и начали решительно чесать.

Пес застыл. Натянулся стрункой, задрав свои головы, прикрыл глаза…

— Не порть мне собаку! — нахмурился Аид.

— Да ладно, от одного почесывания… — начала было возражать Деметра, но тут шерсть на груди Цербера вдруг посветлела и завилась в колечки. — Ой… — пробормотала она, виновато покосившись на зятя.

— Просил же ничего не трогать, — вздохнул Аид, оттягивая за ошейники две Церберовские головы, в то время как третья упорно продолжала подставляться под ласку.

— Вот тебе и хмурый Цербер, — улыбнулся я.

— В этом вся наглядная суть взаимоотношений мужчины и женщины, — хмуро проговорил Аид, легким пинком отгоняя пса в сторону.

— Что сила женщины — в ласке? — спросила Деметра.

— Что руки-то вы тяните к Церберам, а потом из них норовите болонок сделать… Ну что, отдохнула? Тогда пойдем внутрь.

— А чего ты, кстати, прямо из комнаты портал не открыл? Не удобно же было, наверное, в одних трусах из спальни на улицу выбегать, — заметила Демка.

— Ну, тут такое дело… — нехотя ответил Аид. — Сифу будить не хотел. Она сейчас в холле спит. Как и я, собственно…

Я невольно покосился на белую кудрявую грудь Цербера и улыбнулся. Да уж, в каждом из нас есть что-то белое и пушистое. Хоть самое маленькое пятнышко. Даже если ты — царь подземного мира.

И это — нормально.

На то мы и живые, чтобы иметь слабости.

А вот Деметра не стала умиляться героичности зятя.

— Так, я не поняла. Ты беременную богиню в холле поселил? Среди сквозняков и уличной пыли? Совсем с ума спятил, ты бы еще ей коврик под дверью постелил!

И тут тяжелые двери дворца открылись, и на пороге мы увидели Персефону. С красно-черными волосами и коротком кружевном халатике.

И никакого арбуза вместо талии.

— Мама⁈ — воскликнула Сифа, по-детски прижав руки к груди. — Так значит, мне не приснился твой голос, это и правда ты?

Демка всхлипнула.

— Девочка моя… — она сначала протянула руки навстречу дочери, а потом отпрянула, уставившись на ее плоский живот. — Погодите-ка…

Сифа обняла Демку и звонко поцеловала в щеку.

— Пойдем скорее внутрь, я тебе все покажу!

Она схватила мать за руку и потащила по ступеням наверх.

Мы с Аидом поплелись следом.

Стоило только нам оказаться в холле, как все сразу стало понятно.

Посреди зала располагалась колыбель. Ядрено-розовая, как мультипликационный поросенок, с бантиками и рюшами, и тонким пологом.

Вокруг колыбели сияли защитные круги разных цветов. Весь пол был усыпан крошечными метелками из трав, в воздухе колыхались гирлянды из перьев, бумажных амулетов, цветных ленточек с хитрыми узелками и птичьих лапок. А под лестницей самым неожиданным образом расположилась кровать, на которой, судя по всему, царственная чета и предпочитала спать, карауля младенца.