Между нами (любовь) война - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 8

Закуриваю, запиваю никотин Адреналином и хрипло, невпопад подпеваю под очередной трек:

В дверь стучат. Или это в стену?

Сжав зубы, делаю музыку чуть тише. Решать с ментами сейчас нет никакого желания, хотя нал на такие случаи всегда лежит в тумбочке. Попадётся принципиальный мудак, потом придётся платить больше, чтобы мой испытательный условный срок не стал реальным.

Играет припев, тяжёлыми гитарными рифами поднимая дыбом волосы на руках и затылке. Кайф!

Довольно жмурясь, допиваю Адреналин. Оглядываю свою студию.

– Что смог, – усмехаюсь и с планшета заказываю на утро клининг, нормальную еду и новый матрас.

Сидя в кресле-мешке у окна, всё же включаю телефон. Меня засыпает уведомлениями.

Пацаны, отец, Лиза два дня назад.

И без того молотящее в груди сердце, разгоняется до оборотов новой Феррари. Открываю чат. Там фотка с подписью:

«Смотри, что нашла»

«Я её помню…» – набираю сильно запоздалый ответ.

А ещё помню, как стучал пульс, когда Лиза лежала рядом. В тринадцать это было не совсем понятной реакцией на подружку из компании, с которой мы чего только не вытворяли вместе. С физиологией проще. Лет в четырнадцать отец подогнал мне первые резинки и потыкал пальцем в инструкцию для применения. А вот с нарушением сердечных ритмов я разбирался сам. Долго, упорно и по большей части молча. Мне казалось, мерить линейкой член, чтобы доказать, что у тебя больше, не так интимно, как ощущения рядом с Лизой.

Мне тепло от этой фотографии и одновременно больно. Кажется, что сердце сейчас пробьёт рёбра. Царапаю грудь пальцами и откладываю мобильник. Тупо смотрю в окно на то, как просыпается город.

К семи привозят завтрак.

Тёплые сырники с ягодами и сметанным соусом залетают на «ура» после двух суток на бухле и подножном корме типа чипсов. Запиваю их горячим чаем и иду собираться. Надо предкам показаться, а потом у нас каток.

Зауженные к низу штаны цвета хаки, белая футболка навыпуск, толстовка, куртка и берцы. Вот и весь прикид. Цепляю с полки любимый парфюм. Расчёсываю и слегка взъерошиваю тёмные волосы.

В дверь звонят. Впускаю клининг. Показываю фронт работы и сваливаю.

На капоте любимой машинки красноречиво лежит кирпич.

– Да пошёл ты! – стреляю взглядом на окна третьего этажа.

Фоткаю угрозу, швыряю под дерево и сажусь за руль. Сосед выходит из подъезда. Встречаемся с ним агрессивными взглядами.

«Не воюй со мной, дятел. Ответка на кирпич тебе не понравится!» – обещаю ему мысленно. Мужик в своих фантазиях явно ограничен, и я читаю в его взгляде что-то вроде обещания физической расправы.

Это скучно, чел! И очень банально.

Часа за полтора добираюсь до дома отца.

– Почему я опять не могу до тебя дозвониться? – наезжает он с порога.

– Э-э-э… Может потому, что у меня есть личная жизнь? И ночью я иногда сплю? – накидываю ему в ответ.

– Знаю я, где водится вся твоя личная жизнь.

– А я знаю, где твоя, – ржу. – Ты хочешь поговорить об этом?

– На самом деле и об этом тоже. Ну и позавтракать с сыном в редкий выходной было бы неплохо. Мать скоро спустится.

– Я уже здесь. Привет, мой хороший, – идёт ко мне с раскинутыми для объятий руками.

– Привет, мам, – терплю поцелуй в щёку.

Уходим в столовую. Я не голодный. Пью чай, пока родители едят.

– Димочка, я настаиваю на твоём возвращении домой. Вот скажи мне, какая необходимость жить отдельно, если здесь у тебя большой дом, семья? М?

– Лар, у нас взрослый парень, – меня спасает отец. – Ты хочешь, чтобы паломничество из противоположного пола проходило через нашу гостиную?

