Повелитель теней. Том 8. Финал (СИ) - Романов Вик - Страница 44

— Он решил начать карьеру маньяка? — уточнил я, вспомнив изуродованных Гипноса и прочих.

— О нет! — рассмеялась Метида. — Он боялся потерять власть. Некогда его беспокоили только Боги Олимпа, лишь в них он видел соперников. Но очень скоро другие Пантеоны принялись развиваться с невероятной скоростью. Некоторые даже обогнали Олимп. Особенно Зевса беспокоили славянские Боги. Перун, Марена… Эти имена являлись ему в кошмарах. Наверное, он сходил с ума. Медленно, постепенно и поэтому незаметно.

Меня пронзила ужасная догадка, но я не перебивал Метиду, которая всё глубже и глубже погружалась в воспоминания:

— Зевс понимал, что развязывать войну между Богами глупо и недальновидно. Высока вероятность, что Олимп проиграет. К тому же убийство Бога не одобрил бы никакой Пантеон. Зевс рисковал стать изгоем. Это слово застряло в его голове. Он постоянно повторял: изгои, изгои, изгои… Но мысль его ещё не оформилась. Он не понимал, куда она его ведёт. А вот я — да, — голос Метиды наполнился превосходством. — Я поняла, к чему всё ведёт, намного раньше, чем он. Зевс пытался придумать, как оправдать убийство Бога. Например — солгать, что тот напал первым и что Зевс защищал Олимп. Но ложь быстро бы раскрыли.

— Как с этим связана Грозовая Жемчужина?

— Я заставила Зевса её создать, а после — подарить смертной женщине, очередной высокомерной красотке, которая была настолько глупа, чтобы изменить Богу, — Метида хулиганистно хихикнула, ей явно доставляла удовольствие собственная хитрость. — Я шептала ему по ночам, подталкивая к нужному решению. Он ничего не заподозрил. Совершенно ничего! Я надеялась, что Грозовая Жемчужина потеряется и впоследствии ей завладеет другой Бог. Тогда бы появился шанс, что он отыщет хотя бы кого-то из нас, жертв Зевса, и раскроет глаза Олимпу на то, что происходит.

— Ближе к делу.

— Да куда уж ближе, — фыркнула Метида. — Ты сказал, что соотнёс наше расположение с появлениями Зевса. Невольно мы помогали ему скрываться. Зевс не бывал на Олимпе уже больше трёхсот лет.

— Что? — я нахмурился. — Но Гермес…

— Эгоистичный олух! Впрочем, как и все остальные, — гневно перебила Богиня. — Обрадовались, болваны, что Зевс ослабил бдительность! Никто не горел желанием с ним поболтать. Все легко велись на отговорки и ничего не заподозрили. Зевс выбрал из Олимпийских Богов тех, кто был изгоем и среди людей, и среди Пантеона. Он почти убил нас, но — почти. В каждого из нас он погрузил кусочек своего магического ядра, проведя особый ритуал, и разместил нас на определённом расстоянии друг от друга. Благодаря этому, на территории, которую мы ограничивали, появлялся его образ. На короткий промежуток времени, но — абсолютно материальный и неотличимый от Зевса.

— Больно уж халатно Зевс спрятал вас. Тупо надеялся, что никто не заглянет в гости к изгоям? Его аферу раскусили бы на раз-два.

— Три столетия, — напомнила Метида. — На что бы он ни надеялся, но его надежды оправдались. К тому же… Ты пробовал говорить с Аидом или Прокрустом? Или, может быть, с Немезидой? Зевс поставил на нас мощную защиту. Мы не могли ничего рассказать по существу: кто нас проклял, зачем и когда. Мне стоило огромного труда намекнуть тебе на закономерность, с которой появляется Зевс. Но его погубила сентиментальность. Он не пожелал расстаться со мной навсегда. Сохранил возможность, чтобы меня проглотить вновь. Но не подумал, что это может сделать кто-то другой. Даже человек.

— Он бы не согласился. Ну, будучи на вашем месте.

— Моя гордость умерла много лет назад. Единственная лазейка, чтобы освободиться. Я бы была пустоголовой казаркой, если бы не воспользовалась шансом.

— Погодите-ка, — я прикрыл глаза, мысленно прокручивая всю информацию. — Перун поделил магическое ядро и вставил его в ваши тела, сотворив своеобразные якоря. Но… Разве это его не ослабило?

— Примерно на четверть от исходной силы, но Перуна он убил до этого.

Прозвучало то, о чём я уже подспудно знал.

