Из Тьмы, Арка 5 (СИ) - "Добродел" - Страница 186

Генсэй (или, как он предпочитал себя называть в собственных мыслях и в разговорах с посвящёнными — Юрэй) снисходительно поглядывал на потуги молодой да ранней «сопливой интриганки». Один раз она уже заигралась, но, даже обжегшись, всё равно не сдалась. В чём-то такое упорство вызывало уважение. Да и красиво говорить девочка умела, этого не отнять. Но неприязнь и насмешливая ирония к «самой умной» с лёгкостью затыкали его за пояс. Не то чтобы подобный подход не сработал бы раньше, на потерявшем смысл к существованию Генсэе, но ставший на его место Юрэй лишь внутренне посмеивался с пренебрежением.

А ещё та, кому он присягнул, поделилась с ним умением ускорять свой разум, не затрагивая тело и не беспокоя окружающих воителей. Благодаря этой способности все ужимки и непроизвольные реакции собеседницы были… не как на открытой ладони, но вполне считывались.

Хотя чего там читать? Это лишь сопливые, едва вылезшие из подростков карьеристы и властолюбивые интриганы мнят себя уникальными и неповторимыми. На самом деле точно такие крутились в среде придворных и старших-высших чинов армии и двадцать лет назад, и сорок, и шестьдесят, и в далёкие годы молодости самого Генсэя… Всё идёт по кругу, повторяясь с каждым новым поколением. Всё давно приелось и остодемонело; лишь горячка боя и смерть, танцующая на острие клинка, разогревали кровь старого грешника.

Впрочем, у него ещё есть шанс посмотреть на то, как бесконечный цикл оборвётся, вместо предопределённого круга выходя на восходящую спираль. Но не так, как рассчитывает эта одноглазая трёхлапая лиса.

В конце концов, ему уже указали Цель и показали Путь, пробудив угасшую было тягу к жизни. И обмануть себя он не позволит!

Примечания:

Пункт тапкоприёма открыт)

Автор и Куроме выражают признательность тем, кто поддерживает текст на Бусти или делает пожертвования на Тёмный Алтарь Печенек.

А.Н. — бечено.

Император сидел за столом своего кабинета и занимался привычной работой, ударяя Императорской печатью по нуждающимся в высочайшем одобрении документам. Теперь премьер-министр, следуя пожеланию своего Императора, не стоял у него за плечом, подкладывая документы и контролируя правильность постановки печати, а предоставил юному подопечному «свободу» самостоятельно ставить резолюции на заранее приготовленных для него документах. Хотя, если быть честным, Макото полагал, что вредный Онест поступил так, чтобы не отвлекаться от своего мяса и с удовольствием набивать толстый живот, пока глава страны работает.

И откуда только берутся такие горы бумажек?! Это, конечно, его долг Императора — одобрять и отклонять законы и важные проекты, воздавать по заслугам виновным и достойным награды, а также уделять внимание иным, требующим высочайшего рассмотрения вопросам. Но слишком уж их много! Да и настоящей свободы венценосному подростку хотелось несколько больше, чем возможности самостоятельно брать бумажки из одной стопки, шлёпать на них печать и перекладывать в другую.

На самом деле, как он знал, лишь исчезающе малая толика бумаг требовала личного внимания монарха, но учитывая размеры Империи и её бюрократического аппарата… Даже если бы он хотел, то пропустить сквозь себя реку бюрократии, чтобы свести её к ручейку действительно важных документов, одобряемых или запрещаемых с полным на то осознанием, он бы всё равно не сумел, поэтому ему и подчиняются столько служб. И даже так приходится утомительно долго сидеть в кабинете. Но… юный император всё же считал, что, будь он сильнее вовлечён в процесс управления, это стало бы не так тоскливо.

Тихо вздохнув, Макото убрал очередной скучный листок в стопку документов справа и взял следующий документ из такой же большой стопки слева. Мазнув взглядом по очередным канцеляризмам, он завизировал внесение на рассмотрение законопроект о каких-то там новых пошлинах и сборах для не входящих в государственный концерн предприятий, после чего убрал документ в стопку рассмотренных.

