Гремучий Коктейль 7 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 43

— Кейн, а чего эти парни такие хмурые? — Азов-почти-младший кивнул на группу молодых мужчин, внимательно слушающих оратора, но стоящих кучно и поодаль.

— Это ревнители, — уронил я, — Они недовольны тем, что все кончилось.

За время всех операций, проведенных моей супругой, минимальная плата, заработанная ревнителем, принимавшим в них участие, равнялась семидесяти тысячам рублей. Отнюдь не маленькая сумма… которая могла бы быть куда больше, не сжигай люди Дайхардов наркотики и не разбивай (в присутствии полицейских) сотни и тысячи ящиков с нелегальным бухлом. Это уже вызывало сильное негодование исполнителей, которым, тем не менее, очень понравилось воевать против людей, не способных противопоставить хоть что-то Щиту.

Теперь, когда они нагонялись за «длинным рублем» по всей стране, попутно еще и отрабатывая на Каскадах, ревнители безо всякого восторга слушали о том, что война кончилась. Это была чрезвычайно доходная для них война. А уж слышать, как, оказывается, земельные дворяне продавались бандитам, имея за это деньги, которых нормальный ревнитель не видит за всю жизнь… это для этих крепких мужчин было особо мерзкими новостями.

— Если бы они не знали, что только мы способны предоставить самое качественное обучение силовым доспехам, то подняли бы бунт, — мрачно подытожил я, — Организовались и подняли бы, но, Кристина это тоже понимала, видимо.

— Чем больше времени я провожу с тобой, тем хуже думаю о людях, — покачав головой, сокрушенно подытожил блондин, — Хотя, после твоей вчерашней демонстрации…

— Давай не будем об этом! — отреагировал я, нервно заглатывая бокал шампанского, — Не здесь.

Несмотря на то, что ночью адреналин выдул из наших организмов хмель, это было ложное чувство. Сегодня мы с Костей чувствовали себя не ахти.

Затем княгиня подошла к финальному акту своего далеко не короткого выступления. Сделав пару глотков услужливо поднесенной ей воды, она продолжила обращение к гостям вечера.

— Мы сделали большое дело, разрушив порочную систему Синдиката, избавив мир от её соблазнов и коррупции, но, я должна вам признаться, это отнюдь не всё! Пока мы здесь празднуем, борьба продолжается…

На этом моменте присутствующие ревнители, все как один, напряглись и даже взбесились, но следующие слова расставили всё по своим местам.

— Преемственность есть право каждого человека, он пользуется им в той или иной мере, — продолжала говорить моя супруга, — Кто откажет в ней преступности? Я задала себе этот вопрос с самого начала, леди и джентльмены! Куда деваются те, кто вышел на покой? Те, кто способны обучить новые поколения мерзких бандитов, те, кто исподволь стояли у руля, раздавая указания и выражая пожелания по разговорникам? Представьте себе мое удивление, когда мои люди обнаружили этих почтенных и убеленных сединами господ, доживающими свой век в тепле, комфорте и ничем не ограниченной власти прямо… в Италии!

Теплая страна, приятный климат, слабая государственность, но при этом изумительные торговые маршруты. Территория, где можно спрятать роскошь на видном месте так, чтобы её могли увидеть лишь случайные козопасы, которые максимум что с восхищением поцокают языком. Виллы для очень богатых, приятные и отлично развитые деревни для их ближайших помощников. Дешевая обслуга и неплохие вина. Что еще нужно престарелым заслуженным труженикам?

— Мы празднуем здесь и сейчас, в то время как в Италии проходит операция под руководством барона Медичи, благословленного на это свершение самим Папой Римским! — вновь торжествующе возвысила голос Кристина, — Прямо сейчас этот бывший ревнитель выдергивает последние гнилые корни этой организации. Они будут допрошены и казнены путем усечения голов, затем черепа этих «крестных отцов» будут освобождены от плоти и перевезены в Крипту Нечестивых, строящуюся в Ватикане…

Ух, ёлки-моталки, как стемнело-то неожиданно. Я аж зажмурился от таких новостей, помотав головой. Понимая, что у её Тернейшества определенно были свои мотивы и цели, которые она ставила, договариваясь с кардиналами о подобном хардкоре, даже частично улавливая их здесь и сейчас (видимо, бывшие бандиты не отстегивали святошам, за что те решили отомстить), но всё равно, юная девушка, рассказывающая высокому собранию о том, что где-то там будут варить в круто посоленной воде десятки стариковских голов… да, это было неожиданно.

