Гремучий Коктейль 7 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 45

— Зачем? — спросил я, подходя к жене, — Чтобы они совершенно напрасно мучились угрызениями совести? Что они могли сделать против магии?

— Действительно… голова кругом идёт, — вздохнула моя брюнетка, — Это уже чересчур.

— Скоро всё закончится, — мрачно посулил я, — Очень скоро.

— Я буду ждать, слышишь? — внезапно мне подарили поцелуй, нервный и горячечный, — Ты выживал и хранил нас до сих пор, так позаботься и о себе!

— Скорее, подвергал вас риску, — печально улыбнулся я, — Ты этим от меня заразилась.

— Уже вылечилась, — жена боднула меня в бок, — Лет на пять, не меньше.

— Ничего, через два дня будешь уже думать, кого бы пристрелить, — погладил я её по голове, — Или разорить.

— Готовы? — в дверь сунул нос Константин.

— Что нам готовиться, — откликнулась Кристина, разворачиваясь к моему другу, — Живем на чемоданах. Ведите, прекрасный хозяин.

— Ага, пора в далекое путешествие… — добродушно пробурчал Азов.

Граф Лонгбрук «отвечает» за Чикаго, борьба с Синдикатом завершена, разговорник Кристины мной разломан на две части и покоится в вазе, наполненной водой. Сама она, вместе с Анной Эбигейловной, Курвом, Мишленом и Мао Ханом с его женами, со всеми нашими близкими и родными, кроме Пиаты и господина Красовского, уходит на Ларинен.

Поцеловав на прощание дочь, я добился удара по носу от разбуженного ребенка. Шмыгая пострадавшим органом, потрепал Курва по загривку, кивнул китайцам, обнял жену, осторожно покосившись на вновь задремавшую дочь. Короткое прощание, в котором куда больше облегчения, чем каких-либо других эмоций. Ну разумеется, сам-то Константин остается здесь. За главную в его прекрасном дворце будет Её Тернейшество… а если смотреть правде в глаза, то Её Тернейшество-младшая.

Дом опустел, в нём остались только я, Пиата, Красовский, Константин, да несколько наемных слуг, пребывающих сейчас в довольно растерянном настроении. Самое бы время как следует отпраздновать свалившийся с моей души камень, но нет. Займемся делами. Пусть жена празднует. Она говорила, что спустя пятнадцать минут после личного знакомства с притащенной мной итальянкой, синьорой Лимьери, отчаянно возмечтала напиться. Вот теперь всё… а, стоп, нет. Беременность. А ведь счастье было так возможно.

Что же, выдохнули? Едем в мэрию, где, скорее всего, и заночуем. Перед самым своим отъездом Кристина топнула ногой, намекнув мне, что паркет в нашей спальне внезапно стал бронзовым, сменить локацию будет разумно. Не хотелось бы, чтобы фундамент внезапно стал мятным желе или чем-то вроде, хватило пары взорванных домов за жизнь. Не князь прямо, а мечта риэлтора.

Дракарис появился, как я и предугадывал, тогда, когда в я остался один в захваченной каморке, бывшей чем-то вроде персональной комнаты отдыха мэра, с уже расстегнутой рубашкой и снятыми с себя кобурами. Гад волшебством открыл окно и аккуратно ввинтился в комнату тогда, когда я умывался.

— Уж извини за такую форму визита, князь, — с почти виноватой рожей родил этот многоликий тип, — но ты один из очень немногих, кого можно опасаться. Не совсем тебя самого, а скорее пуль в твоих пистолетах, так что не вини меня за такой визит, хорошо?

— Сейчас ты скажешь, что всё прошло идеально, что твой гениальный план увенчался полным успехом, что, соблазнив самого принципиального из всех членов Общества, ты добился того, что нам обоим нужно… — проворчал я, вытирая лицо полотенцем, — но мы же оба понимаем, что ты — сволочь, не так ли?

— Давненько не был врачом, но могу диагностировать у тебя манию величия, — парировал расслабившийся телокрад, воруя у меня в баре выпивку, — Ты мышь, князь, гордая мышь, шмыгающая под ногами у сцепившихся в драке титанов. Мышь, у которой теперь, благодаря мне, есть шансы увидеть рассвет, не заслоняемый их тенями. Конечно, если наш план сработает, и Книга себя мне явит… потому что если последнего не произойдет, то я, вполне вероятно, убью тебя.

— За что? — удивился я, не особо пугаясь.

