Владыка Ивери - Еловенко Вадим Сергеевич - Страница 5

• Предыдущая
• 5/70
• Следующая

Представитель в который раз напомнил, что перезаключение договора об аренде и месторасположении базы – важнейший вопрос в наших отношениях. Я, конечно, обещал подумать. Я всегда обещаю подумать и всегда выполняю обещания. Но редко потом сообщаю выводы из своих размышлений. Чтобы просящих не обижать лишний раз своими извечными насмешками.

Наше отношение к предложениям посла хорошо выразил Игорь, когда мы собирались обратно. Сидя в капсуле и настраивая программу полета, он процедил сквозь зубы:

– Перебьются. Перенос базы – это вам не город построить на ровном месте…

И он был прав. Так они нам экономику только на отдаленном юге подрывают, а позволь им переселиться во внутреннее море – и все наши центральные районы подпадут под разлагающее действие бездумных финансистов эскадры.

В Тисе нас уже ждал посол Ордена. Вместо аудиенции он был откровенно послан к Торговому Советнику. Спрятавшись в моей конуре возле огня, мы с Игорем предались в последнее время излюбленному занятию – скуке.

Скука нас доканывала в это время каждый год. И если раньше мы ее кое-как бороли, то в этом году даже бороться с ней стало скучно.

Сезон дождей. Это не для слабонервных. Я не понимал местных жителей, которые обожают это время года. По мне, так противнее ничего придумать нельзя. Игорю было все равно, как и его жене, а я вот никак не мог изобрести себе занятие на зиму. Строительство на период дождей останавливалось полностью или текло настолько вяло, что моего внимания не требовало. В работе Рольских лабораторий и заводов я был уже давно не нужен. Никаких новых технологических скачков не предвиделось, и эту зиму посвятили исключительно совершенствованию двигателя внутреннего сгорания. Реализованный еще в позапрошлом году, проект производства этих двигателей осуществлялся более чем мучительно. То, что у нас получилось, с трудом использовалось на немногих автомобилях да на дирижаблях. Даже генераторы на основе этих двигателей получались убогими. И не потому, что вместо бензина мы использовали спирт, который в наших условиях был значительно дешевле, чем добыча и переработка нефти, а просто потому, что через пять – восемь лет всерьез собирались переходить на водородное топливо.

Другие проекты, в частности создание первых самолетов, были напрямую завязаны на результат работ лабораторий. Опробованные уже планеры и даже первые смельчаки пассы, что смогли пройти обучение у Игоря и не убиться, ждали только выхода нормальных двигателей с воздушным охлаждением. Ждать, как мы понимали, им предстояло долго. Качество материалов для деталей было не просто отвратительным. Оно было ужасным, и для решения проблем с нашими идеями приходилось отвлекаться на внедрение новых технологий в производство даже той же стали. Связанные по рукам и ногам цепочками невыполненных, но взаимосвязанных дел, мы упрямо решали их в порядке приоритетов. Скачков не ожидали и не готовили, но и прогресс не останавливали.

Наверное, именно наше упрямство двигало вообще хоть что-то на этой планете. Но даже оно было бессильно перед зимой с ее дождями и проблемами логистики. И мы скучали в ожидании новостей и требований нашего участия в очередном эксперименте. Придумывать сами себе занятия мы с Игорем уже откровенно устали.

Помучавшись с ним в моих апартаментах и отбросив надоевшие технические книги и справочники на кристаллах, мы таки вспомнили о девушке, что нагло ворвалась к нам в капсулу, и, позвав охрану, приказали привести ее.

Пока охрана выполняла приказ, мы с Игорем вытянули контрабандный виски и шерри. Сие нам преподнес командир роты десантников за то, что устроили ему и его ребятам неплохую охоту в лесах дикарей запада. Насколько я помню, в лес они вошли строем, а вот вышли каждый кто где… с грудами трофеев и полными штанами удовольствий. С Вождем дикарей после этого пришлось разрешать дипломатический конфликт. Вождь был очень недоволен нарушением запрета на присутствие в его лесах всех без исключения землян. Даже со мной он встречался только в Апрате или в Тисе, если ему не лень было тащиться со свитой и шаманом на поезде из Ристы. Но мы с ним поболтали, выразили благодарность за обеспечение безопасности десантников на его территории. Он ухмыльнулся и поведал, что это было не просто. Стреляющие на каждый шорох десантники чуть не зашибли тех, кто незримо сопровождал их на охоте и загонял на них зверей.

