Спасите меня, Кацураги-сан! (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 49

— Да, — выдохнул Нагата и довольно улыбнулся. — Эитиро-сан долго сопротивлялся, но я убедил его, что меня подстрахуют. В большей степени это касается вас, Кацураги-сан. Дежурство в стационаре — это большая ответственность. За вами будет приёмное отделение и вся терапия. Здесь, в отличие от поликлиники, у нас помощь не плановая. Экстренных случаев будет полно. Сами знаете, если поликлиника — это первая линия обороны, то стационар — основная. Здесь от нас ждут наиболее качественной помощи тем, кому она особенно необходима.

— Я понимаю, Нагата-сан, — кивнул я. — На самом деле у меня есть к вам ещё пара вопросов помимо стационара, но я не стану вас задерживать. Давайте сразу перейдём к экскурсу.

Нагата Джиро чувствовал себя неважно, ему надо было отдохнуть. А удерживать мужчину, который спешит хотя бы раз в месяц повидаться с дочерью и внуками — совсем уж не вежливо.

— Смотрите, Кацураги-сан, в приёмном отделении у вас всего три задачи. Первая и основная — это экстренные пациенты. В основном их привозит скорая, но иногда они добираются самостоятельно. Ваша задача определить — необходима ли госпитализация. Если нет — дать назначения и отпустить домой. Если да — маршрутизировать пациента в правильное отделение.

— Это я понимаю, Нагата-сан, — сказал я. — Грубо говоря, инфаркты — в кардиологию, инсульты — в неврологию.

— Ага, и всё подряд — в терапию, — рассмеялся Нагата. — Только учтите, места ограничены, отделения — не резиновые. Если возникает спорная ситуация, лучше связаться с дежурными из других отделений.

— Принято, Нагата-сан, — кивнул я. — Какие ещё у меня будут обязанности?

— Вторая и, наверное, самая неприятная часть работы в приёмном отделении — это освидетельствование на состояние алкогольного опьянения. Наших сотрудников сюда приводят редко, но полицейские частенько завозят сюда пьяненьких граждан или задержанных водителей. Сами понимаете, иногда они ведут себя буйно, но ничего страшного случиться не должно. Ваша задача — провести тесты на координацию, продуть алкотестером и выдать полицейскому заключение. Пока всё понятно, Кацураги-сан?

— Да, Нагата-сан, не беспокойтесь, это для меня не проблема, — уверил его я.

— Ну и, наконец, последнее — самое простое — выдача наркотиков, — добавил Нагата Джиро. — В приёмном отделении находится сейф с наркотическими обезболивающими. За ними часто будут приходить из реанимации или хирургии. Ещё чаще из онкологического отделения. Препараты под вашей ответственностью. Всё выдаётся строго по запросу и фиксируется в журналах.

Хорошо бы какая-нибудь семья Кондо не решила меня с наркотиками подставить. Вот тут уж я точно не оправдаюсь.

— Теперь давайте пройдёмся до ординаторской, там стоят рабочие компьютеры и диван, — повёл меня за собой Нагата. — В ординаторской вы проведёте большую часть дежурства, если, конечно, не начнётся завал, как это иногда бывает. Там можно поспать, перекусить, или поработать, если у вас накопилась незаполненная документация в поликлинике.

А таковая как раз имелась.

— В терапевтическом отделении у вас тоже есть несколько задач, — продолжил объяснять Нагата. — Так уж у нас заведено, что врач приёмного отделения и дежурный терапевт — это один и тот же человек. Поэтому работы — навалом. В терапии нужно будет проводить вечерний обход по пациентам, требующим особого внимания. И если необходимо — как-то корректировать их лечение. Накадзима-сан оставляет список таких больных у постовой медсестры. Ознакомитесь.

Да уж — тут не поспоришь. Работы даже чересчур много. Ясное дело, что всё зависит от чистого везения. В какие-то дежурства можно всю ночь проспать спокойно, а в другие — глаз не сомкнуть до самого утра.

— Всё, Кацураги-сан, вроде посветил вас во все тонкости, — подытожил Нагата. — Если что будет непонятно, мой номер у вас есть — звоните в любой момент.

— Я постараюсь не отвлекать вас от семьи, Нагата-сан. Идите отдыхать, а я приступлю к работе, — сказал я.

