Цеховик. Книга 11. Чёрное и белое - Ромов Дмитрий - Страница 9
- Предыдущая
- 9/16
- Следующая
– В целом да, но есть нюанс. Мне эта информация нужна срочно. Вот прямо сейчас. Вы свяжитесь там, пожалуйста с дежурным и узнайте поскорее. А я вам за это буду крайне признателен.
– Да пошёл ты! Совсем оборзел уже! Наглость – второе счастье, так что ли? Из-за таких как ты, между прочим, и царит бардак вот этот. Везде, бл*дь бардачина! Ладно, перезвони минут через десять. Поспать, бл*дь, не дал. Теперь уже не усну из-за тебя!
Он бросает трубку.
В комнату заходят Наташка с Мариной.
– Ты тут один сам с собой решил поразвлечься? – довольно игриво спрашивает Марина.
Наташка смеётся, но встретившись со мной взглядом, сразу замолкает.
– Какие-то неприятности? – спрашивает она.
– Да-а-а… есть кое-что, – отвечаю я, не желая при постороннем человеке вдаваться в детали.
– Ой, какие шляпы! – восхищённо примеряет одну Марина. – Фирмá.
Что же там могло произойти? Может он по пьяни что-то отчебучил? Если это по линии МВД, то отмажем его, сто процентов. Чурбанов ещё не видел бумажки, которые я добыл в схватке над пропастью. Да может и Печёнкина хватит для решения. А вдруг это не менты? Нет, это вряд ли. По идее не могут же «конторские» ментов…
– Егор, ну ты нам дашь рому попробовать? – настаивает Марина.
Блин, надо её выпроводить, не ко времени сейчас…
– Да-да, конечно, – киваю я. – Мы-то с Наташей не пьём, так что это всё на подарки.
– Серьёзно? – смеётся Марина. – Ната, ты не пьёшь оказывается? Или он про какую-то другую Наташу?
– Про меня, про меня, не пьющая я.
– Ну, ладно, всё молчу, – продолжает ржать Марина.
– Да, мы тут пока тебя не было злоупотребили один раз, вот Мариша и подкалывает меня.
Ната, Мариша, злоупотребили… Однако…
– Понятно, – киваю я и подхожу к своим разложенным вещам. – Мариша, послушай, я рад, что у Наташи появилась приятельница. Так что вот эта бутылка для тебя. Возьми. И шляпу тоже, тебе очень идёт. А сейчас извини, пожалуйста. У нас тут кое-какие проблемки возникли, но это чисто семейное. Давай в другой раз увидимся. Ты приходи к нам ещё, ладно?
– Ты меня выставляешь что ли? – прямолинейно спрашивает она.
Блин, довольно беспардонная девица. Что в ней есть такое, что Наташка ей увлеклась?
– Да, – так же прямолинейно отвечаю я. – Выставляю. Но не навсегда.
Я дружелюбно улыбаюсь, она ржёт, а Наташка нервничает:
– Егор! Ну ты чего! Разве так можно?! Мариша, он несерьёзно. Оставайся, сейчас сигару попробуем.
Звонит телефон, и я сразу снимаю трубку:
– Слушаю.
– Брагин, это я, – говорит Печёнкин. – Как там его, Рыбкин Геннадий Аркадьевич?
– Да, – подтверждаю я. – Геннадий Аркадьевич.
Перевожу озабоченный взгляд на Наташку, и она сразу врубается. Делается серьёзной и поворачивается к Марине.
– Мариш, извини, но Егор прав. Давай завтра созвонимся. Не обижайся, пожалуйста…
– Строгий муж, свирепый муж? – со смехом пожимает та плечами. – Ната, вообще не проблема, не бери в голову. Завтра позвоню после работы, окей?
– Окей, – отвечает Наташка и идёт вместе с гостьей в прихожую.
– Так что там? – уточняю я.
– Так ничего, – отвечает Печёнкин. – Нет у нас задержаний и выездов тоже нет. Привиделось тебе. Мне тут доложили, что он бухнуть не дурак, Рыбкин твой. Может по пьяной лавочке куда забурился. Но у нас точно нет. И в моргах нет, я проверил. Может коллеги розыгрыш устроили или собутыльники. Не знаю.
Твою дивизию! Перед глазами мигает красная тревожная надпись: Кухарчук! Кухарчук! Кухарчук!
Если это действительно он, то очень оперативно работает. Я только с ним поговорил и сразу вот вам… Хотя непонятно… У меня есть компромат. Меня он отпускает. А моего близкого в тот же миг начинает прессовать. В чём смысл вообще? А если не Кухарь, тогда кто? Набираю Радько.
– Что случилось? – вбегает Наташка. – С папой что-нибудь?
