Трогательный лед - Юраш Кристина - Страница 3

– Главное, как только услышишь песню Снегодевы – закрыть уши! – повторяла кайзерина себе, прислушиваясь и ловя ртом летящую снежинку. Неужели? Сквозь снег слышалась странная, протяжная и нежная песня. Кайзерина тут же закрыла уши, пока песня не стала еще громче. Нужно уходить! Быстро! В какой-то момент ее высочество потеряло равновесие, упало, больно ударившись королевской попой об лед. Песня то нарастала, то становилась тихой-тихой…

– Просто не слушай. Думай о чем-то другом, – шептала девочка, растирая перчаткой снег на льду. И внезапно она завизжала и отпрянула. Ее сердце колотилось так, что его биение заглушало и воющую пургу, и протяжную сладкую песню, теплом разливающуюся по замерзшим венам.

Под толщей льда была огромная драконью голову. Тонкое стекло льда отделяло огромное зубастое мертвое чудовище от дрожащей детской руки в меховой перчатке. Страх заставил подскочить на ноги.

– Мамочки! – закричала Эстер. Ей казалось, что дракон вот-вот вырвется и наброситься на нее… Девочка бежала по озеру, скользила, падала, поднималась, а сердце лихорадочно стучало, задыхаясь от призрачной погони, которую она себе представляла. Она споткнулась об ледяные наросты и упала в сугроб.

Сердце отмеряло тишину. Маленькая фигурка лежала в снегу, выдыхая облака пара. На озере играла поземка, снег заметал ледяное окно. Кайзерина встала, отряхнулась, отгоняя от себя сладкую навязчивую песню, которая становилась все громче и громче. Порыв ветра поднял снег, гоня его поземкой на озеро, а в сугробе что-то сверкнуло. Эстер наклонилась, присела на колени, видя в глыбе обычного серого льда какое-то странное украшение. Осмотревшись по сторонам, юная кайзерина сняла перчатки и стала согревать лед в руках.

– Что бы это могло быть? – шептала она, дыша на озябшие пальцы. Лед плавился, а в руках была мокрая цепочка с какой-то причудливой штукой, напоминающей ледяной ключ.

– Иди ко мне, милая, – пел ласковый голос откуда-то из сердца зимы. – Иди ко мне… Я тебя согрею…

Голос был так похож на мамин, а силуэт, сотканный из снежинок, сверкал, как драгоценности, которые навсегда остались в детской памяти.

– Мама, – выдохнула облаком пара кайзерина, застыв в нерешительности. Песня растекалась теплом по всему телу… Подушечка из снега, снежное одеяльце. И снежинка поцелует в теплую щечку…

– Она здесь! Нашли! – послышался яростный крик, а чьи-то руки схватили Эстер, подняли ее. Яркие факелы отгоняли тающий силуэт. – Пошла вон! Убирайся! Чудовище!

Снежинки таяли, так же как и воспоминания о том дне. Кайзерина посмотрела на себя в зеркало, застегивая на шее холодную цепочку, найденную под подушкой.

– Хоть бы все получилось, – прошептала она, сжимая в руках талисман. – Хоть бы все вышло!

Эстер потом несколько раз приходила на то озеро, прозванное драконьим колодцем, разгребала снег и смотрела на мертвое чудовище, навсегда застывшее во льдах. В этот момент странная волна восхищения, озноба и страха пробегала по ее телу, словно стоит нарушить грань тонкого лед, как дракон вырвется из своего ледяного плена. Это тревожное, волнительное чувство не покидало ее еще несколько дней. Хотелось завернуться а одеяло, мысленно представляя, как он где-то рыщет и ищет ее на снежных просторах. Но стены замка прочны, на посту всегда стоит стража и можно ничего не бояться.

Кайзерину бил какой-то сладкий, уютный озноб, когда она мысленно представляла трещины на многовековом льду. Даже в мечтах она понимала, что нужно бежать, но ноги не шевелились. Девушка много раз представляла, как стоит, застыв перед чем-то страшным, непостижимым и прекрасным, как любуется смертью, могучим порывом взмывающей туда, где рождает снег.

– Ваше высочество, – позвал тихий голос служанки. – Вам пора.

Снег все еще падал, но уже буря улеглась. В сером небе виднелся просвет. Белый замок, огромной стеной огибающий город, защищающий его от промозглых ледяных ветров, оставался позади. Конь нес Эстер по снежной равнине, в лицо впивались снежинки, а вдалеке уже виднелись камни, похожие на раскрытую драконью пасть.