– Не надо об этом за столом, пожалуйста, – кривится мама. – И вообще, я поражаюсь, Саша, как спокойно ты об этом говоришь, – от возмущения кидает на стол тканевую салфетку. – Твой сын подбирает всяких дешёвок, а ты это ещё и поощряешь! Вчера наверняка был с одной из них, поэтому не смог приехать к матери. Мне было плохо, Дима! – салфетка летит в меня. – А ты взял и променял меня на очередную шлюху. Весь в отца, – поджимает губы, собираясь плакать.

Мне тоже было хреново, мам. Но ты эгоистка, поэтому ничего не замечаешь.

Хмыкнув, молча встаю из-за стола.

– Ты куда? – подскакивает она.

– Да достало всё, – отвечаю не оглядываясь. – В этом доме хоть один день проходит без ваших скандалов и твоих слёз? Не звони мне больше по ночам. Я не приеду.

– Дима?! – мне в спину летит тонна возмущения. – Ты не смеешь так говорить! Не уходи. Не бросай меня, – надрывно просит мама.

Догоняет, обнимает и прижимается щекой между лопаток.

– Ну прости, прости, мой хороший, – гладит ладонью по напряжённому прессу. – Не уходи, я обещаю, больше не буду ругаться. Давай попьём чай все вместе. Как раньше?

– Как раньше уже не будет, мам, – убираю её руки и разворачиваюсь, чтобы заглянуть в глаза. – Здесь всё сломалось настолько, что проще выбросить, чем починить. Мне надо ехать. Пап, набери вечером, обсудим, что ты хотел. Не могу я здесь. Реально достало.

Сажусь в машину. Мне тут же прилетает сообщение от отца:

«Я задумался о разводе после нашего последнего разговора. Одобряешь или в прошлый раз были эмоции?»

«Одобряю. Меня только в это не втягивай» – пишу ему ответ.

Хотя всё равно же втянут и сожгут все нервы, пока будет длиться процесс.

Прокатившись ещё по некоторым делам, подъезжаю на каток с опозданием минут на тридцать.

Наши уже здесь.

Ванька на льду, демонстрирует навыки езды спиной вперёд перед какой-то девчонкой. Миха затягивает шнурки на коньках Аиши. Его жена встаёт на них явно в первый раз. Поднимается и тут же заваливается, теряя равновесие.

Ловлю взглядом Лизу, но не успеваю кайфануть от того, какая она изящная и красивая, как мне в плечо прилетает кулак от Назара.

– Нахер ты это сделал, Беркут?! Зачем сказал Южной про наш договор? Мы как друзья с тобой всё решили тогда…

– Я тоже думал, что мы друзья, Назар, – в ответ толкаю его в плечи. – Но ты сделал свой выбор. А я сделал свой.

Ещё раз толкнув его, обхожу и спускаюсь на пару ступенек по трибуне.

– Беркут, мля! – рявкает Грановский. Миха поднимает на нас голову. – Ты серьёзно сейчас?! Мы столько лет все вместе! Просто возьмёшь и уйдёшь?!

– Я уже ушёл, – дьявольски улыбаясь, показываю фак с двух рук одному из своих лучших друзей и быстро спускаюсь к прокату коньков.

Когда-то в детстве я умел это делать. Буду вспоминать.

Беркут

Шнурки трещат под моими пальцами, ногу сдавливает. Чёрт, это очень давно было. В прошлой жизни. Но с координацией у меня вроде ничего, встану, а дальше тело вспомнит. Или нет…

Криво усмехнувшись, поднимаюсь. Слегка качает и мутит на фоне двухдневного загула. Как говорится, у каждого своя психотерапия.

Поворачиваю голову на движение слева. Рядом встаёт Грановский. К нам подкатываются Миха и Ванька, а я слежу за тем, как Лиза рисует на льду восьмёрку и к ней, убирая телефон во внутренний карман куртки, двигает Новенький.

Мне надо туда, к ним.

Делаю шаг, Назар ловит меня за плечо, заставляя остановиться.