— Но зачем делать всё под чужой личиной? Лишняя морока, — я пристально взглянул в зеркало, словно пытаясь рассмотреть Метиду внутри своего тела.

— Путь отступления, — если бы Богиня могла, она бы пожала плечами. — На случай, если Зевс потерпит поражение. Все будут думать, что преступник — Перун, чей облик он принял. К тому же это позволило бы ему объявить войну славянскому Пантеону вполне официально. Ведь Перун проявил агрессию первым.

— Ладно… — протянул я задумчиво. — Но всё равно странно. Если он задумал всё давным-давно, то почему так долго ждал? Целых триста лет притворяться Перуном, рискуя разоблачением?

— Переоценил свои силы, — усмехнулась Метида. — Зевс едва не погиб во время сражения с Перуном. Он победил не благодаря своему могуществу, а коварству. Перун его почти выиграл. Он сильно ранил Зевса, и тому не оставалось ничего, кроме как сдаться. Перун поверил ему… Всё же когда-то они считались друзьями. Он посчитал, что на Зевса нашло какое-то помутнение. Именно поэтому он имел ошибку повернуться к Зевсу спиной. Та битва заставила Зевса переосмыслить план. Он осознал, что не сможет уничтожить всех Богов без подготовки. К сожалению, через несколько дней он выплюнул меня и приковал к стене, так что о его дальнейших планах я не в курсе.

— Зато я — вполне. Во всяком случае, об одном оружии массового поражения знаю, — я открыл сознание и показал Метиде всё, что успел выяснить о Виктории Столыпиной и её способностях.

— Плохо, очень плохо, — Богиня не смогла скрыть озабоченность. — Сколько таких монстров у Зевса?

— Один.

— Один? — переспросила Метида. — Ерунда. Он что, собирается навещать Богов по очереди? Приходить в гости и натравливать на них свою прожорливую собачонку? Он не сможет этого скрыть. Очень скоро Боги узнают, что кто-то их истребляет. Вопрос времени, когда они выяснят, кто именно это делает. Чушь. Таким образом он ничего не выиграет, а только обречёт себя на гибель.

— Значит, у него есть туз в рукаве. Нужно сообщить Олимпийским Богам, что Громовержец свихнулся. Сомневаюсь, что он их пощадит, — я поднялся и направился на выход.

— Торопишься умереть? — со смешком поинтересовалась Метида.

— Почему это?

— Ну ладно, ещё тебя могут навсегда запереть в подземном царстве. Туда обычно ссылают провинившихся смертных, — добавила она снисходительно. — Ты оцениваешь, как нужно поступить, со своей точки зрения. Но… Во-первых, тебя не отпустят, потому что ты поглотил меня. Прости, я кое-что утаила, иначе бы ты не согласился на сделку… Я не могу ни с кем говорить. Только с тобой. Так что тебя обвинят в нападении на Бога и будут судить. Во-вторых, даже если Олимпийцы поверят в преступления Зевса, им невыгодно, чтобы кто-то об этом пронюхал. Ты — опасный свидетель. Они постараются тебя изолировать и замять дело. Мы оба знаем, чем всё это закончится.

— В лучшем случае — войной Богов, — сказал я. — В худшем — смертью всех Богов, кроме Перуна. Что ты предлагаешь?

— Усилить тебя, — судя по голосу, Метида улыбалась. — Я поделюсь с тобой небольшим секретом. Ты поднимешься на следующую ступень эволюции. Но мы можем только подготовиться. Сделать так, чтобы в нужный момент ты увеличил запас своей магии. Если провернуть всё до конца прямо сейчас, Зевс почувствует.

— Что для этого требуется?

— Короткая прогулка по Олимпу.

Нам потребовалось больше семи часов, чтобы завершить обряд. Метида подробно объяснила каждый этап, каждое действие. По итогу я получил два миленьких артефакта — кажется, Метида приложила руку, чтобы украсить их цветочками и бабочками. Первый — кулон в форме крохотной бутылочки, крышка с изумрудной бабочкой и рубиновой розой. Пустой. А вот второй — хрустальная сфера, наполненная тёмно-синим, почти чёрным туманом. Он клубился и вращался, словно живой.

— Если не сработает, мы — трупы, — пробормотал я, рассматривая бутылочку на свет.

— Я планирую сплясать на могиле Зевса, — холодно бросила Метида и замолчала. Её сильно задевало, когда я сомневался в её смекалке. А упоминание возможного провала вызывало у неё злость. Защитная реакция — за раздражением она скрывала страх. Но я улавливал исходящие от неё волны беспокойства.