Дрянной Мир. Книга первая (СИ) - Городчиков Илья - Страница 12

Нападавшие через несколько секунд подошли к воротам имения, принявшись вбивать между толстых досок ворот толстые железные пруты с расширениями на конце. Вбив железяки в ворота, бойцы резко рванули гарпуны за верёвку и моментально сорвали их с петель. Оказалось, что хозяин весьма плохо следил за собственной землёй и жильём, отчего защита этого самого имения провалилась мгновенно.

Латная группа воинов вошла внутрь и началась форменная мясорубка, которой могли позавидовать даже самые прожжённые мясники. Дисциплинированная латная пехота в щепки разбивала любую оборону разнокалиберных защитников. Один из латников, разорвав неповоротливый строй, напоминающий издали известнейшую римскую черепаху, прыгнул на одного из противников. Фальшион в его руках сверкал в лучах солнца, будто бы покрываясь языками пламени, отчего казался ещё более смертоносным, чем это было раньше. Лазурный латник в одно лёгкое движение срубил голову бородатого защитника, заставляя остатки тела фонтанировать кровью. Другого легко разделили на две части мощным ударом алебарды, сделав ровный разрез от левого плеча до правого бока.

Не представляя хоть, какой-то достой военной силы, защитники быстро отступили из двора, надеясь укрыться за защитой стен единственного каменного дома во всей империи. Единственным, кто попытался оказать сопротивление, так это один единственный молодой парень. Прижатый к стене, он сложит ладони в молитвенном жесте и полностью застынет на несколько мгновений. Его уже было хотели срубить одним мощным ударом двуручного полэкса, но в следующее мгновение руки парня были овеяны пламенем. Он вытянул свои руки вперёд с раскрытыми ладонями и толстый столб пламени ударил в грудь лазурного латника. Казалось бы, что может сделать пламя столь дорогостоящему доспеху, но в следующее мгновение воина просто отбросило назад на пару десятков метров, знатно приложив головой о внешнюю деревяную стену. Наверняка, не будь на его голове сейчас мощного шлема по типу «сахарная голова», то его черепушка легко бы лопнула от столь серьёзного удара. Правда, на этом демонстрация сила молодого паренька просто закончились. Магия иссякла в его теле всего за несколько секунд фонтанирования огнём, и он обмяк, превратившись в мешок из мяса и костей. Следующий подскочивший латник закончил его жизнь, пробив голову молотом на длинной рукояти.

От вида лопнувшей головы меня передёрнуло, после чего я посмотрел в глаза Вилфирда, который с каждой секундой всё мрачнел и мрачнел. Не знаю, что это за серьёзно обученная и снаряжённая группировка, способной, будучи в троекратном численном меньшинстве прорвать и полностью разрушить оборону, но она определённо не нравилась старшему инквизитору.

Тут же группа лазурных воинов принялась штурмовать дом. Они просто подняли толстый окованный древесный ствол и принялись долбить им по деревянной двери. Какое-то время они смогли выдержать многочисленные удары, но по защитников дома ничего хорошего просто не ждало. Дверь слетела с ржавых петель, грохнувшись внутри дома и сразу же лазурный отряд хлынул в здание, откуда моментально послышались звуки боя и крики многочисленных умирающих.

- Жемчужники… - тяжело вздохнул воин, утирая своё татуированное лицо мозолистой ладонью, - Значит, дело куда серьёзнее, чем я сначала подумал. Раз эти клятвопреступники оказались здесь, то жизни нам больше не будет.

- Ничего не понял. – сразу же признался в ответ я.

- Орден Жемчужников пытается не допустить проникновения людей глубоко во Фронтир. Уж не знаю зачем они здесь, но нам нужно быть осторожнее, господин старший инквизитор. – ответил Фил.

- Что будем делать, Вилфирд? Нас всего трое, а их не меньше пятнадцати. Нас разорвут как щенка волкодав.

- Бежать. Бежать отсюда как можно быстрее! – приказал Вилфирд, - Жемчужинки почти никогда не атакуют такими малыми группами. – старший инквизитор ударил кулаком по стоящему рядом дереву, - Они охотятся за мной.

