90-е: Шоу должно продолжаться 7 (СИ) - Фишер Саша - Страница 39

— Точно! Фонтаны. Велиал, мы можем где-нибудь такие взять быстро? Или сделать… Я где-то читала, что нужны металлические опилки, сера, что-то там еще такое…

— Дай угадаю? В рассказе Носова?

— Там нельзя с огнем, сцена же низкая в парке. И там дети всегда лезут. Обожжем еще кого-нибудь.

— Да? Жалко… А световик там же есть? Если до этого момента сделать затемнение, а потом сразу врубить прожекторы, то…

— Наташ, какой световик? Это же днем концерт…

— Блин! Ладно, давайте еще раз! Придется тебе огонь из глаз изображать!

— Это как еще?

— Ну что ты такой тупой? Лицо суровое, взгляд пламенный. Вот так — Ыыыть!

Все заржали.

— Володя, — раздался над ухом шепот Ирины. — Очень извиняюсь, что мешаю, но ты сегодня дежурный.

— Дежурный? — не сразу сообразил я. — А, блин! Наталья Ильинична же…

— Вот именно, — вздохнула Ирина. — Слушай, я бы тебя не тормошила, но мне сегодня надо принять несколько человек. И если нашу разговорчивую директрису не отвлечь, то они разбегутся раньше времени…

— Да понял, понял, не оправдывайся, — я поднялся с места. — От меня все равно здесь никакой пользы. Только моральная поддержка.

Мы с Ириной вышли из зрительного зала. Перед тем, как закрыть дверь, я услышал, как Кирюха снова заиграл на гитаре. Так-то было бы неплохо, чтобы «ангелочки» песню тоже порепетировали на сцене. Но их можно понять — тащить через полгорода инструменты не хотелось. Порепетируют в своей берлоге. К финальному прогону нужно будет попросить кого-то с машиной… Блин, скорее бы уже этот клятый экзамен на права! Колеса офигенно развяжут мне руки! А то с этими бесконечными просьбами… Или бомбил ловить. А бомбилы еще и капризные бывают, за все наши громоздкие штуки норовят такую цену заломить, что дешевле будет билет до Владивостока купить. Понятно, почему. Потому что могут. Видит бомбила тяжеленные кофры, мозг его хитрожопый совершает нехитрую операцию: «О, у этих чуваков нет выбора!» и нагло увеличивает цену раз в десять. Ну, типа, а что вы мне сделаете? Идите ищите другого дурака! А то вдруг эти ваши гробы мне обшивку повредят… Из натуральной чебурашки, блин.

— Ирочка! — Наталья Ильинична всплеснула руками, как только мы оказались в фойе. — Куда ж ты убежала? Я ведь тебе только хотела показать альбом с фотокарточками! А то в прошлый раз про него говорила, а показать — не показывала. И ты представляешь, хватилась его в шкафу, а его там и нету! Дома ведь он оказался! Я вспомнила только когда чай вчера пила! Я же его с работы-то забирала, чтобы куме фотокарточки показать, и так там и забыла. Шкаф открываю, а он вот он лежит, родненький. Прямо сверху… Ирочка, ты куда? А как же…

— В туалет я, Наталья Ильинична, — вполголоса сообщила Ирина и незаметно подмигнула мне. — Срочно надо. А то я фотографии смотреть буду невнимательно.

Ирина спешно сбежала, оставив меня наедине с директрисой. Та покачала головой неодобрительно.

— Вот ведь молодежь, а! Ни стыда, ни совести… В туалет ей надо! А еще девушка! Ну кто вообще так говорит? Могла бы сказать, что нужно попудрить носик…

— А что за фотографии, Наталья Ильинична? — обреченно спросил я, заступая на свою «вахту».

— Фотографии-то? — чуть рассеянно проговорила директриса, все еще глядя в ту сторону, куда убежала Ирина. — Да это с восьмидесятого года, когда олимпиада была. У нас тогда в «Буревестнике» олимпийские чемпионы выступали, вот и фотокарточки…

Она замолчала и посмотрела на меня.

— О, прикольно как! — с энтузиазмом сказал я. — Я Александру Колчинскому руку жал, он к нам в школу приезжал.

— Колчинский? — переспросила Наталья Ильинична. — А кто это?

— Чемпион по греко-римской борьбе, — сказал я. — В восьмидесятом году на олимпиаде выиграл тоже.

