"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Русанов Владислав Адольфович - Страница 10

Я еще не вышел к красной пещере, как невдалеке послышался треск ломающихся веток. Наверняка моя шубейка-душегрейка была разбужена каким-нибудь пройдохой или просто была не допущена домой ввиду позднего прибытия. Так или иначе, она перла почти на меня, сопровождаемая шумом и недовольным ворчанием.

Прикинув путь зверя, я бросился наперерез, чтобы он уж наверняка не проскочил мимо. Продираясь сквозь чащобу, я вскоре выскочил на небольшую поляну, пересеченную тропой. Приглядевшись, я понял, что дорожка вела к той самой пещере, от которой я и собирался начать поиски.

Резонно прикинув, что если что-то и делается, то наверняка к лучшему, я приготовился к встрече. Судя по звукам, зверюге надоело ломать ветки, и, как все приличные люди, она топала по дороге прямо на поляну. Не теряя времени даром, я воткнул с десяток стрел прямо перед собой в землю, чтобы не тратить времени потом. Колун предусмотрительно я так и оставил висеть на поясе. Как только последние приготовления были закончены, в начале тропы появился хозяин леса.

Довольно крупный экземпляр медведя шел прямо на меня, пригнув голову. Великан явно шел по следу, и я про себя воздал хвалу Небесам, что это был не мой след. Когда бурый вышел на саму поляну, он почуял мое присутствие. Я поднял лук и, натянув тетиву, прицеливался в косолапого, выжидая подходящий момент. Конечно, можно было рискнуть и попытаться попасть прямо в глаз. Но я не настолько меток, чтобы с двадцати — двадцати пяти шагов зазря тратить стрелы.

Медведь поднял голову и уставился злыми черными глазками на меня. Мамуля всегда говорила, что терпение — это не мое качество. Тренькнула тетива, и стрела понеслась. Все-таки было далековато — зверь мотнул головой, когда что-то, врезавшись прямо в лоб, отскочило в сторону, только поранив кожу. Справедливо решив, что причиной пчелиного укуса был я, зверь заревел и ринулся на меня.

В считанные секунды я израсходовал весь стоящий передо мной частокол стрел, украсив косолапому всю достигаемую для обстрела шкуру. Теперь он был похож на возмущенного жизнью, разожравшегося дикобраза, который, переваливаясь с боку на бок, со скоростью хорошего гуся несся на меня. Я отбросил лук в сторону, чтобы в предстоящей свалке его, не дай бог, не попортили. Выхватив топор, я встал в стойку, чуть-чуть присел и завел оружие слева.

Я никогда не слышал, чтобы медведи прыгали на свою жертву (тьфу, не сглазить!), я хотел сказать, на своего противника, подобно волку или какому другому тигру, льву и т. д. Этот прыгнул. Видимо, совсем одичал. До меня оставалось шага два, как он буквально воспарил над землей.

Единственное, что я смог сделать, чтобы не оказаться под тушей зверя, так это отскочить в сторону. Правда, я еще поддал «пролетавшему» мимо топором по заднице, дабы тот знал, кто сегодня главный.

От такого отношения к природе медведь осатанел окончательно. Кажется, уже ничего не соображая, он поднялся на задние лапы и пошел на меня.

— А глаза у тебя действительно бешеные! — Хорошо, что у топора была длинная рукоять. Колун прошелся бурому по зубам, пробуя их на вкус.

Медведь мотнул головой, наверное прикидывая, чего и сколько во рту у него не хватает.

— Ты, придурок, давай договоримся! Шкуру мне, мясо оставь себе, и разойдемся по домам!

Я рубанул его еще раз, но уже по протянутой лапе.

Явно показывая свое несогласие, зверь умудрился сигануть на меня еще раз, и самое обидное было в том, что это ему удалось! Я внизу, он сверху, еще немного — и здесь такое начнется! Я пошел ва-банк. Окровавленные клыки зверя лязгали у самого моего горла. Каким-то образом я ухитрился вывернуть собственную левую и двумя пальцами въехать ему в глаза. Зверюга негодующе заревел дурным голосом, а я тем временем, несмотря на хлынувшую мне в морду кровь, все двигал и двигал свою левую клешню вперед, в то же время высвобождая из его объятий правую, сжимающую удлиненный штоск, который по совету Дырявого Мешка я начал носить за голенищем.

