В зоне особого внимания (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 22

— Я не забыла! Я заплатила за то, что выпила, а есть я почти ничего не ела! — Машка была единственной, кто понял его слова буквально.

— Ну, правильно, хороший кавалер всегда платит сам за девушку! Да не жмись ты! — и я, вытянув из кошелька этого недоделанного донжуана три бумажки — две пятёрки и четвертаки, отдал их Маше.

Хамов надо учить не только физическим насилием, но и финансово наказывать.

— А ты, Машка, я вижу, за Динамо болеешь? — стало смешно мне.

Надо же — удрала из ресторана, продинамив кавалеров!

— Ну, а за кого ещё болеть сестре хоккеиста «Динамо Рига»? Видел я тебя на матче в прошлом году, — радостно скаля зубы, обратился к пьяной Машке Эдгар. — А твой Хайрис отлично в США отыграл в матчах суперсерии… Седьмого игра с Миннесотой была, 2−1 наши победили… Я так орал!

Точно, в конце декабря и начале января проходили игры в рамках суперсерии встреч между командами НХЛ и хоккейными клубами «ЦСКА» и рижским «Динамо»!

— Да, но брату пока мало времени дают, да и тренер сказал — мол, ставлю тебя в состав только из-за отца и деда! — охотно отозвалась Машка, сразу же проникнувшись к кавалеру Лизы симпатией.

— Ну, шайбу Эдмонтону в ворота он классно положил! — возбужденно дергает за рукав девушку хоккейный фанат. — Знаю, дед у вас знаменитый был, Витольинш — это целая династия теперь!

— Толку-то с этого гола? Проиграли же всё равно 2−1 канадцам.

— Погоди! Маша, так это твой дед придумал слово «буллит»? — припомнил я интернет-байку из будущего.

— Да! — хором ответили мне Маша и обладатель вампирского, как по мне, имени (не знаю, но почему-то такая ассоциация возникла в башке).

Но Эдгар уже смотрит на меня дружелюбно и предлагает:

— А может, продолжим наше общение? Поедем на каток, как мы с Лизой собирались?

— Да! — орёт нетрезвая Петрова-Витолиньш в пылу азарта.

Я быстро объясняю Марте все нюансы случившегося, и та соглашается, взяв меня за руку и гордо произнеся по-русски:

— Я вся твоя!

Не иначе, специально для меня выучила фразу! Ведь парней хоть и «много холостых на улицах» Осло, а королевскую шубу не каждый подарит!

Крытый каток, что находился на Любленской, оказался небольшим, но уютным местом.

— Что, правда не умеешь кататься? — удивлённо спрашивает Лизкин жених, когда выяснилось, что я на льду как новорождённый лось. — А вид у тебя спортивный.

Это хорошо, что он женихом оказался. Лизка не дура, и о нашей недолгой порочной связи болтать не станет, а значит, и перед Мартой мне не будет стыдно. «Вот кому сейчас хорошо, так это ей!» — вздыхаю я, наблюдая за Мартой. Она лихо катается с девчонками, весело смеясь и легко скользя по льду. А я? Я охраняю две шубы и одно пальтишко, сидя на скамейке за бортом.

— Да я другим видом спортом занимаюсь, — лениво парирую я (вот совсем не хочется сейчас хвастаться) и перевожу тему разговора: — А что ты за корочки показывал?

— Эдгар усмехнулся и, не ответив, достал и протянул мне удостоверение в красной обложке с надписью «КГБ Латвийской ССР».

— Ух ты! А правда, что вы располагаетесь в доме, который раньше Гестапо занимало? — вспомнил ещё одну байку из будущего я.

— Ну, я в этом доме на Ленина совсем недавно обосновался, — скромно ответил новый знакомый, подтвердив, что он действительно из КГБ. — А каким спортом ты занимаешься?

«Пожалуй, этот парень может мне пригодиться», — прикинул я для себя и ответил:

— Боксом. Я олимпийский чемпион Сеульской олимпиады.

— Анатолий… боксер… А-а-а… Штыба? Да ладно⁈ Видел твои бои… Но по телевизору ты совсем другой! А не врёшь?

Мне свою крайкомовскую ксиву можно не прятать, и я гордо сую её под нос Эдгару, не давая, впрочем, документ в руки. Не то чтобы не доверяю собеседнику, просто в кино видел, что так делают важные люди, а я сейчас хочу выглядеть важным.

