Без обмана (СИ) - "Seva Soth" - Страница 30

— Ты немного ошибся, Ниида-сан, — поправил меня Тамура. — Окато-сан — наш общий кохай. Ты говорил про традицию с новыми сотрудниками, но к нам пока что пришел стажер, у которого и места своего рабочего нет. Его задача помогать вам всем, а ты, Ниида-сан, нуждаешься в помощи меньше остальных. Камуи-сан, пожалуйста, познакомь новенького с отделом.

Пришлось с поклоном признать правоту Кенджи-сана. Может, оно и к лучшему. Как-то не гожусь я на роль семпая-тирана, который издевается над подопечным. Я не такой!

Все разошлись по своим местам, а Камуи начал показывать наследнику миллиардов, что тут у нас и как. Я, понятное дело, краем уха прислушивался. Удивительно, но у парней наладилось вполне адекватное общение. Они поговорили на своем молодежном языке, над чем-то там посмеялись и в целом Окане-Окато задирать и доминировать не стремился. У него что, есть злой брат-близнец, которого иногда выпускают из подвала? Или темный попутчик есть не только у меня? Не был ли внук Окане Цукиши в тот день пьяным или под веществами? Вопросы, вопросы, вопросы…

— А это Ниида Макото-сан, — прозвучало совсем рядом. Знакомство с отделом докатилось и до моего уголка. — Ниида-сан самый полезный человек у нас, с его появлением мы почти перестали задерживаться на работе. Он успевает за один день сделать больше, чем кто-то другой за неделю. Поговаривают, что это секретные техники концентрации, которым Ниида-сан обучился на своём пути познания боевых искусств. Ниида-сан мог стать йокодзуной, но травмы заставили его прервать спортивную карьеру.

Я развернулся на стуле в сторону зашедших ко мне парней. И что в такой ситуации мне лучше сказать…

— Прошу прощения! — родившийся с серебряной ложкой во рту любитель женщин, клубов и мотоциклов со всем почтением мне поклонился. — Прошу извинить меня, Ниида-сан! Я вел себя недостойно и вы имели полное право проучить меня. Спасибо за ваше великодушие.

Слова застряли у меня в горле. Ненавидеть этого искренне извиняющегося юношу у меня не получилось. Ведь вижу, от сердца говорит, раскаивается. Деньги я ему, правда, не верну. И смартфон тоже не верну. Это будет его плата за совершенную ошибку. Вероятно, с его точки зрения охота на Мияби возле проходной выглядела игрой, в которой девушка сопротивляется для вида, чтобы упасть в итоге к нему в объятия. То есть он так себя вел потому, что придурок, не разбирающийся в людских эмоциях, а не потому, что подонок.

Открытие меня скорее порадовало. Всегда приятно ошибиться в людях не в ту сторону. Но кто такие в этом случае пьяница, курильщик и тайчо? Кого я настолько сильно обидел, чтобы отправили трёх верзил меня проучить? Акума, Мидори и спекулянты. Вот три единственных моих острых конфликта. Первые две версии уже отпали. Хотя… надо бы еще дополнительно убедиться, что раскаяние богатея произошло до того, как он понял, что гориллам я не по зубам.

— Я не сержусь на тебя, Окато-кун, — на его глубокий поклон я ответил своим, куда более коротким. — Но…

— Моё поведение больше не повторится, Ниида-семпай! — зачастил Окане. — Никогда! Мой дедушка очень доходчиво разъяснил мне, в чем я был не прав!

— Ничего не понимаю! — встрял в разговор Камуи-кун. — Вы что, были раньше знакомы?

— Я приставал к девушке Нииды-сана и вел себя недостойно, — признал мажор, чем еще на волосок отмыл свою карму. По крайней мере, в моих глазах.

— У Нииды-сана есть девушка? Ой, простите, Ниида-сан. Я не хотел вас обидеть, конечно, вы способны заинтересовать женщину, с вашими-то регалиями.

— Очень красивая девушка, — добавил Окато. Буду пока сохранять его инкогнито в том числе в своих мыслях. Не для того, чтобы их никто не прочитал, конечно, а чтобы случайно не оговориться. «Нет такого меча, которым можно загнать слово обратно в сказавший его рот» — так мой папа говорит. А он человек житейски мудрый. Еще рисовое зернышко в очищение кармы молодого человека, про красоту Мияби он сейчас сказал без скрытой похоти. Признал очевидное и все тут. И как же приятно, что этот ловелас считает Цуцуи моей девушкой. Наверное, стоит все же рискнуть и официально предложить ей встречаться. Страшно получить отказ, но когда-то ведь нужно будет определиться со статусом наших отношений.

