Его сокровище (ЛП) - Росси Эмилия - Страница 2

Ромео откинулся в кожаном кресле, внимательно наблюдая за мной. Медленная улыбка расползлась по его лицу, когда он скрестил руки на груди.

— Что? — спросил я, нахмурившись.

— Просто интересно, как все пройдет. Непоколебимый Маттео Росси и его милая маленькая соседка.

Мое раздражение росло, чем дольше он улыбался.

— Отвали. Это деловое решение, и ничего больше.

— Как скажешь. — он встал. — Сообщу им, что можно назначать дату.

— Небольшая свадьба, — сказал я. — Проведем ее быстро.

Ромео кивнул и потянулся за папкой.

— Оставь, — рявкнул я.

Он лишь хмыкнул, выходя из моего кабинета.

2

СОФИЯ

Мила прижалась ко мне, как делала в детстве. Она провела больше ночей в моей постели, чем вне ее. В нашем доме всегда было холодно — и по температуре, и по эмоциям, — поэтому мы впитывали все тепло, которое могли получить.

— Ты действительно собираешься выйти за него замуж? — прошептала она, звуча моложе своих девятнадцати лет.

Горло и грудь были напряжены. Отец только что сообщил мне новость. Его точные слова были:

— Когда ты выйдешь замуж за Маттео Росси и укрепишь этот союз с итальянцами, то наконец станешь для меня полезной.

Мама молча стояла рядом с ним.

— Похоже, что так, — прошептала я в ответ.

— Ты что-нибудь знаешь о нем?

— Он глава нью-йоркской мафии.

Мила фыркнула и ударила меня по руке.

— София, будь серьезной.

— Но это все, что я знаю, — возразила я, надув губы и потирая руку.

— Это даже не больно, — сказала она, закатив глаза и схватив наш общий секретный телефон. — Я собираюсь найти его в интернете.

Я открыла рот, чтобы сказать ей не делать этого, но потом передумала. Почему бы мне не узнать что-нибудь о мужчине, с которым я должна буду провести остаток своей жизни?

Мила напечатала его имя в телефоне и ахнула.

— Он такой горячий!

Я схватила телефон и прикусила губу, глядя на фотографию под заголовком статьи «Самый горячий миллиардер Нью-Йорка покидает новогоднюю вечеринку раньше времени». Это было спонтанное фото Маттео возле отеля. Он хмурился в своем идеально сшитом черном смокинге, который обтягивал его широкие плечи. Темные волосы беспорядочно спадали на лицо, а квадратная челюсть была сжата.

В животе у меня затрепетало.

— Полагаю, он… неплох.

— О, он еще как неплох, — широко улыбаясь, сказала Мила.

Она всегда была помешана на парнях. Я не могла сосчитать, сколько раз прикрывала ее, когда она сбегала через окно, чтобы встретиться с очередным бойфрендом, в то время как я побывала всего на одной вечеринке и больше не захотела повторять этот опыт. Я вздрогнула, отгоняя воспоминание, и снова сосредоточилась на фотографии.

— Сколько ему лет? — спросила я.

Он явно был старше меня, раз уже был главой мафии. Мужчина на фотографии еще не достиг возраста, когда можно было бы назвать его «серебряным лисом», но в нем чувствовалась зрелость, которую я могла бы счесть немного сексуальной.

Мила взяла телефон, ее нахмуренное лицо выдало разочарование, когда поиск не дал никаких результатов. После тридцати минут мы, наконец, сдались. Найти личную информацию о Маттео Росси оказалось невозможно.

Мила с раздражением положила телефон. Она повернулась на бок, лицом ко мне.

— По крайней мере, мы знаем, что твой жених горяч.

— Интересно, он добрый? — пробормотала я.

Боже, было так глупо произносить это вслух. Я никогда не видела доброго мужа или счастливого брака в Братве, но я цеплялась за надежду, что Маттео не так ужасен, как мой отец. Может быть, у итальянцев все было иначе. Может, они лучше относились к своим женщинам.

Лицо Милы омрачилось, на лбу появились морщинки.

— Лучше бы так и было. — ее голос звучал свирепо.

