Поводырь - Галина Мария Семеновна - Страница 6
- Предыдущая
- 6/9
- Следующая
- Все знают, аргус с человеком вроде как в связке. Одно целое. И если он захочет, чтобы вы, скажем, взяли в руки нож…
- Вы взрослый образованный человек, - сказал я, - и должны знать, что взаимодействие с аргусом строится совсем на другой основе. Он не может заставить меня что-либо делать. И я его тоже.
- Ага! - сказал он удовлетворенно.
- Что - ага?
- Если он решит причинить кому-нибудь вред, вы не сможете ему помешать. Вы его не контролируете.
- У вас есть собака?
- Да, - его голос немного потеплел. - Молли. Она ретривер. Золотистый ретривер.
- Вы контролируете ее?
- Вы же сами сказали, - тотчас ответил он, - аргус не собака. Мы опять замолчали.
Дурак, хотел я сказать, самодовольный дурак. Ловкий, хитрый манипулятор, недаром тебя выбрали старостой, но ты видишь не дальше своего носа. Все, что вокруг, ты получил именно благодаря аргусам. Ненаселенную, процветающую Землю, свободную от неврозов и агрессии, чистый воздух, чистую воду. Это озеро. Иные миры. Ты получил все.
А что получил я? Мы?
- Вам не стыдно? - спросил я тихо.
- Я против вас ничего не имею, - возразил он. - Но я представляю людей. А они вас боятся.
- Чего вы от меня хотите?
- Чтобы вы уехали.
- А если я откажусь?
- Сам я против вас ничего не имею, - повторил он, - но люди… Могут быть неприятности.
- Вы староста, вы обязаны следить за соблюдением законности.
- Ну… - он поднялся, - я и слежу. Я пытаюсь не допустить неприятностей.
- Не нужно запугивать меня, - я тоже встал.
- Да я и не запугиваю. - Он уже был на крыльце. Аргуса он обошел по большой дуге, но тот все равно встревоженно отодвинулся.
Я потрепал аргуса по голове и снова занялся починкой забора, в какой-то момент отметив, что вколачиваю в землю колья с удвоенной силой.
Лунный квадрат лежал на полу, медленно переползая с одной половицы на другую. За окном шумел лес. Зря я вернулся на Землю.
Любой ныряльщик мечтает оказаться на Земле. Пройтись по траве, полежать на берегу. Есть десятки миров, пригодных для жизни, нотам все другое. Свет, тяготение, сам воздух… А ныряльщик жаждет очутиться там, откуда когда-то ушел в глубокий поиск. И думать забывает о том, что Земля - это еще и люди. Что к звездам ушли лучшие. Самые энергичные, самые смелые. Идеалисты, мечтатели, пассионарии.
А остались обыватели. В глубоком поиске ныряльщик вообще редко думает о людях - больше о небе, траве и деревьях. Ностальгия - страшная штука. И не лечится.
Как же должен страдать аргус, подумал я, он-то ведь в чужой среде, в абсолютно чужой среде, кроме меня, у него ничего здесь нет, не за что держаться… Мы улетим отсюда, улетим в другой мир, не такая уж большая жертва по сравнению с той, что выпала ему. Я думал, если мне будет хорошо, я смогу как-то передать это ему, чтобы и ему было тепло, хорошо и покойно…
Я осторожно, чтобы не разбудить женщину, тихонько посвистывавшую рядом, встал с постели, пересек комнату и подошел к аргусу, лежащему на своем матрасике в углу комнаты. Сейчас, в темноте он действительно очень походил на собаку. Вытянутые лапы тихонько подрагивали. Ему что-то снится? Может, он у себя, среди сородичей, бегает по равнине, расцвеченной чудными красками, не доступными незрячим людским глазам? Нет, скорее, что-то плохое - я ощущал смутную тревогу, тоску… почти ужас.
Я присел на корточки и положил руку ему на затылок.
- Что ты… Успокойся…
Обычно мне удавалось его как-то отвлечь, разбудить, но сейчас, когда его голова приникла к моей ладони, тревога только усилилась.
Он побежал к двери. Вернулся обратно. Несколько раз боднул меня головой.
Что-то не так…
Запах дыма.
Он просачивался сквозь щели окна и свет снаружи уже не тек ртутью и серебром, а был багровым… Я-то думал, это луна заходит.
На корабле я бы среагировал гораздо раньше. Я не ждал от Земли никаких подвохов; иначе не позволил бы себе расслабиться.
Небьющееся пластиковое окно было чем-то подперто снаружи; глотая дым, я добрался до двери на веранду, толкнул ее - заперта. Разумеется, тоже снаружи. Я активировал «болтушку» и вызвал сразу пожарную команду и полицию.
Никакой реакции.
Дым царапал горло. Я бросился к кровати, но женщина уже проснулась и теперь сидела, свесив ноги, кашляя и держась за горло.
Я вновь метнулся к окну - на подоконнике стоял кувшин с цветами, я еще ругал ее за это смешное пристрастие к букетам, - не люблю смотреть на умирающие цветы; вытряхнул букет и вылил воду на рубаху. Разорвал рубаху надвое, приложил ей ко рту, взял ее руку, прижал, потом побежал к аргусу.
Я обмотал мокрой тряпкой его безглазую голову; у аргусов немножко все не так, другой обмен, я не знал, как он переносит дым - легче, чем я, или хуже?
Только тогда я на ощупь нашел крохотную душевую; открыл кран - тот зашипел, выплюнул ржавую струю и затих. Но в ведре под умывальником была еще вода, просто так, на всякий случай, потому что старенький насос время от времени выкидывал всякие фокусы. Я плеснул воды себе в лицо, намочил еще полотенце и вернулся в комнату.
Дверь тоже была чем-то приперта снаружи. Уж они постарались…
Я присел на корточки и обхватил аргуса за шею. Женщина на кровати что-то показывала рукой, другой прижимая ко рту мокрое полотнище. Клочья дыма плавали по комнате, точно сизые медузы.
Я убрал фильтр от лица и сказал:
- Что?
И тут же закашлялся.
Она вскочила, отбросила ногой плетеный половик. Открылся лаз в подпол. Она умоляюще глядела на меня. Я взялся за кольцо и дернул.
Мы осмотрели несколько таких вот домиков на отшибе, чтобы природа, и вода, и лес, и сад… Этот ей понравился. Другие - нет. Он старинный, говорила она, в нем все по-настоящему. Теперь я понял - это из-за подпола. Она знала про подпол. А я не знал.
Надеялась спрятаться от меня, если что?
Неужели она все-таки боялась меня? Настолько боялась?
Мы забрались в подпол, и я тщательно задраил за собой люк. В щели я натолкал мокрых тряпок.
Над нами что-то рушилось и трещало, и в этом треске, в этом жаре, я попытался еще раз связаться по «болтушке» со спасателями. С полицией. С пожарными.
Никто не отозвался.
Я знаю, есть способы заглушить «болтушку», и если в деревне нашелся кто-то с технической смекалкой…
- Предыдущая
- 6/9
- Следующая