— Так вот ты где, гринписовец! — пропел мелодичный женский голосок неподалеку. Я вздрогнул. Камуи вздрогнул. Окато и вовсе в ужасе попытался забиться под стол. Под мой стол. Нет, это не Мияби-тян нас всех так напугала, а одна бесцеремонная особа, обладающая тягой к красному цвету в своем гардеробе. Как и в прошлый раз, ослепительная, красивая до дрожи в коленях.

— Я всегда здесь. В рабочее время, — буркнул я.

— Мне-то не заливай! Я вчера приходила, а тебя не было! Прятаться от меня вздумал?

— Эта девушка? — одними губами спросил Камуи-кун и испуганно сглотнул под взглядом огромных и очень красивых глаз, готовых просверлить в нем дырку.

— Пойдем-пойдем, спасатель окружающей среды! И штаны свои не забудь, — потребовала прекрасный кошмар. Она бесцеремонно схватила меня за предплечье и потащила наружу из офиса. Сил сопротивляться не было. Лишь бы идиотское предположение Камуи-куна до Мияби не дошло. Если я вдруг по какой-то невероятной причине ей и правда нравлюсь, ревность способна разрушить отношения еще до их начала.

— Зачем ты упомянула штаны? — ляпнул я на выходе из офиса и очень зря. Идиот!

— Ну видела я тебя без штанов! Что такого? Да всем плевать! — слишком громко сказала вслух, а затем рассмеялась моя спутница. Да она специально!

— Не надо меня провоцировать. Я и ответные меры принять могу, — тут мне в голову пришла идея, что нанять трио как раз в духе подобной взбалмошной особы. Но как-то не складывается концепция. Зачем ей так меня унижать? Она кого угодно и без помощи трех уголовников унизит. Особенно самого обычного бухгалтера.

— А может быть я того и добиваюсь, дуралей? Помогаю тебе-бабочке выбраться из этой толстой куколки. Не задумывался?

— До окончания стадии куколки бабочки живут целый месяц, а перейдя в состояние имаго — умирают через сутки.

— Зато это сутки полета, а не тупой обжираловки листьями. Только попробуй мне тут ляпнуть, что выбираешь еду, а не крылья. Метафоры с насекомыми — это явно не твое.

— И куда госпожа меня ведет? И с какой целью? — спросил я в лифте, который ехал куда-то наверх.

— Думаешь, что снова тебя с докладом выступать заставлю, трусишка? Не переживай, с тобой попросту поговорить хотят.

Легче от ее заявления мне не стало. Почему-то, когда людям говорят успокоиться и не волноваться, достигается лишь противоположный эффект. А я что, не человек, что ли? Вот и начал накручивать себя сомнениями. Кто мог возжелать со мной поговорить? Служба безопасности с верхних этажей заметила мои проделки с трудоустройством? Там не увальни вроде Тодороки-куна, в вполне себе серьезные профессионалы трудятся, со школой в виде сил самообороны, полиции или спецслужб. Или меня сейчас ведут к кому-то из старших родственников Акумы-куна, которые сделают мне ультимативное предупреждение о том, что нельзя обижать их «мальчика».

Дзинь. Лифт остановился на тридцать пятом этаже. Слишком низко для семьи Окане. А вот для безопасников корпорации, решивших провести допрос с пристрастием в самый раз.

— Пошли уже, не тормози, — меня потянули наружи из лифта и дальше по коридору. Если не смотреть на задницу всей такой искусственной помощницы Миязоно-сан мне вчера удалось необычайно легко, то тут хоть глаза закрывай. Ни один мужчина такого испытания не выдержит. Прости, Мияби-тян. Смотреть и ничего не делать это не измена! Мы не выбираем, от каких поверхностей отражаются безжалостные фотоны, попадая потом нам в глаза.

Вчистую проигранная борьба за то, чтобы не смотреть, не помешала мне оценить тридцать пятый этаж. Интерьеры обыкновенные, корпоративные. Чистенько, строго, все как везде в небоскребе. Таблички на дверях вроде «проектный офис» или «отдел тестирования», а также пара молодых людей, не соблюдающих корпоративный дресс-код и пришедших на работу в джинсах, все расставили по своим местам. Я в вотчине айти-департамента. От сердца отлегло. Тут мне максимум смогут подлог с резюме инкриминировать, но маловероятно, что ради такого за мной послали бы женщину в красном. Хватило бы и обычного охранника с первого этажа.