Иван Грозный: Кровавый поэт - Бушков Александр Александрович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/70
- Следующая
Да простят меня идеалисты, полагающие былую Русь олицетворением всех добродетелей, но те же документы времен реформ недвусмысленно свидетельствуют о широко распространившейся среди слуг божьих педерастии: в важнейших государственных грамотах бесстрастно фиксируется, что по монашеским кельям в превеликом множестве обитают не только «блудные девки», но и служащие для вполне определенных целей «робята молодые»… (А также - всевозможные племянники, дядья, сватья и прочие родственники, которых монахи щедро подкармливают на казенный счет). Да вдобавок - взяточничество, ростовщичество, незаконное овладение землями с крестьянами, растраты и другие прегрешения…
Царь Иван и митрополит Макарий созвали так называемый Стоглавый собор - всероссийский съезд духовенства - и уж там-то выписали по первое число… Все грехи и нарушения категорическим образом потребовали изжить. Постановлено было ввести «поповских старост», которые станут следить, чтобы церковные службы велись с подобающим благолепием, без отсебятины и отступления от канонов (кроме этого, старосты должны были строго следить за моральным обликом духовенства). Было принято решение об открытии училищ для обучения грамоте - по всей стране (именно отсюда берут начало церковноприходские училища, впоследствии разгромленные Петром I). Монастырскую казну для пущей надежности взяли под контроль царских дворецких. Запретили духовенству заниматься ростовщичеством. Ввели новый общегосударственный налог на выкуп пленных у татар.
В те же годы под руководством митрополита Макария были составлены многотомные «Четьи-Минеи» - упорядоченные жития святых, духовная энциклопедия того времени, сыгравшая для русской культуры огромную роль. Было канонизировано около сорока святых - которые из «мест-ночтимых» стали общерусскими.
Затем царь приступил к реформам государственного управления. Был составлен новый Судебник 1550 г., который нанес уничтожающий удар по системе «боярского кормления». С ней не покончили полностью, но «кормленцев» поставили под жесткий контроль со стороны выборных лиц. Вот так, как ни удивительно это звучит для иных, но «тиран» Иван Васильевич вводил явные зачатки демократии. Отныне все население той или иной области выбирало на сходах «земских старост», «губных старост» и «целовальников» (присяжных) - которые занимались широким кругом вопросов местного самоуправления, а также участвовали в судебных разбирательствах. В некоторых губерниях система «кормления» была отменена вообще - а там, где она сохранилась, воцарился «контроль снизу». Теперь, согласно писаным статьям нового Судебника, бояр-наместников за произвол, взяточничество и волокиту можно было привлекать к суду не по «понятиям», а по закону. И, знаете ли. привлекали…
Очередной удар царя обрушился на местничество. Поскольку читатель наверняка подзабыл, что это такое, объясню популярно. Предположим, живут себе два боярина - Курятин и Щенятин. Как-то однажды случилось, что Курятин попал под начальство Щенятина - совершенно неважно, на войне или на гражданской службе…
Всё! Сколько бы лет ни прошло, как бы ни менялись цари, отныне ни один Щенятин не согласится встать под начало кого-то из Курятиных, занять должность ниже, чем занимает кто-то из Курятиных. Потому что некогда Щенятины «были выше».