— Да мне ответить не сложно, — махнул рукой Нагата. — А вот дочка меня точно съест, если я буду слишком часто отвечать на звонки. Так что — да, не переусердствуйте.

Мы с Нагатой Джиро спустились в приёмное отделение. Я собирался познакомиться с дежурными медсёстрами, поскольку оборону мне держать придётся с ними бок о бок.

— Как и полагается, хорошего дежурства не желаю! — улыбнулся Нагата на прощанье и закашлялся.

— Нагата-сан, всё в порядке? — забеспокоился я.

Нагата Джиро махнул рукой, но его кашель не прекращался. Мужчина схватился за грудь и принялся заглатывать воздух. Вены его шеи разбухли, а лицо начало синеть.

Медсёстры ахнули. Нагата Джиро начал падать.

— Нагата-сан! — крикнул я и побежал к коллеге.

Мой бывший наставник рухнул мне на руки. В его глазах застыл животный ужас. Его сердце бешено билось. Мой «анализ» включился автоматически. Пульс перевалил за сотню, а артериальное давление, наоборот, стремительно снижалось. В сердце резко началась перегрузка. Но это был не инфаркт. Судя по дыханию, Нагате критически не хватало кислорода.

Пальцы Нагаты Джиро впились в рубашку так, что их было не оторвать. Не нужно быть магом-целителем, чтобы догадаться — он испытывал сильную боль. Грудная клетка мужчины дрожала от прерывистого дыхания.

Прежде чем потерять сознание, Нагата посмотрел мне в глаза и просипел:

— Спасите меня, Кацураги-сан!

Давление Нагаты Джиро упало до семидесяти на сорок. Он потерял сознание, но остановки сердца не было. Я и без «анализа» догадался, что с ним случилось, поэтому сразу же крикнул медсёстрам:

— Вызывайте реанимацию и сердечно-сосудистого хирурга! Подготовить каталку! Обеспечить венозный доступ!

Одна медсестра сразу же рванула к телефону, вторая достала катетер и подбежала к нам с Нагатой. Пока девушка устанавливала катетер, я изучал тело Нагаты Джиро «анализом».

— Кацураги-сан, что с ним? Это инфаркт? — спросила медсестра, прокалывая вену Нагаты.

— Нет, ТЭЛА, — коротко ответил я.

Тромбоэмболия лёгочной артерии. Этого следовало ожидать, учитывая, какой кошмар творился с его ногами. Один из тромбов в венах его нижних конечностей всё-таки оторвался и улетел в кровоток!

Я перевёл взгляд на лёгкие Нагаты Джиро.

Вот он! Тромб перекрыл лёгочную артерию наполовину.

Нужно спешить, пока сердце не достигло критической перегрузки. Давление продолжит падать, если мы ничего не предпримем. Его правый желудочек растянуло, перегрузка слишком высокая, чтобы вводить физраствор для восстановления артериального давления.

— Норадреналин и гепарин! — крикнул я медсестре. — Срочно!

Нужно было поднять ему давление и предотвратить дальнейшее сгущение крови, пока ещё не поздно. И как можно скорее приступить к тромболизису. Только на слово мне никто не поверит, как и всегда. Сначала его повезут на компьютерную ангиографию.

Медсестра метнулась к аптечке, а я продолжал держать голову Нагаты слегка приподнятой. Пальцы на его руке расслабились и отпустили рубашку. Я воспользовался моментом и быстро расстегнул пуговицы, освободив грудную клетку мужчины. Его дыхание было совсем поверхностным.

— Держитесь, Нагата-сан, — прошептал ему я. — Вас дочь с внуками ждут, не время умирать. Держитесь.

Но предварительный прогноз был далеко не радужный. Слишком быстрое падение давления, перегрузка правого желудочка. Если мы не сделаем всё быстро и правильно — Нагата Джиро умрёт! Перекрытие артерии массивное, а на тромб наслаиваются новые массы.

Когда медсестра закончила введение назначенных мною препаратов, в приёмное отделение вбежали реаниматологи и сосудистый хирург.

— Нагата-сан, как же так⁈ — воскликнул хирург и посмотрел на меня. — Что с ним?

— ТЭЛА, — быстро сообщил я. — Давление падает, признаки перегрузки правого желудочка. Нужно незамедлительно начинать тромболизис.

Во избежание лишних споров я приподнял штанину Нагаты Джиро и показал воспалённые вены на его голенях.