Путешествие в город мертвых - Фостер Алан Дин - Страница 25
- Предыдущая
- 25/57
- Следующая
Лира посмотрела на те два, которые он протянул ей.
– Для чего они?
Тилл показал на маленькие отверстия сверху у себя на голове, а затем засунул один из тампонов внутрь.
– Ох! – Лира не заметила, что теперь им нужно было кричать, чтобы расслышать друг друга сквозь приближавшийся рев, но потом засунула в уши данные Тиллом тампоны, и тишина вернулась.
Несмотря на соответствующий настрой, люди не были готовы увидеть то, что предстало перед их глазами, когда они спустились в каньон.
На несколько километров впереди отвесные, перпендикулярные скалы сформировали вертикальное ущелье километра четыре шириной. Впервые с тех пор, как они покинули Скар, Этьен забыл о раздражении, которое у него вызывала Лира. Его охватило любопытство и острый интерес.
– Какая высота? – прокричала ему жена, приблизившись, чтобы он мог услышать ее. Он уже сделал измерения с помощью приборов, которые были прикреплены к его запястью.
– Две тысячи пятьсот метров! – Только благодаря тому, что брызги не поднимались выше, чем на половину высоты водопада, они могли видеть, как река Оранг падала с края плато Гунтали. Этот пугающий, потрясающий водопад возник в результате не имевших себе равных пропорций, вполне соответствующий этому миру высочайших геологических образований. Казалось невозможным, чтобы камень, лежавший в основании этого ливня, мог противостоять огромному количеству воды, падавшему с такой высоты. Точно так же казалось невозможным оставаться на месте и не разлететься на куски многоэтажному зданию, прислонившемуся к утесу и построенному, судя по всему, сотни лет назад.
Тилл указал на него:
– Мораунг Мотау.
– Сколько ему лет? – прокричала Лира, когда они направились туда.
– Тысяча лет, две тысячи… Кто может сказать? – Тилл пришпорил свою лекку.
Тысячи окон отбрасывали солнечный свет с огромной, карабкавшейся по скала структуры, которая была настолько велика, что, казалось, могла вместить все население Турпута. Фасад был разрисован гигантскими фигурами и диковинным орнаментом. Только благодаря тому, что здание было вырублено в грубом камне утеса, оно смогло выдержать постоянную вибрацию, вызванную падавшим рядом с такой огромной высоты потоком воды.
Несколько тысяч лет, как сказал Тилл, и Этьен не имел оснований сомневаться в правдивости слов тсла.
Когда они приблизились, Этьен увидел, что широкие зеленые линии, которые покрывали нижнюю часть утеса по обеим сторонам Купаррагоя, были не скульптурами и не разрисованными украшениями, а гигантским виноградником, подобного которому они еще не видели на Тсламайне. Тсла медленно двигался между ними, направляясь к корням и листьям. На них были длинные покрытия из какого-то блестящего материала, который предохранял от вездесущих брызг.
Тилл притормозил свою лекку, и двое землян тоже замедлили ход.
– Разве мы не поедем дальше? – спросила Лира громко, чтобы ее было слышно сквозь грохот водопада. – Не пойдем в замок?
Тилл сделал отрицательный жест, он выглядел виноватым.
– К сожалению, это не разрешается. Вы не имеете посвящения. Кроме того, здесь вообще нельзя оставаться надолго. Монахи, которые живут и работают в Мораунг Мотау, углублены в изучение древних книг и древней философии. К тому же они почти глухие. В соседстве с подобным водопадом так всегда бывает.
Тилл повел их к воротам ближайшей фермы. Этьен сомневался, что остановка была предусмотрена, но фермер и члены его семьи были так добры и приветливы, как если бы знали своих гостей много лет.
Здесь путешественники провели весь день, в основном в разговорах.
Или, вернее, все вежливо слушали их и пытались отвечать на бесконечные вопросы Лиры. Она расспрашивала о разделении труда в долине, строении семьи, монашеских ритуалах, торговле, образовании и о том, что ожидает их после смерти в потусторонней жизни, до тех пор, пока бедный фермер и его домочадцы не устали. Тогда вмешался Тилл.