Будучи старшей сестрой, я всегда защищала Милу, заботясь о ней, когда родители нас игнорировали, а няни уходили домой. Но с годами, по мере того как мои проблемы со здоровьем становились все серьезнее, она начала защищать меня.

— А что насчет Димы? — спросила Мила.

Наш сводный брат Дмитрий вел жизнь, окутанную тайной. Отец постоянно отправлял его выполнять грязную работу за границей, не в силах долго выносить присутствие сына. Дима слишком напоминал ему его первую жену. Женщину, которую, если верить слухам, он действительно любил.

Я сжала ее руку.

— Уверена, он знает. Может, он приедет на свадьбу.

Мои слова звучали не убедительно. Свадьба должна была состояться через два дня. У Димы не было постоянного номера телефона, поэтому нам всегда приходилось ждать, когда он сам выйдет на связь.

— Как думаешь, Маттео знает о моем… — я жестом указала на свое тело.

Губы Милы приоткрылись.

— Пахан должен был ему рассказать, верно? Маттео, наверное, получил кучу информации о тебе, прежде чем согласился.

Мы перестали называть нашего отца «папой» много лет назад. Для нас, да и для всех в его жизни, он был только Паханом.

Я глубоко вздохнула, почувствовав облегчение.

— Да, конечно.

Тоненькая нить надежды вплелась в мою тревогу. Маттео, должно быть, порядочный мужчина, если решил жениться на мне, несмотря на болезнь. Хотя… может быть, союз с Братвой был слишком заманчивым предложением, чтобы отказаться, даже если это означало принять такую невесту, как я.

— Я буду по тебе скучать, — пробормотала Мила.

Я моргнула, чтобы сдержать слезы. Годы отцовских криков, требующих, чтобы я стала жестче, не смогли заставить меня перестать быть глубоко чувствительной.

— Может, он позволит тебе приезжать в гости, — сказала я.

— Да, может быть.

3

МАТТЕО

Мы с Ромео сидели на заднем сиденье машины, направляясь из аэропорта в церковь. Два джипа, с моими людьми, ехали рядом. Сиенна была в ярости из-за того, что я не позволил ей присутствовать на моей свадьбе. Я недостаточно доверяю русским, чтобы рисковать безопасностью сестры.

Я взглянул на часы. Вечером у меня была встреча в городе, где нужно было осмотреть новую партию оружия вместе с Доменико, моим силовиком, поэтому церемония должна была быть быстрой.

— Ты бы потренировался улыбаться, — сказал Ромео.

Я посмотрел на него с недовольством.

— Нет, нет, наоборот.

— Отвали. Зачем мне улыбаться?

— Чтобы произвести хорошее впечатление на свою невесту.

Ромео только рассмеялся в ответ на мой взгляд. Ублюдок. Он был единственным, кроме моей сестры, кто общался со мной без капли страха.

— Я не задумываясь пристрелю тебя, — сказал я, глядя в окно.

Он только фыркнул.

Мне не нужно производить впечатления на эту женщину. Она будет жить в моей квартире и сопровождать меня на мероприятиях, когда нужно поддерживать видимость крепкого брака. Я не совсем жестокий — у нее будет доступ к деньгам и всем необходимым вещам, но на этом все. Я отказываюсь нарушать строй своей жизни ради нее. Отказываюсь делать что-либо, что дало бы ей преимущество надо мной.

Мы подъехали к церкви, расположенной в северной части города. Традиционно свадьбы Семьи проводились недалеко от моей квартиры на Манхэттене, но Рустик сказал, что если мы настаиваем на католической церемонии, то она пройдет в Чикаго, в его церкви. Это было неудобством для меня, и я уже заранее ненавидел двухчасовой перелет обратно с новой женой.

Рустик Иванов может быть моим новым союзником, но я все равно его презираю. Он пролил немало итальянской крови за эти годы, за что мы отвечали тем же. К этому союзу придется привыкнуть.

Анджело, водитель и один из моих самых надежных солдат, подали сигнал, что наши люди заняли позиции. Я вышел из бронированного джипа и застегнул пиджак. На свадьбу я надел обычный черный костюм. Деловая одежда для делового мероприятия. Глок приятно давил на спину.

Я снова взглянул на часы, когда мы вошли в церковь. Две минуты до начала церемонии.