Зверь лапами старался вытолкнуть мою руку из своего черепа, тем самым дав возможность поработать правой, вооруженной рукой. Взмах влево, взмах вправо — обоюдоострое лезвие вырывало клоки шерсти и кожи из горла противника, выпуская на волю реку жизни. Рев перешел в хрип, кости основательно затрещали под тушей обмякающего зверя. Моя кровь с разорванных рук смешивалась с. медвежьей. Еще раз извернувшись, я змеей выскользнул из-под агонизирующего зверюги. Сжатые легкие буквально разрывались от долгожданного воздуха.

— Да что ж вы все меня придушить хотите!

Несмотря на то что меня просто безумно шатало, я подхватил валявшийся на земле топор.

Зверь еще дергался. С наступающим ужасом я понял, что этот громадный окровавленный кусок расстающегося с жизнью мяса просто жаждет забрать своего убийцу с собой на Другую Сторону Великой Реки.

Никогда не думал, что мой голос может быть подобен рыку раненого медведя:

— ДА СДОХНИ ЖЕ ТЫ, жакхе ОТРОДЬЯ!!! — Колун врезается в голову зверя, проламывая кости, разбрызгивая кровь и мозги.

Солнце уже основательно решило встать, когда я наконец очнулся. Тошнило, хотелось пить. Видимо, Удар, прикончивший зверя, лишил меня всех сил. Его неподвижная туша валялась у самых моих ног. Я привстал, опираясь на топор. «Надо бы не забыть найти стрелу», — это последнее, что пронеслось у меня в голове до того, как я увидел ЭТО.

На восточной стороне поляны стоял белоснежный единорог. Восходящее солнце било из-за скал над красной пещерой ярким белым светом. И в этих лучах божественное создание просто светилось небесным, неземным. Такое существо могло родиться только на благословенной земле, среди облаков, окутывающих пики гор, возвышающихся над бренным миром по недосмотру богов. Ибо нельзя пускать на грешную землю такую красоту. Иначе не сможет земля жить и дальше так, как будто ничего и не видела. Не сможет — умрет… Умрет, как умирают люди, достигшие высшего знания, понимая, что больше незачем жить…

Я встал на колени, не поднимая глаз. Моя душа сжалась до размеров мотылька. Я еле дышал от восторга и страха.

На мою окровавленную голову, обагренные плечи опустилось дыхание морского ветра. Не смея дышать, я приоткрыл глаза.

В упор на меня смотрели самые прекрасные в мире огромные карие глаза. Я читал в них все: мудрость, сострадание и боги знают, что еще…

Мне стало стыдно:

— Не корысти ради, а токмо волею…

Единорог, глубоко вздохнув, отошел от меня и, не поворачивая головы, горделиво ступая, пошел прочь от красных скал, обагренной травы, от смерти, посетившей лесную поляну в это утро.

Почему-то жить больше не хотелось…

Спустя пару дней, когда я уже заканчивал свою душегрейку, явился мастер Скорпо. Маг прибыл в явно приподнятом настроении.

— Эй, Лукка, ты здесь не заскучал без меня?! О, да я вижу, ты не теряешь времени даром — готовишься к зиме. Молодец, молодец! Зимы здесь холодные. Ладно, прикрывай свою портняжную мастерскую, у нас сегодня маленький праздник. Там, в повозке, специально для тебя, изголодавшегося, парочка-другая кувшинчиков доброго зерстского красного вина.

Я взглянул на весельчака исподлобья. Не спеша, отложив работу, подошел к повозке, вытащил объявленные предметы.

— Куда нести-то, мастер?

— Парень, что с тобой? На тебе лица нет! Что-то произошло? Или ты обиделся, что меня долго не было?

— Да нет, все нормально.

Я подхватив сразу все четыре амфоры, поплелся в пещеру.

«Интересно, с чего он такой радостный? Либо Владыка ноги протянул?»

Через полчаса стол был накрыт, вино разлито по прозрачным маленьким кружкам. Подогретое мясо аппетитно дымилось на больших медных блюдах. Скорпо поднял свой стакан:

— Ну, за скорое свершение всего желаемого, тролль! — Маг, выпив вино, похлопал себе по губам: — Крепкое, однако!

— Вино как вино, — проглотил я одним махом содержимое своего стакана. — Что там в мире творится?