Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая (СИ) - Akhmerov Farid - Страница 32

- Фарид Алимжанович, можно шкурный вопрос, - это Левицкий после церемонии знакомства, - а когда у нас ужин. И вообще, сегодняшнее достижение и приход к нам таких гостей надо бы отметить. С утра маковой росинки во рту не было, да и выпить хочется.

Девушки-официантки доложили, что у них все готово, в том числе и для отмечания.

- Ну, что же. Если всё готово и все готовы, объявляю на сегодня рабочий день оконченным. Тем более, уже девятый час вечера. Девушки – накрывайте на стол. Не забудьте поставить деликатесы из Узбекистана. Надо как следует угостить наших новых знакомых.

И начался праздник.

Ну, как праздник. Обычное вечернее принятие пищи с небольшим возлиянием. В просторечии именуемая «пьянка». Почти все «ташкентские» в свое допенсионное время работали в разных коллективах, но в каждом из них вечерние посиделки сопровождаемые приемом некоторого количества спиртного были почти еженедельным ритуалом. А уж если есть повод. Например: день рождения, поминки, премия, удачная покупка (чего угодно), удачная продажа (аналогично), то же самое, только неудачные и прочее, прочее, прочее. От пьянки, обычно, освобождались больные (не всегда), водители личного транспорта (не всегда), беременные женщины. Поэтому опыта по организации этих мероприятий у каждого из них («ташкентских») было много. Тем более, что доставка различных деликатесов из Ташкента была налажена. Ещё по старой «хлопковой» памяти, если кто-либо отправляется в место положения группы «ташкентских» - жены, взрослые дети, другие друзья и родственники спешат передать посылку отсутствующим. Так как питание в институте было налажено по «кремлевски» и все об этом знали, то направляли обычно плов, казы, ташкентскую водку или коньяк. И обязательно дыни, фрукты, виноград и зелень. Иногда могли по заявке прислать литров 10 сухого вина личного Фарида Алимжановича приготовления.

Вот это все и было в некотором количестве (достаточном) расставлено девушками на сдвинутый стол на 20 человек. На микроволновке подогрели имевшийся в наличии плов.

Обычный «кремлевский» рацион тоже занял свое законное место на столе. После того, как разлили всем по первой (кто чего хотел) и выпили за здоровье товарища Сталина, началась неспешная беседа всех со всеми. Молодежи, а кроме Поликарпова, все были по меркам «ташкентских» - молодежь, было интересно о жизни в 21 веке, о том, как выглядит Ташкент, как одеваются люди, где живут (квартирный вопрос). Богдан Алексеевич показал на большем экране виды Узбекистана. Всех конструкторов поразили чистота и порядок на улицах, обилие цветов и деревьев, нарядные жители и гости. А также огромное количество транспорта на дорогах. Для того, чтобы снять стресс от увиденного решили налить по второй.

- А разве в 21-м веке не доказали теорию о вреде алкоголя? – попытался заострить внимание на новой теме Сильванский.

- Доказали, - ответил Владимир Иванович, и вспомнив бессмертную «Брильянтовую руку» попытался голосом Семен Семеныча Горбункова осадить юнного зануду, - но в «Литературной газете» в рубрике «Для дома, для семьи» была статья, говорившая о пользе коньяка по 25 граммов, вечером.

- Какой же русский пьет по 25 граммов? – риторически спросил Николай Николаевич Поликарпов и посмотрел, почему-то на сидящего напротив Гуревича, своего зама (скорее всего – уже бывшего).

После видов Ташкента и Узбекистана Богданом Алексеевичем, по заявкам трудящихся, были показаны документальные фильмы из серии «Истребители второй Мировой войны». Продолжая выпивать и закусывать, в принципе, не закусывать, а полноценно кушать то, что предложили гостеприимные хозяева (обедать никому сегодня не пришлось), гости внимательно смотрели на экран и слушали комментарии закадрового ведущего. Не очень длинные сюжеты закончились минут через сорок пять. Все конструкторы молча сидели, каждый думал об одном и том же, но по своему. Молчание прервал Поликарпов:

- Как неправильно мы жили. Лезли как поросята к кормушке, расталкивали друг друга локтями. Старались как можно больше заказов на себя перетянуть, не смотря – справимся, не справимся. А тут такая сила против нас готовится навалиться. Ведь любая тема, с которой мы справились не лучшим образом – это движение на пользу врагу. Да и друзей наших, в кавычках, тоже надо иметь в виду. Те ещё друзья.