Я сразу же сложил два и два в своей голове, поняв, что если они бьют по местам, которые связаны с старшим инквизиторам, то они наверняка посмеют атаковать и укреплённый монастырь, желая подобраться к этому странному и загадочному инквизитору. Учитывая, с какой силой и напором жемчужинки смогли атаковать укреплённое имение всего лишь пятнадцатью латниками, то наверняка и монастырь, большая часть населения которого представляла из себя плохо обученных уголовников, падёт под ударами более чем восьмидесяти серьёзнейших воинов.

Будучи откровенный с собой, я прекрасно понимал, что мне абсолютно неохота сражаться, а уж тем более умирать за полностью чужой мне монастырь вообще не хочется. Хотелось сбежать прямо сейчас, стать человеком вольным, но я понимал, что меня очень легко раскусят, ведь спустя несколько дней разговоров с Филом я так ничего и не узнал, а потому выглядеть как абориген, лишь чудом выбравшийся в настоящий развитый мир. Вообще не зная обычаев, меня легко упекут за решётку и тогда мои приключения в этом мире, не желающим меня отпускать обратно, закончатся работой где-то на каторге.

Впрочем, приходилось сейчас бежать лёгкой трусцой за огромной фигурой Вилфирда. Можно было потеряться где-то здесь, просто свернув в сторону, но без лошади и хоть каких-то средства к существованию легче было спрыгнуть с обрывистого берега этого острова. Тем более, что я прекрасно помнил о оставленных в седельных сумках бутыльках. Если старший инквизитор мне не врал в лавке того горбатого лекаря, то вскорости мне придётся загибаться от нестерпимой боли. Конечно, можно было попытаться остаться и понадеяться, что монастырь сможет выдержать атаку жемчужников, но что-то внутри меня подсказывало, что сунут меня ещё на парочку опасных заданий, которые легко сведут меня в могилу.

Решено – необходимо валить.

Глупо было предполагать, что воины Ордена Жемчужников окажутся глупее нас. Они прекрасно понимали, что кто-то может попытаться сбежать из имения, а их численность позволяла разместить на дороге во владения Краснопузого несколько верных воинов, которые легко обнаружили стоянку наших коней. Вот только стоять в открытую они не решились, так расположившись в засаде, что мы не заметили их, выходя на поляну к своим скакунам. Кони были привязаны за ветки неизвестного мне низкого деревца и прямо сейчас с удовольствием щипали траву на поляне, совсем не подозревая о случившемся.

Удар оказался неожиданным и очень быстрым. Я едва успел почувствовать, как рядом со мной тренькнула тетива и тут же сзади послышался вскрик, моментально сменившийся грохотом падающего тела. Перед тем как рвануться дальше в лес, я успел бросить взгляд назад. Фил уже был мёртв и корчился в судорогах. Разговорчивый рыжий послушник, вообще не умеющий воевать, умудрился схлопотать целых два болта прямо в спину. Они вошли глубоко, почти по самое оперение, ведь стёганка не могла остановить эти тяжёлые снаряды. Один из болтов вошёл совсем уж противно, вонзившись прямиком между позвонков рыжего, отчего не стоило даже думать о его дальнейшей жизнеспособности. Пусть бы даже кто-то умудрился бы извлечь из его спины болт, не отправив послушника на тот свет, то навсегда бы остался Фила инвалидом.

В следующее мгновение удар обрушился и на меня. Один из жемчужников атаковал рьяно, рубанув прямиком сверху своим двуручным топором. Удар вышел страшным и щит выдержать такой мощи просто не смог. Умбон вмялся внутрь и сам щит рассыпался на ворох крупной щепы. Сама рука мгновенно отнялась так, будто по ней саданули молотом. Сердце мгновенно бешено заколотилось в груди, а адреналин вспрыснулся в кровь, заставив меня побежать так, как никогда я до этого не бегал. Средневековая одежда была отнюдь не самой удобной, но сейчас я, казалось, был способен обогнать одного известного кенийского гонщика, даже дав ему фору. Я яростно желал просто испариться, понимая, что моих сил просто не хватит, чтобы противостоять таким рыцарям. Они были настолько сильны, что меня расщепят до атомов, не успею я даже вдохнуть. Вилфирд же в это время, судя по звукам за моей спиной, принял бой, но оборачиваться у меня не было никакого желания. Пусть этот старый воин выиграет мне всего несколько секунд, очень важных мгновений, стоимость которых сейчас равнялась моей жизни.