– Наташ, пока непонятно, не волнуйся раньше времени. Сейчас разберёмся. Позвонила Лариса и сказала, что его задержали.
– За что? – выдыхает она.
– Я не знаю. Знаю только, что не милиция.
– А кто тогда?
Радько отвечает моментально. Голос сонный, но реакция быстрая. Наверное телефон стоит на тумбочке рядом с кроватью.
– Михал Михалыч, привет, это Егор.
– Привет, – отвечает он, как робот или как Семён Семёныч Горбунков после операции «Дичь».
– Можешь прямо сейчас проверить кое-что?
– Могу.
– Три сотрудника в штатском сегодня ночью, арестовали гражданина Рыбкина Геннадия Аркадьевича, проживающего по адресу улица Пятьдесят лет Октября, дом двадцать три, квартира тридцать четыре. Менты к этому отношения не имеют, я проверил. Думаю, ваших рук дело. Узнай, пожалуйста, за что, кто, почему, кому надо. Ладно? Я кстати тебе сигары привёз и ром.
– Узнаю, – отвечает он и нажимает на рычаг.
Блин… такое чувство, что он сейчас рухнет в постель и благополучно забудет о моём звонке. Тут же набираю снова. Раздаются короткие гудки. Хорошо, если он действительно кому-то названивает, а не положил трубку рядом с аппаратом на тумбочку.
– Сейчас всё узнаем, – оптимистично говорю я, обнимая подошедшую Наталью. – Не волнуйся. Всё выясним, всё сделаем, вытащим тятю твоего, да?
Она молча кивает и прижимается ко мне.
– Расскажи пока, как ты тут без меня жила. Что делала? С Мариной познакомилась, а ещё что?
– Знаешь, она только с виду такая…
– Какая «такая»? – спрашиваю я.
– Ну… немного резкая, что ли. Она хорошая вообще-то. У неё взгляды передовые, она самостоятельная, умная, ни от кого не хочет зависеть, всего сама добивается. Например, квартира принадлежит её тётке, но она ей всё равно платит, не хочет одалживаться.
– Гордыня или почему? Зарплата бухгалтера, мне кажется, не очень высокая.
– Ну, почему сразу гордыня? – отстраняется Наталья.
– Тебе она понравилась, да? – спрашиваю я, выпуская её из объятий.
– В каком смысле?
– Ну, своей жизненной позицией, отношением к людям, проблемам, не знаю…
– Ну, и что? – делается она колючей как подросток. – Это плохо?
– Плохо? – пожимаю я плечами. – Нет, чего же здесь плохого? Нам всегда встречаются люди, которым мы симпатизируем, которые оказывают на нас влияние.
– Хочешь сказать, она плохо на меня влияет?
Я усмехаюсь:
– Ничего такого, я ведь эту девушку ещё не знаю, а вот ты, судя по этому вопросу, уже задумывалась на эту тему. Но я думаю, на тебя нельзя повлиять плохо, ты ведь не подросток, ты уже совершеннолетняя, умная, волевая и сексуально развитая девушка и…
– А это причём?
– Это влияет на уверенность в себе. Ты так не думаешь?
– Понятно, – хмуро кивает она. – Воспитательный момент, да? Сейчас скажешь, что в твоей жизни такой человек, ну, который на тебя повлиял, это Платоныч. И тогда я сравню его с Мариной и сделаю вывод не в её пользу, да? Правильно, товарищ психолог?
– Это кто ещё тут психолог, – улыбаюсь я. – Ну ладно, ты чего ощетинилась, как ёжик? Думаешь буду тебе а-та-та делать, за то что ты с новой подружкой набухалась? Чего пили-то, Ната? Тебе, кстати, нравится «Ната»? Мне тебя тоже так называть?
– Портвейн, – всё ещё настороженно отвечает она. – И нет, не надо. Ты так не называй, пожалуйста. Пусть у нас всё остаётся, как было.
Уже неплохо…
– Портвейн, – повторяю я. – Классика жанра. Три топора, надеюсь?
Ответить она не успевает, потому что звонит телефон.
– Алло, Брагин, – говорит Радько. – Взяли, да, твоего кента. Но только не мы. Приехали прямо из Москвы чудаки. Деловые, как мартышки. В свои дела не посвящают, только приказы раздают. Следственный отдел. И с прокуратурой мутят что-то. Больше сказать ничего не могу. Что ему предъявляют, нашим неизвестно. Знаю, что они вчера на зону ездили, но с кем говорили, не знаю. Это могу выяснить, но только утром.
– Как так, он же мент! Как они его взяли-то?
– А им похерам. Чё не знаешь, как мы работаем? Узнать, к кому они мотались?
- Предыдущая
- 9/16
- Следующая