Кто то, уже собирался сказать что-нибудь в поддержку Николаю Николаевичу, или возразить ему, но не успел. Со стороны двери раздался знакомый голос Ворошилова:

- Ну вот, опять пьют и без меня. Сидите, не вскакивайте. «Я, тебе, где командир? Я тебе в строю командир», - процитировал маршал, и пошёл на мгновенно появившееся свободное место рядом с Ахмеровым и Левицким.

- До дома ехать далеко, а кушать хочется, вот решил к вам заскочить на хлеб-соль. Да и в наркомат заехать ещё надо. А товарищ Сталин решил побеседовать с Михаилом Моисеевичем без меня, - продолжал в полголоса, только для Ахмерова и Левицкого, Климент Ефремович. Те всё поняли. Значит, Сталин принял предложение «ташкентских» и решил вопрос с наркоматом авиационной промышленности.

- Там ещё и Лазарь Моисеевич подошел, - продолжал Ворошилов, наливая себе в рюмку коньячок «Ташкент», - девочки, а супчика не найдётся?

Конечно, найдётся. Девочки не впервый раз угощавшие маршала, успели заранее всё приготовить. Конструкторы, следившие за каждым движением наркома, с удивлением смотрели, как он с удовольствием прихлёбывает какой-то супчик. Наконец, кто-то из конструкторов сказал:

-- А нам можно?

- Конечно, товарищи, хоть по две порции.

Дегустация прошла под восторженные возгласы. Только Артем Иванович сказал, что угощался у брата, чем-то подобным. Вечер прошёл в тёплой непринуждённой обстановке.

А в кабинете товарища Сталина было не до теплой обстановки.

Все разговоры уже состоялись. Сталин показал «братанам»Кагановичам (их, к счастью, было в кабинете всего двое) тот же фильм что и конструкторам. Спросил, кто виноват в таком состоянии Красного воздушного флота. Сам же ответил на этот вопрос и признался, что зря пере доверился Михаилу Моисеевичу в вопросах строительства воздушного флота. Теперь, когда времени осталось мало, надо принимать крутые, ответственные решения и по возможности спасти положение. Кроме того Сталин показал удивленным братьям выписки из информации из будущего об их судьбе. Михаил Моисеевич горячо воскликнул, что он готов застрелиться сейчас, не дожидаясь 1 июля 1941 года.

- Застрелиться проще всего. А кто работать будет? С кем мы немцев бить будем? С кем будем решать вопросы? Ведь ты застрелился в 1941 году не потому, что ты ответственности испугался. Ты в нашем деле засомневался, ты в победе нашей сомневался. – Сталин и Каганович говорили о будущем, о реальности «гостей», как уже о состоявшемся. – Ты подумал, что немцы победят. Тоже мне – Стефан Цвейг нашелся.

Очень многое, о еще несбывшемся, стало известно Иосифу Виссарионовичу. Каждый день, кроме повседневной текучки, он подолгу изучал все материалы из собранного людьми 21-го века. И это всё откладывалось в его бесконечной памяти.

- Вот, что если ты сам не можешь найти себе место и точку приложения своих сил – партия тебе поможет. Сейчас идет строительство газопровода из Узбекистана в районы Урала. Надо в кратчайшие сроки проложить трубы, построить газоперекачивающие станции, наладить их работу и пустить природный газ хотя бы до Челябинска. После 22 июня 1941 года это всё будет затруднительно. А общего руководства на этой важнейшей стройке нет. Вот политбюро и рекомендует тебя начальником строительства. Главным инженером к тебе рекомендуется взять талантливого инженера Зубкова Ивана Георгиевича. Сейчас он метро строит. Так, Лазарь Моисеевич?

Каганович-младший кивнул. Уж он-то кадры метрополитена знал. Не зря же московский метрополитен носил имя Лазаря Моисеевича.

Для пущего эффекта, Сталин ещё раз спросил Михаила Моисеевича Кагановича, передумал ли он стреляться и, получив положительный ответ, сказал, что должность наркома авиационной промышленности пока остаётся за ним. Трудно сейчас подобрать толкового заменителя, а с текущей работой пусть пока справляются заместители по отраслям. Лазарь Моисеевич остался без предупреждений о своей компетенции, только Иосиф Виссарионович попросил старого друга, легендарного наркома путей сообщения и любимца всех метростроевцев учесть, что с приближением начала войны нагрузки на его наркомат увеличатся кратно, а ресурсов больше не станет. Лазарь Моисеевич всё понял – как в анекдоте «считай это вторым предупреждением». С тем и разошлись. Братья, практически не сказав друг другу ни слова, разъехались по своим наркоматам. Несмотря на глубокую ночь, день для них ещё не кочился.