Сто тридцать четвёртый "М" (СИ) - "Simejaza" - Страница 36

Впрочем, что ещё жители Манаана получили с Камино и почему так уверенно действуют — я так и не понял. Хм. А ведь у меня есть капсула с мутагеном. И куча времени. А не вколоть ли её прямо сейчас? Сомневаюсь, что это слишком опасно. Решено. Где тут у меня инъектор валялся с полевой аптечкой? Да. Ну, как говорится, с богом.

Инъектор со вставленной капсулой мутагена пшикнул, вгоняя раствор в шею. Ай. Таак, теперь надо выпить коктейль из "отключателя чипа" и капельницы витаминные поставить. Нет, пожалуй, отключатель на потом оставлю. Мало ли.

Перестройка займёт пару суток. А не привязать ли мне капельницы вместе с рукой к кушетке? А то по старой доброй памяти все мутации сопровождаются неприятными дрыганиями конечностей. Действие начнётся в течение получаса. Значит, время есть. Хм… Что-то мне уже слегка поплохело… Оу… Таак, быстро. Капельницу. Есть, теперь дверь заблокировать. Блин, куда её повесить? Может, просто на стену? Да. Где пластырь-лента? Ага, вот она…ай…бли-ин… Ффух, теперь лечь и зафиксировать руку… ауч…Так, теперь лечь и расслабиться. Бли-ин, мышечный релаксант-то я вколоть забыл, ну ладно, уже не дотянусь. Значит, будут судороги. Или дотянусь? Ай. дотягиваюсь, интересно, армейский противошок с такой же функцией подойдёт? Блин… Оуч… а это болезненно, таак. Пшикнуть в шею. ВаааА! Что ж так больно-то? Ну ничего, сейчас полегчает, а… Дааа, теперь шлем надеть — тут не медкомплекс, будем мониторить своё состояние так. Судя по протоколу эта фигня безопасна, но болезненна. То есть в теории сдохнуть я не должен. Аааай… Такое ощущение, как будто от самых костей и кишок кислота по организму разливается. И жарко, и холодно, и больно. В основном больно. Колит, давит, ноет, режет, тянет и рвёт… Каждую, мать её, клеточку. Пока незаметно и лишь местами, но чувствую, это сейчас только первые ласточки. Ёккккарный бабай, да что ж так оно… ааа… неприятно-то… Ой. Ааааааууууу…ВАААА!! Бляааа!!

Интерлюдия.

Здание сената. Планета Корусант. Примерно то же время.

Очередное собрание политиков Республики протекало хоть и в нервной, но вполне обычной для последнего времени обстановке. Многочасовые обсуждения несущественных на общем фоне войны проблем, попытки проталкивания удобных определённым разумным законов, лицемерие и полуправда.

Обычный день для верховного канцлера, с упоением, никак не выражающимся на лице, вглядывающегося в мерзкие лица продажных политиканов, доведших Республику до такого удобного для него состояния. Это первые его годы в политике были непосильной работой над общественным имиджем, связями и переманиванием разумных на свою сторону. Сейчас же он мог просто прослушать жалкую речь очередного зазнайки и парочкой предложений изменить всю суть сказанного в удобную для него сторону. Подобное умение было как нельзя кстати посредине его маленькой марионеточной войны. Но просто манипуляциями не зайдёшь так далеко, как планировал Палпатин. Его план был слишком обширен для воплощения в жизнь такими мелочными действиями. Необходимо нечто большее. И это большее у канцлера было — великолепно отточенное ораторское искусство.

— Друзья! — Голос Палпатина сразу же пресёк все перешептывания в великой палате созыва. — В данный момент наша доблестная армия сражается по всей галактике с врагом, угрожающим самому существованию Республики. Клоны вместе с уважаемыми генералами изо всех сил стараются уничтожить силы Конфедерации. Недавняя операция на Джабииме является ярчайшим показателем профессионализма Великой Армии Республики! Но даже учитывая это, мы все знаем, что не везде она одерживает столь яркие и решительные победы. Вина ли это армии? Можно сказать, что не в каждом секторе есть столь умелые командиры, что неудачи порой случаются даже у лучших… но я вам скажу — ни в коем разе! — Голос канцлера на этом моменте приобрёл стальные нотки. — Это мы, своей нерешительностью и трусостью оттягиваем победу. В столь непростое для Республики время мы должны сплотиться ради всеобщего будущего! Я — верховный канцлер Галактической Республики, выношу на голосование вопрос об увеличении расходов на нужды Великой Армии Республики на двести триллионов кредитов! Помните, появится ли боевой дроид на пороге вашего дома, зависит только от вашего в данный момент выбора!