— Напоминай мне регулярно — никогда не злить твою жену, — с самым серьезным видом пробормотал Константин, опрокидывая в себя бокал шампанского.

— Ага, ты тоже.

— У меня нет жены.

— Мою жену не злить.

— Я у тебя Пиату заберу. Кристина её плохому научит. И насчет дочки… знаешь, я передумал. Ищите ей другого жениха.

— А вот сейчас обидно было.

— Кейн, она с утра взглядом приказала мимо проходящему Красовскому, у которого было, между прочим, похмелье, взять её на плечо и катать по коридору. Я не хочу жену, которая будет мной управлять так, как я управляю лошадью!

— Друг, — я положил нервно дергающему глазом блондину руку на плечо, — Как думаешь — твои или мои желания сильно могут повлиять на то, что произойдет?

— Ты издеваешься…

— Немного. У тебя еще лет пятнадцать времени, чтобы успеть приготовить из двенадцатого сына графа Азова достойную партию моей дочери.

— То есть, буквально принести в жертву младенца, да, Кейн?

— Или он, или ты, дружище. Как, кстати, назвали?

— Владимир.

— Красивое имя.

— Ага…

— Алисе понравится…

— Да катись ты в лес, Дайхард!!

— Ладно, похихикали и будет. Она уже заканчивают.

Пришла пора выступать остальным, причем, своими словами. Первым после жены пошёл я, толкнув короткую, но бодрую речь на тему «боролись, боремся и будем бороться». Больше всего ей аплодировал Рао Тан, к которому гости стояли чуть ли не очередью, а уж ухмылка на смазливой морде этого китайца… присутствовала, но только для тех, кто его знал также хорошо, как и мы. Аристократы на то и аристократы, лицемерие здесь в чести, являясь неотъемлемой частью социальной сцены, так что все хорошо понимали, что смена поставщиков ни на что особо в привычках большей части знати не повлияет.

Там, где спрос, там и предложение, бороться с этим бесполезно.

Но можно возглавить.

Выступали и остальные. Не Рао Тан, конечно, но слово дали Герману Твинмемберу, оказавшемуся представителем антисиндикатовских настроений в Америке, затем вызвали Корочкиных-Одолевских, как представителей империи Русь, а потом слово взяли (и долго не хотели отдавать) Глория Лимьерри и несколько её итальянских товарищей по борьбе. К этому отнеслись с пониманием, учитывая, сколько власти в Италии набрал Синдикат, располагая там целые деревни с «пенсионерами».

Со стороны ревнителей уже доносились слегка пьяные звуки, когда, наконец, с торжественной частью оказалось покончено, после чего началась активная социальная жизнь. Очень активная, надо сказать. Люди со всех концов Сердечника знакомились и бурно общались, куртуазно налаживая мосты, в том числе и планируя заполнить собой образовавшийся вакуум влияния. Был бы здесь поэт, осиянный пламенем справедливости, он бы сказал «гиены делят труп убитого медведя», но так, как вместо поэтому был я, то мысль была чуть благороднее «предприимчивые люди, пошедшие на немалый риск, трудятся, пожиная плоды своего триумфа».

Видимо, мои мысли чересчур отобразились на лице, потому что когда я унес это самое лицо на террасу, подышать свежим воздухом и развеяться после вчерашней пьянки, то услышал, как позади раздался странный мужской голос:

— В сказках, князь, победителей не судят, но умалчивается факт того, что не судят их, лишь пока они сильны. Однако же вы, княжеубийца, ставший цареубийцей, сейчас особенно глупы, если не замечаете, что являетесь халифом на час. Не пройдет и нескольких дней, как слава вашего триумфа поблекнет, а о крови на руках, пускай даже эта кровь весьма потешного монарха, вспомнят. Как припомнят и то, что из небоподобных Истинных вы низверглись до простых смертных. Сам. Что же вы делаете сейчас? Устранились от общего пира, брезгливо отвернулись от туши убитого тигра, буквально бросая в лицо остальным охотникам, что среди них есть те, кто ставят себя выше. Думаете, вам это простят?