Ну да ладно, дело прошлое…

Виски обжигало горло, и я слегка поперхнулся. Закусил местным крупным – размером с кулак – аналогом винограда. Игорь даже не закусывал, а закурил. Пуская вверх дым, он наблюдал, как тот волнами расползается по низкому потолку. Двух сигарет хватило, чтобы под потолком возник своеобразный туман.

Ввели девушку. Мы усадили ее на кровать, а сами, сидя в креслах, разлили по бокалам виски и шерри и, предложив ей, выпили.

– Ну, и как вас зовут, девушка? – спросил Игорь, закуривая третью сигарету.

– Алена. Алена Бондаренко.

Я возвращался к себе, чтобы забрать свои вещи и поставить дом на сигнализацию. Ближайшие годы он будет законсервирован и недоступен. Перед полетом я всегда навещал дом, даже если этого не требовалось. Словно я обязан был побывать в этой гавани, в которой недолго жил, но которая оставалась моим домом на Земле.

Мне было жаль мою халупу… Особняк с уже выцветшими и обшарпанными стенами, словно скала, выступал из моря зелени, что разрослась за время моего предыдущего отсутствия. Вернувшись с Омеллы, я даже не стал приводить сад в порядок. И никого нанимать не стал для этого. Пусть растет. Может, дому не скучно будет, пока меня мотает по Вселенной.

Машина плавно опустилась на дорожку, раздвигая склонившиеся ветви яблонь. Ветви заскрипели по железным бокам, заставляя меня побеспокоиться о краске, – автомобиль-то не мой, мне самому на Земле машина была даром не нужна. Я выключил пилота и, откинув дверцу, вышел из салона. Вдохнул полной грудью влажный, чуть прохладный и наполненный ароматом свежей листвы воздух. Почувствовал те запахи, что иногда мне снились, – особенно на второй-третий год полета. В груди что-то защемило. Это заранее тоска брала свое. Потом будет не до нее. Суточные вахты обычно выгоняют из мозгов все глупости, что приходят на ум, включая и жалость к себе.

Да и не жалеешь себя особо, когда занят настоящим делом. Особенно в реальном космосе. Проверки расчетов траекторий встречающихся блуждающих камней, на которые компьютер просит обратить внимание. Расчеты курса для длительного полета. Переклички с пролетающими мимо кораблями… это если я трассами пойду. А вне трасс встретить чужой корабль просто невероятно. Разве что зонды, да и те настолько редки, что говорить о них не приходится. И не будет ни тоски, ни грусти. Это она, стерва, сейчас берет свое. Расставание…

С матерью я попрощался еще накануне. Она, пожелав мне удачи, не преминула напомнить, чтобы я берег себя. Я пообещал, что в опасные районы заходить не буду. Она даже сделала вид, что почти не волнуется за меня. Но это не так. На всей Земле она, наверное, единственный человек, который испытывает искреннее беспокойство, не получая вестей от меня.

С отцом я даже не стал прощаться… Он меня если не презирал, то уж разочарован был во мне точно. Вместо того чтобы делать карьеру политика, как он сам, и со временем получить заслуженную награду в виде титула и поместий, я стал оборванцем и пилигримом. Помню, однажды на балу у сэра Уолтера, что устраивала его жена, я встретился с отцом. Он был, конечно, в центре всеобщего внимания. По влиянию в совете Правителя он уступал разве что только хозяину дома, где проходило собрание. Но каково же было его изумление, когда он увидел меня. Я – нищета и голытьба – был приглашен наравне со всеми присутствующими. Он даже рот раскрыл. Забавно было. А вот мама подошла ко мне, поцеловала, и мы мило побеседовали, присев в кресла для гостей под портретами предков сэра Уолтера. Потом появился мой брат с женой, и мама покинула меня, чтобы поприветствовать их вместе с хозяйкой бала.

• Предыдущая
• 5/70
• Следующая