Долго кататься мы не стали и вскоре той же компанией вернулись обратно в гостиницу. Ночевал я в номере у Марты, оставив свой люкс для бухой Машки. И надо сказать, здесь очень помог Эдгар — без него мы бы Машку ко мне в номер не провели. Но корочки КГБ сделали своё дело. Так-то Петрова остановилась у своей подруги в общаге мехмата МГУ, у девушки вообще оказалось много знакомых в столице, в том числе и в лучшем вузе СССР, поэтому проблем с жильем не возникло. Как говаривал Остап Бендер, заселяясь в общежитие имени монаха Бертольда Шварца: — «В Москве масса хороших людей и все они мои знакомые!»

А вот Марта… Я думал, она живет в шикарном номере, который мне почему-то представлялся люксом для новобрачных с громадной кроватью, джакузи и несколькими комнатами, а также античными амфорами, белыми мраморными столиками и прочими изысками капиталистической жизни. Но действительность несколько разочаровала — У Марты оказался обычный одноместный номер, по удобствам даже уступающий моему! Скромно для принцессы. Да ещё прилетела в нашу страну одна, без охраны… Хотя, стоп! Её точно кто-то сопровождает — в номере аж три чемодана, причем два из них огромных размеров, такие хрупкой девушке не поднять в одиночку. Ну ладно, тут в отеле, может, ей за чаевые и занесли чемоданы в номер, а вот в аэропорту кто помог, если девушка по-русски не говорит?

— А где твой сопровождающий? — невинно спросил я, окинув взглядом номер Марты.

— Кто? Переводчик? Спит, наверное, — пожала плечами девушка, всё никак не найдя в себе силы расстаться с шубой.

Угу, верю! Как же, переводчик! Скорее всего, папа приставил к дочке кого из охраны. Но потом нам стало не до слов: Марта, наконец, сняла шубу, остальное я снял сам.

«Как хорошо, что у меня сегодня боя нет», — размышлял я утром. Не став будить измученную вчерашними впечатлениями девушку, иду к себе в номер. Запах перегара и легкий храп, почти звенящий колокольчиком, дал понять — Маша ещё тут. Черт! Она голая спит! Причем совершенно! И ничего, кстати, не толстая, можно было бы… но сил после ночи с благодарной принцессой не осталось, поэтому, получив только эстетическое удовольствие, я, как старый импотент, прикрыл Машу простынкой и отправился бриться и чистить зубы. Выйдя минут через десять, увидел, что Машка расправилась с простыней и опять манит белым телом. С трудом отведя глаза и вздохнув, иду обратно в номер к Марте.

— Медведь! Откуда у тебя силы? — шепчет по английский Марта и добавляет ещё что-то на своём.

Хвалит? Возможно, но Машкин зад и правая грудь, добавили мне сил. Левую было не видно — моя гостья спала на боку.

— Сейчас заедем на турнир, а потом по магазинам! — обещаю я Марте и добавляю на русском: — У меня машина под жопой.

— Воч? — не понимает та идиом, да ещё на русском языке.

— Встретимся через час, хватит времени собраться?

— Ес оф кос, — вздыхает Марта и направляется в душ.

Номер хоть и одноместный, но санузел с душем имеется, как и громадное зеркало в прихожей. «Москва» — одна из лучших гостиниц в стране сейчас.

Мое возвращение к себе в номер совпало с пробуждением Машки, и я, из зала заглядывая в спальню, вижу очумелое лицо латышки, которая сидит на кровати, натянув на себя простыню до подбородка.

— Я где? — первый вопрос гостьи намекает на провалы в памяти.

— У меня в номере. Тебе одежду подать? — радушно скалюсь я, ведь настроение на высоте.

— А-а-а. В гостинице… У нас что было? — второй вопрос говорит о провалах в памяти уже с гарантией.

— Конечно! Всю ночь на мне ездила! — не удержался, чтобы не соврать, я.

— Ой, как стыдно! Ты теперь подумаешь, что я… А так и есть… Пить мне нельзя! Отвернись! И выйди! — сокрушаясь, требует Петрова.

— Вообще-то это шутка, я у Марты ночевал, — мне стало стыдно.

— Вот гад!

И в меня полетела подушка, заставив упасть простынку, которая обнажила ещё не виденную мною левую грудь девушки вкупе с уже осмотренной правой. Отличий, как я и думал, нет.

Завтракать девушки отказались, видимо, вчерашние возлияния не прошли для них даром. А жаль, я бы заточил сейчас яишенку, например.