— Из зависти? Чувства справедливости? От разочарования и обиды? — задумчиво и слегка дурашливо начал перечислять псевдоволшебник, — Может быть, из-за того, чтобы убедиться, что именно я остался последним Игроком? Даже не знаю, Кейн… поводы вспыхивают в моем разуме буквально один за другим! А вдруг Игрок не ты, а тот, внутренний «ты»? Мы сможем узнать ответ на этот вопрос только одним способом!

— То ты меня опасаешься, а то вдруг грозишься убить, — хмыкнул я, — Будь последовательным.

— Будь разумным, мой маленький и почти смертный друг, — скривился лжеДмитрий, допивая бутылку, — Никто не позволит тебе приблизиться к Обществу с каваром. Ты поведешь нас безоружным. И да, я, кстати, только что оттуда… Отбил себе запах, так что можно не опасаться Акстамелеха, но это к слову. Даже не думай о том, чтобы съездить туда и спрятать пистолет, прикрепив к измазанной смолой стене! Те, кого ты поведешь, смогут заметить подобное от самого входа…

— Еще скажи, что указующая мышь должна быть полностью нагой, а в заднице иметь плотную деревянную затычку. Ну и намордник, пожалуй, а то вдруг укушу высшее существо… — мрачно пробормотал я. Оставаться без оружия категорически не хотелось.

Телокрад погрозил пальцем.

— Не соблазняй меня, Кейн!

— Не искушай меня, Дракарис…

План придётся доработать.

Последние приготовления с моей стороны были завершены. Оставался лишь ход Дракариса, чего он рекомендовал мне ждать, никуда не отлучаясь из Чикаго. По сведениям этого типа, Акстамелех не укатил за тридевять земель, а с кучей молодых продажных девок забурился в одно из арендуемых загородных поместий, куда специально обработанный человек (запуганный до усрачки секретарь мэра) отправлял всё, что ящеру заблагорассудится. У бедолаги был уже непрекращающийся нервный тик, даже во сне.

На этом моменте телокрад исчез, оставив меня планировать то, как буду убивать время.

Первым делом я выспался. Впервые за много дней получилось проспать чуть ли не до обеда, причем, даже заснув без алкоголя. Отметив факт, что в последнее время каждый вечер поглощал порцию виски, чтобы побыстрее уснуть, поднялся с постели. Дом был пуст, сердце грелось пониманием, что все близкие люди (и нелюди) сейчас под ласковыми лучами солнца Ларинена.

А затем оно согрелось еще сильнее, когда я вспомнил о стоящей передо мной сложности.

Драконье пламя.

Называть эту термоядерную отрыжку колоссального ящера «сложностью» — это надо иметь манию величия размером с Эйфелеву башню. Дракарис подробно объяснил мне, чем является данная дрянь, и это впечатляло. Крылатые ящеры с незапамятных времен были вынуждены развиваться через задницу, потому как с их размерами, аппетитом, кое-какой физикой и анатомией иначе было нельзя. К примеру, у драконов были ощутимые трудности со взлетом и посадкой, это требовало серьезных усилий, а к такой вещи как дефекация в воздухе они себя приучить не смогли. Смешно, но именно необходимость гадить при дальних перелетах и привела их к величию, так сказать.

Они научились шаманить с измерениями, создав в своем теле полости с измененным пространством. Дерьмо, необходимая для долгой спячки пища, чуть ли не защечный мешок общего назначения (для добычи и хрен знает еще чего), всё это, как и целиковая драконья туша (у того же Акстамелеха) хранилось в внутренних пространственных карманах. Один из них был приспособлен и под оружие дальнего действия — вспененную смесь из воздуха, желудочного сока и, что самое опасное, маны гребаного дракона. Не простой, а самой что ни на есть ядерной, пропитывающей потроха этой скотины.

Эта штука, выходя из пасти ящера под большим давлением, самовоспламенялась, начиная быстро и бурно сгорать, но процесс был не моментальным. Жидкость успевала облепить всё, чего касалась, быстро меняя агрегатное состояние на «парообразное», а вот потом (у Дракариса аж садистские нотки в голосе прорезались), следовал финальный акт — перенасыщенное огненной магией дракона пространство пропекалось ей некоторое время дополнительно. Чем-то это напоминало моё «согревание Таффильда», брошенное на область после огнеметного залпа. Самое интригующее, что вся эта огненная дрянь разъедала всё. Энергию, материю и магию.