– Оно что? За драконьими зубами? – недоверчиво спросил хриплый голос стражника, глотая слова. Кайзерина летела на коне, а снежинки путались в ее длинных светлых волосах. Следом за ней двигался целый кортеж. Не было страха и ужаса, не было тягостного молчания. Одно лишь чувство свободы окрыляло и подгоняло холодным ветром в спину. Эстер впервые вышла из замка за долгие пять лет.

– Ваше Величество! – послышался голос старого мага, прерываемый снежным ветром. – Пришло еще одно сообщение от Триумвирата… Только что… Они требуют, чтобы вы сложили корону немедленно!

Снежинки таяли на алых губах принцессы, а она вела их к своему дракону. Огромные каменные иглы, занесенные снегом, остались позади. Капюшон плаща слетел от порыва ветра, снежинка на губах почему-то показалась соленой, словно кровь.

– Это же равнина! – послышался разочарованный голос, когда кайзерина спешилась, глядя на белую гладь древнего озера.

– Смотрите! – хрипловато крикнула Эстер, идя по берегу. Внезапно она почувствовала ногою лед под тонким слоем снега. – Это и есть озеро! Глядите!

Старый кайзер, охрана, стража и свита застыли на берегу. Придворный маг воздел руку к небу, а порыв ветра поднял снега, обнажая зеркальную застывшую гладь.

– Он здесь! – крикнула Эстер, скользя по льду. Ее сердце сжималось, как и в первый раз, когда она воочию увидела страшную голову мертвого чудовища. – Чуть дальше!

Она присела на лед, разгребая остатки снега, а во льду показалась страшная оскаленная пасть дракона, его закрытый глаз и черная бездна, поглотившая все остальное тело. Он словно пытался вырваться, но было уже поздно…

– Смотрите, отец! Вот он! – кайзерина поднялась, глядя на стоящего на берегу замерзшего отца. Рядом с ним выстроились стражники. Отец кивнул, а стражники подняли арбалеты.

– Стой на месте, дочь, – хрипло произнес отец. Ветер развевал припорошенный мех на его мантии, льдистая диадема сверкнула драгоценными камнями.

– Что, папа? – удивилась Эстер. Ее тело прошибла слабость в тот момент, когда она с ужасом осознала, что целятся в нее. – Папа! Папочка! Что ты делаешь?

– Молчи, дочь! – процедил отец, кивая магам. Старый маг достал книгу, пока слуги высыпали из мешков золото, разбрасывая его по кромке озера. – Читай! Читай свое заклинание!

– Папа! – пронзительно закричала принцесса, пытаясь сделать шаг в сторону отца. Болт арбалета просвистел совсем близко, клюнув лед у ее разъезжающихся ног. – Ты что делаешь?! Папа! Я же Эстер! Твоя дочь!

– Я выполняю свою клятву перед моим народом, – послышался глухой голос отца. Он смотрел куда-то в сторону снежной пустоши, в которую когда-то служанка унесла маленький сверток с мертвым сыном. И пусть снег станет ему мантией, а лед короной…

Кайзерина испуганно стала пятиться, пока маги бубнили что-то монотонное, непонятное и пронизывающее до кости животным ужасом. Пар вырывался у нее изо рта, а сердце лихорадочно заходилось от страха.

– Теперь ваш черед, ваше величество, – произнес старый маг, выглядывая из-под капюшона. – Нужно принести ему жертву! Юную деву королевских кровей!

– Отец! – завизжала кайзерина, видя, как в нее целятся десятки стражников. Сердце оборвалось криком. – Отец!

– Стреляйте, – хрипло отдал приказ кайзер, глядя на дрожащую дочь. Стражники дрогнули, замешкались, а маг смотрел с улыбкой на то, как принцесса бежит по скользкому льду.

– Вы уверены, ваше величество? – испуганно спросил стражник, глядя на бледное лицо кайзера. Сейчас он напоминал статую самого себя. – Стрелять в вашу дочь?

– Стреляйте! Это приказ! – процедил кайзер, выдохнув облако пара в лицо ближайшему стражнику. Тот вжал голову в плечи, направляя арбалет куда-то в сторону и спуская крючок. Болты застучали об лед, а холодные глаза кайзера следили за тем, как мечется алая фигурка. Дрожащие руки целились из арбалетов сквозь облако легкого почти невесомого снега, поднятого ветром. На льду мелькал алый плащ и алая юбка, развеваясь на холодном снежном ветру. Хрупкая фигурка отчаянно пыталась спастись от неминуемой смерти, цеплялась за каждое мгновенье жизни и лихорадочно металась.