Так-то я даже не соврал. Просто здоровенный «греко-римлянин» жал руку не Вове-Велиалу, а мне настоящему. И произвел на меня-пацана прямо-таки неизгладимое впечатление. Мне было как раз лет десять, а тут — такая глыбища. Прямо человек-гора. Только глаза совсем не взрослые. И прическа растрепанная. Я еще в тот раз подумал, что он выглядит, будто волшебник взял моего ровесника и увеличил в четыре раза. Или в десять. Мама сфотала нас вместе, эта фотка у меня висела пришпиленная над кроватью.

— Так что там с фотографиями? — потормошил я «зависшую» Наталью Ильиничну. Она все еще продолжала смотреть в сторону коридора. Будто твердо была намерена дождаться, когда Ирина из туалета выйдет, чтобы немедленно ее перехватить и унести в свое логово.

— А? — встрепенулась директриса. — Так… Володя… Я же с тобой поговорить хотела, вот что!

— Так вот он я! — во все зубы улыбнулся я. — Готов разговаривать. К труду и обороне. И вообще всегда готов, как пионер!

— Вот клоун ты все-таки! — укоризненно покачала головой Наталья Ильинична. Но с места наконец-то сдвинулась и направилась к своей каморке. Вообще-то, когда мы всем нашим шумным «медиахолдингом» заселились в «Буревестник», она все чаще стала пользоваться своим настоящим директорским кабинетом. И больше не одевалась как бабушка. Но особо доверительные разговоры она все равно предпочитала вести в уютном тесном гнездышке под лестницей. Где у нее, как у той улиточки, все было обустроено — электрический чайник, тахта, креслице, холодильничек, телевизор черно-белый с рогатой антенной.

— Я же третьего дня встречалась со своей двоюродной сестрой, — начала она вещать. — Мы когда-то с Машей были не разлей вода, и в школе, и во студенчестве. А потом как-то все реже стали видеться, а этой зимой она еще и подскользнулась и шейку бедра сломала. Лежит дома, никуда не ходит. Сын у нее тот еще прохиндей. Мать не навещает, все ждет, когда она уберется, и можно будет ее квартиру к рукам прибрать…

Я сделал максимально заинтересованное лицо и отключился от потока сознания. Кивал, качал головой прицокивал осуждающе в нужных местах. Не вникать же, в самом деле, во все эти родственные хитросплетения. Зато есть время покрутить в голове всякие свои дела. Благо, подумать у меня есть над чем. Наступила календарная весна, а значит скоро лето, и можно будет устроить «ангелочкам» гастрольный тур по деревням и городам области. Чтобы у них тоже появились байки про суровых мужиков на грузовиках и тракторах, как у Сэнсея. Особенно будет круто раздобыть для этих целей «буханку». Или микроавтобус типа того, на котором нас подвозил приятель Кристины, на которого Астарот так напрягался. Кстати, можно будет в тихую с Кристиной поговорить, может он согласится нам эту машинку ссудить на поездки. Так-то несложно. Доверенность напишет, и все. До всяких КАСКО-ОСАГО еще далеко, значит других бюрократических преград для такой негоции у нас нет. А лицо у парня такое, что если его Кристина попросит, то он вполне может и согласиться…

— Ой, и не говорите, Наталья Ильинична, — понимающе покивал я. — Поликлиники сейчас — настоящий ад, полностью поддерживаю.

— Так я вот что подумала, Володя, — Наталья Ильинична положила мне руку на плечо. — Может ты поговоришь с Васей, а он что-нибудь придумает, а?

— С Васей? — встрепенулся я, выныривая из своих планов. — С каким Васей?

— Ну, с Василием, — Наталья Ильинична подалась вперед. — С которым вы тогда концерт каких-то московских музыкантов устраивали у меня тут. Вот если бы еще хотя бы пару раз такое провернуть до мая, тогда бы у меня получилось скопить нужную денежку и дачку эту выкупить.

Так, похоже, я довольно сильно отвлекся! Надо было повнимательнее слушать, а не ушами хлопать. История про двоюродную сестру была как раз со смыслом, а не просто потому что директрисе поболтать хотелось.

— А дачка-то хорошая, — Наталья Ильинична мечтательно покачала головой. — Маша бы ее и просто так мне отписала, лишь бы она сынуле ее бестолковому не досталась. Только угробит все там. Или продаст, а деньги профукает вместе со своей Риткой-выдергой.

Ага, просек, в чем дело! Кузина Маша сломала шейку бедра, так что дачный сезон под угрозой. И вот она и предложила Наталье Ильиничне выкупить поместье в трамвайной доступности. Вот только зарплата директрисы заброшенного клуба, как ее ни экономь, скопить нужную сумму не позволяет.