Вот это, приблизительно, и есть местничество, от которого государству выпадали одни убытки и вред. Как это выглядело на практике? Извольте. Крымские татары нагрянули на Русь очередным набегом, горят деревни, разбегаются жители, повсюду стон и плач - а собранное для отпора войско не может тронуться с места, потому что воеводы Курятин и Щенятин, наплевав на ситуацию, таскают друг друга за бороды, выясняя, кто из них будет главным, а кто - заместителем…
Честное слово, я нисколько не преувеличиваю и не сгущаю краски. Возможно, того, что я только что описал, в действительности не происходило, но в 1514 г. русское войско потерпело поражение в битве с литовцами под Оршей как раз из-за того, что два воеводы вели себя в точности как вымышленные мной Курятин и Щенятин… Пока они упоенно выясняли отношения и щеголяли знанием истории, литовцы взяли да и ударили по оставшимся без командования полкам…
Местничество проникло буквально во все области жизни. «Тягались» не только из-за руководства войсками или места на царской службе - даже на дружеской вечеринке с вином непременно завязывались долгие скандалы: кому как сидеть… Боярские жены по тем же мотивам ссорились, кому где стоять в церкви. Духовенство не отставало: один из архиепископов, например, отказался есть с одного блюда с низшим. Во время крестного хода монахи препирались из-за более почетного места в процессии, выясняя оскорблениями и пинками, кто тут «старик», а кто - «дух». Купцы старались не отставать. Зафиксирован вовсе уж анекдотический случай (правда, происшедший уже после Грозного): два лихих орла, воевода Басманов и князь Кашин, получили царскую грамоту, адресованную не каждому по отдельности, а обоим вместе (чем-то они там занимались совместно). Естественно, ее нужно было прочитать - но где? Басманов ехать на дом к Кашину не соглашался - бесчестье! Кашин точно так же не хотел грамоту читать в доме у Басманова - невместно! После долгих переговоров через третьих лиц оба встретились где-то посреди московской улицы, так сказать, на нейтральной территории - и только там грамоту прочитали…
Целиком Грозному местничество ликвидировать не удалось (это получилось только сто лет спустя, у царя Федора Алексеевича), но он категорически продавил требование «быть без мест» по крайней мере на военной службе. История сохранила резолюции Грозного по этому поводу: «Местничаешься бездельем!», «То князь Захарий плутует!», «И он бы впредь не дуровал!»
Бояре, как легко догадаться, все же пытались дуровать. Тогда их по царскому указу били батогами (тонкие палки), лишали воинских чинов. Князя Петра Барятинского, не пугавшегося в местническом раже ни батогов, ни тюрьмы, Грозный сослал в присоединенную к тому времени Сибирь - по мнению профессора Альшица, князь стал первым зафиксированным в писаной истории ссыльным в Сибирь…
Кроме гонений на местничество, Грозный провел еще одну, важнейшую реформу государственного управления. Вместо личных канцелярий боярина-наместника или занимавших посты при дворе сановников, создал систему приказов. Приказ, предок современного министерства, был уже постоянным, чисто государственным учреждением, не принизанным к конкретной личности и исправно функционировавшим по одним и тем же правилам, независимо от смены руководства.
Чем занимался Посольский приказ, ясно из названия - это было тогдашнее министерство иностранных дел. Приказ большого прихода - нынешнее министерство по налогам и сборам, одновременно и таможенный комитет. Печатный приказ занимался вовсе не книгоиздательством, как можно подумать, - там хранилась большая государственная печать, которой скреплялись важнейшие государственные документы. Поместный и Холопий приказы - ясно из названия, как и Разбойный. И так далее, и так далее. Руководил приказом дьяк, которому подчинялись подьячие.
Владимир Высоцкий явно был нетверд в русской истории, когда пел «Дьяки курят ладан…». Ладан в церкви мог курить как раз дьякон, а дьяк, несмотря на кажущуюся близость названия должности, был сугубо светским чиновником, примерно равным министру…
В 1549 г. царь создал еще и Приказ тайных дел, которому поручалось присматривать за деятельностью всех остальных приказов, - мера вовсе не напрасная.
Легко догадаться, что новые учреждения вовсе не были ни панацеей от всех бед, ни пристанищем идеалистов. Там, конечно же, брали взятки, бессовестно «волокитили» дела, а то и потребляли водочку на рабочем месте, но в общем и целом это все же был шаг вперед на пути государственного устройства - опять-таки вдогонку Европе, где аналогичные органы управления давным-давно имелись.
- Предыдущая
- 27/70
- Следующая