– Многие из вопросов, с которыми ты обращаешься к этой семье, трудны,
– сказал он. – Тсла не могут ответить на них по разным причинам – тут и незнание, и запреты, наложенные на них обычаями, и сомнения в своих знаниях. И я не могу. Но есть один человек, который может удовлетворить твое бесконечное любопытство.
– Вот с ним бы я и хотела увидеться.
– Это Мии-Ан, Главный Утешитель и Первый Ученый Турпута. Хотя он очень бережливо относится к своему времени, с тобой, я думаю, он согласится встретиться.
– Это было бы превосходно. – Лира тронула мужа за локоть. – Правда, это было бы превосходно, Этьен?
– Безусловно. А ты не обидишься, если я не пойду с тобой?
Лира была потрясена.
– Этьен, это же редкая возможность. Как ты можешь?.. – Она задохнулась, закашлялась. – Ты предпочел бы смотреть на скалы, да?
– Правильно. Именно на скалы. А ты ступай, припади к ногам этого
Утешителя. – Он перевел взгляд на Тилла. – Полагаю, это не является обязательной повинностью.
– Друг Этьен, делиться знаниями никогда не было повинностью. Это как отдавать частицу самого себя. Это – удовольствие.
По пути обратно в Турпут Этьен улучил момент, чтобы поговорить с женой, не напрягаясь в крике.
– Лира, тебе не кажется, что ты начинаешь рассматривать этих тсла уже не с точки зрения чисто научного интереса? Как ты можешь идеализировать примитивную расу, безразлично, какой бы на первый взгляд привлекательной ни казалась их философия?
– Это не первый взгляд. Ты придаешь слишком большое значение технологическому уровню, Этьен. Но бывают и другие определения достижений цивилизации, другие формы высшего Знания, высшей мудрости.
Он почувствовал, что начинает сердиться.
– Да полно, Лира. Этот тсла довольно мил, и все они, похоже, очень содержательный народ. Но зачем же перегружать себя познаниями о них? Я бы никогда не подумал, что ты влюбишься в племя хоботоносых отсталых туземцев.
– Не стоило бы употреблять выражение «отсталые туземцы» по отношению к ним, – ответила она холодно. – Они довольно развиты. А что касается слова «влюбишься», я не думаю, что ты способен понимать его значение.
Такое отношение поразило Этьена, показалось донельзя абсурдным.
– Это же научная экспедиция, – сказал он жене. – И нам надо заниматься прежде всего делом. Прости, что я не нашел времени для красивой любви, но я не привык петь под гитару под четырьмя лунами. Кроме того, любовь – это улица с двусторонним движением. Хорошо было бы иметь хоть какое-то поощрение с другой стороны.
Лира оборвала его:
– Я предоставляла тебе достаточно возможностей.
– Зачем так говорить? В чем выражается это предоставление возможностей и каким образом это соотносится с поощрением? Между прочим, это разные вещи.
– Если ты сам не понимаешь этого, – фыркнула она, – то я тем более не намерена тебе ничего объяснять. – Она пришпорила свою лекку, чтобы оказаться рядом с их гидом.
Этьен смотрел, как они погрузились в приятную беседу о некоторых особенностях поведения представителей народности тсла. Придурки, подумал он. Такой талантливый ученый, как Лира, занимается какими-то жалкими мохнатыми примитивами. Трудно поверить. Ну ладно, скоро ей это надоест.
Все, что касается культуры тсла, ей, конечно же внове, всякая информация удивляет и совершенно не похожа на то, что они знают о маи. Но как только они опять окажутся в Баршаягаде, жизнь вернется в нормальное русло. А пока он займется своим делом, у него полно работы. Этьен решил, что, если жена попытается втянуть его в беседу обо всем этом, он начнет с энтузиазмом говорить о большом количестве пироксина в локальных метаморфических структурах, и она от него быстро отстанет.
Как всегда верный своему слову, Тилл добился разрешения для Лиры посетить Главного Утешителя. С тех пор Этьен мало виделся с женой, за исключением времени приема пищи. Он был полностью погружен в геологические изыскания, он создал по возможности полное описание каньона Оранга и геологических формаций, подсчитал возраст различных слоев, неоднократно любовался мощью и величием водопада Купаррагой.
- Предыдущая
- 25/57
- Следующая