***

Проснулся я в ванной, очень напоминающей бакту. Что-то явно пошло не так… Оу. А это что?

Мерзковатое на самом деле ощущение, когда вот так вот лежишь в чём-то среднем между клейстером и гелевой смазкой и смотришь на свою тушку, а там…

Нет, то, что тушка именно моя и никуда не делась, да и я сам из неё никуда не делся — как бы угадывалось по стоящему в углу лаборатории на зарядке Арчибальду, моему астромеху. Ну и пожалуй, отсутствием других тушек, аналогичных моей.

Внимание привлёк шрам на пузе, оставленный мне на долгую память Зауром ещё на Риши. Он отслоился вместе с кожей и торчал с одной стороны, ближе к пупку, колыхаясь при каждом моём движении. В первый раз за эту жизнь борясь с омерзением, нащупал кожицу и потянул. Шрам слез как наклеенный. Под ним обнаружилась абсолютно здоровая кожа. Ну, на сколько вообще позволяло зрение… Хм. А и оно стало лучше. Контрастней. Я даже отсюда вижу неровности на конусе "шапки" моего астромеха.

Кажется, мои шевеления не прошли незамеченными ни для него, ни для подключенной к моей многострадальной тушке аппаратуры. Пискнуло оно одновременно. Я имею ввиду астромеха и отъехавшую дверь, впустившую в моё обиталище доктора Фы собственной персоной.

— Ааа… вы очнулись, Советник. А мы уже думали, что вы испортились после переноса матрицы.

В смысле, испортился? Я что, помидор на овощебазе, или как понять — испортился? Сволочь! Придушу. Кажется, что-то такое у меня во взгляде мелькнуло, и доктор затараторил, уткнувшись в одно мановение возникший в руках планшет.

— Жизненные показатели в норме, кризис миновал. Полный список мутаций вашего тела загружен в вашего металлического помощника. Рекомендую после ознакомления с ним почистить дроиду память. Как вы себя чувствуете?

Прислушался к себе и с удивлением обнаружил "хорошо", только вот…

— ЖРАТЬ хочу. Очень.

— Прекрасно! — брызнул руками доктор, убирая планшет в нагрудную сумку под фартук вивисектора. — Сейчас вам всё принесут. А после этого осмотр. И раз уж нам пришлось впустить в комплекс вашего астродроида — вся ответственность за него лежит теперь на вас.

Я кивнул и опустился обратно в жижу. Ну, что ж пока до зеркала не доберусь — выводы делать рано, а без специалиста понять то, что загрузили в мой личный мусоросборник на ножках, думаю, будет не очень просто. Потом гляну. Первичная инвентаризация тела методом ощупывания, кроме щекотки принесла недоумение. Вроде всё на месте, только… Как бы так помягче… Кажется, у меня писька больше стала. Кхм… нда… Тем временем Арчи не затыкался ни на минуту, оглашая небольшую комнатушку с мягким, бирюзовым светом от потолочных панелей и небольшим боксом оборудования со стеклянной прозрачной ванной клейстера своим разнотональным пиликаньем. Из его сплошного потока мне стало известно, что а) — мой астромех идиот; б) — я идиот не меньше.

Эта соковыжималка с ЧПУ вместо думалки в целях охраны моего здоровья вшил (когда успел только, сволочь?) мне в ПО доспеха программу-индикатор, которая регулярно, находясь в радиусе действия дроидовского передатчика, оповещала Арчи о моём самочувствии. Поэтому когда я отрубился, а сделал я это с чудовищными показателями пульса и зашкаливающим давлением, астромех не придумал ничего лучше, чем врубить на базе тревогу затопления. Учитывая, что там нет сетевого подключения — единственное, что он мог. Пока все бегали и разбирались, а бегать пришлось очень дофига, оказывается, кому — Арчи тупо поехал на пеленг моего сигнала. А когда доехал — поднял уже другую тревогу, возле моей тушки. Засранец. Набежали и без того злые селкаты, но увидев меня, вибрирующего на кушетке, просто и незамысловато раздели и сунули в медбокс с кольто. Арчи пытались отключить, но после демонстрации вшитого в обшивку бластера и осколочной гранаты — передумали. Наверное, подумали, что эта пароварка с манипуляторами — бодигард. А что? Мне по статусу вроде как положено. Вот и отстали. Я вот теперь не знаю — смеяться или плакать. Самое странное, что в голову затесалась мысль — а с чего это я вообще ему такой характер вшил? Вообще, странно. Думать стало легче. Спокойней как-то в целом. А если вспомнить, что я творил накануне, даже стыд слегка шевельнулся где-то на кладбище давно похороненных свойств характера.