Хороший это закон или плохой? Непонятно. С одной стороны — множество пошлин означают большую наполненность казны, но с другой — подданным не нравится платить много налогов и сборов. Однако дополнительные сборы лишь для тех, кто не хочет вступать в государственный концерн. Но почему они не хотят? Он плохой? Или это потому, что государство контролирует нечестные порывы дельцов? И ведь не спросишь! Опять Министр скажет, что всё хорошо, а его величеству не стоит беспокоиться о таких мелочах. Непонимание порождало отсутствие интереса, а то в свою очередь нагоняло скуку. И пускай со стороны могло показаться, что Император сосредоточен на работе, но на самом деле Макото витал в своих мыслях, позволяя рукам самостоятельно выполнять привычную монотонную работу.

Прошло уже немало дней с того момента, как Куроме отправили на Север, и мальчик скучал по этой сильной, яркой и необычной девушке, ставшей ему подругой, в будущем обещающей стать опорой его правлению. Очень жаль, что из-за взбунтовавшихся северян ей пришлось оставить Дворец и Столицу. Интересно, её сила действительно так необходима для поддержки армии? Или тут виноваты слова девушки о бедственном положении военных отставников и получивших травмы калек?

Всё-таки Онест был не очень доволен, когда Макото решил поговорить с ним на эту тему. Юный государь помнил, как после этого ему долго и подробно рассказывали о многочисленных трудностях в управлении таким большим и сложным механизмом, как государство. Министр говорил о том, что далеко не все ошибки или правильные на первый взгляд решения таковыми являются, о том, что квалифицированные специалисты знают о проблемах страны много лучше посторонних убийц и о том, что искусство управления во многом состоит именно в способности просчитывать далёкие последствия каждого шага.

Таким образом, если некий вопрос пока не решён, это не значит, будто все чиновники и министры дураки, а означает, что государство либо готовится к правильному его решению, либо имеет много иных важных задач, на которые требуется пустить ограниченные ресурсы. А то, что сделала новая знакомая Императора — это ткнула пальчиком в одну маленькую проблему. Словно кто-то отвлёк капитана корабля и его помощников от управления идущим по опасным волнам гордым покорителем моря, дабы те срочно начали бороться с крысами, прогрызшими мешок припасов. Со всеми закономерными рисками такого «дальновидного» шага.

Ох и устал же Император это всё выслушивать! Редко когда смешливый толстяк впадал в такое занудство! Редко, но метко.

Кажется, Онест и в самом деле разозлился на Куроме, счёл её плохой компанией и воспользовался подвернувшейся возможностью, чтобы оградить своего молодого воспитанника от нежелательного человека.

Ничего. Даже если и так — когда Куроме вернётся, Министр уже остынет. Он отходчивый.

Но вообще, пусть премьер-министр и выглядел очень убедительно, а его слова о том, что каждый должен заниматься тем, в чём разбирается, казались правильными, стоило ли так безоглядно доверять всем его словам? Макото ведь Император! Он должен лучше всех разбираться в делах его Империи! Но премьер-министр и остальные министры продолжают ограждать его от большинства проблем, словно он всё ещё ребёнок. Только занудные нотации читают, если им кажется, что он сделал что-то неправильно! Разве это не ошибка?

Или… — по спине пробежал холодок, а печать немного дрогнула, криво опустившись на очередной документ, — или, может быть, не хотят, чтобы Макото начал править сам. Как те злые вельможи из старых хроник.

Нет, это уж вряд ли! Просто… просто они считают, что он ещё слишком юн. И зря! Он ещё докажет, что способен на большее! А вот Куроме в него верит. Считает настоящим Императором! Поэтому и поделилась с ним своими мыслями. Даже если она ошибалась — хотя старик Будо её тоже поддержал, а уж он точно не глупый или плохо осведомлённый — Император должен защитить свою подругу и сторонницу!