Униженная невеста. Как выжить в замке Дракона (СИ) - Форти Лиза - Страница 24

— В следующий раз, я считаю, не стоит так быстро убивать оленя. Стоит растянуть удовольствие, — горячо говорил блондин Ролдэну, склонясь чуть вперед, чтобы его было лучше слышно. — А то так пара секунд и уже конец охоте.

Я тут же начинаю считать блондина кровожадным чудовищем.

Марики нигде не видно, видимо, приводит себя в порядок после бурного секса.

Ролдэн лениво кивает, слушая друга, при этом выглядит сыто и расслабленно, как удовлетворенный лев. Это меня раздражает. Смотреть на мужа, после того как он только что спал с другой, гадко. Сейчас чувство, что я ещё им и свечку держала. Я начинаю смотреть на стену, где висит картина какого-то эпичного сражения.

Войны яростно машут мечами и разят своих врагов. Я разглядываю шлемы, щиты, и искривлённые злобой лица.

И тут входит Марика. Её рыжие волосы распущены и спускаются волнами до лопаток. Такое в приличном обществе недопустимо! Платье даже не закрывает округлые плечи! Чувство, что она почти голая. На груди у неё красуется, поблескивая зелеными камнями то самое ожерелье. Она скорее выглядит куртизанкой, чем приличной девушкой. Хотя можно сказать, что это так и есть.

Ролдэн кивает ей на место рядом с собой на диване. Она теперь будет сидеть к Ролдэну ближе, чем я. Марика бросает в мою сторону насмешливый взгляд: она считает себя победительницей.

Она торопливо идет через комнату, чтобы поскорее оказаться рядом с Драконом, будто я могу его у неё украсть. Мне это кажется даже смешным, потому что слишком уж заметно, как она трясется за свое положение. Её действия со стороны выглядят дёшево и нервно, хотя Марика и не замечает. И когда ей уже остается пара шагов до дивана, ожерелье срывается с её шеи и летит на пол. Она растерянно охает, глядя на украшение у своих ног.

Ролдэн кидается поднимать ожерелье, в то время как я стараюсь скрыть самодовольную улыбку.

И тут Марика поднимает глаза на меня и визжит на всю комнату:

— Это она все подстроила! Я знаю!

— Успокойся, — Ролдэн осматривает ожерелье. — Просто нитка перетерлась.

— Нет! Это она её специально перерезала! — продолжает визжать Марика, тыкая в меня пальцем.

Господи, да где же её манеры? Ведет себя, как на базаре!

Я стараюсь сохранять достойный невозмутимый вид. Доказательств у нее нет никаких.

Марика замолкает на секунду, явно что-то обдумывая и тут случается страшное.

— Это её охотничий нож лежал на моем столе! Я сначала не поняла, почему у меня два ножа в комнате, а один её!

Я бледнею и вспоминаю, что когда разрезала нить то, положила нож на стол, чтобы он мне не мешал, укладывать ожерелье назад в коробочку в том же положении, как оно там лежало. Мне же надо было, чтобы Марика ничего не заметила. А потом раздался предупреждающий свист, и я выбежала из комнаты, забыв о ноже.

Вот уж положила ожерелье так, чтобы Марика не заметила!

Ролдэн смотрит на меня, ожидая объяснений, а я просто не знаю, что сказать. Наверное, стоит признаться. Все равно других вариантов нет. Нож выдал меня с головой.

Но тут дверь открывается и входит Хуан. Все в комнате поворачиваются в его сторону и смотрят слугу, в том числе и я. Что ему нужно? Его же никто не звал. А потом я понимаю и сердце пропускает удар: он подслушивал и сейчас возьмет вину на себя. Я пытаюсь его опередить:

— Я…

Но он перебивает меня.

— Это сделал я, господин! — произносит он и склоняет голову.

Всё совсем плохо. Мне Ролдэн по большому счету ничего уж совсем плохого не сделает. Все же я его жена, и ему придется как-то объяснять отцу, если со мной что-то произойдет. А вот Хуан для него лишь слуга, который к тому же еще и провинился.

— Зачем ты это сделал? — спрашивает Ролдэн, глядя на Хуана холодным взглядом. Всё же справедливость ему не чужда. Возможно, если Хуан сейчас придумает достойное оправдание, то все обойдется.

— Да, какая разница! — взвизгивает Марика. — Он испортил моё ожерелье!

— Помолчи, — поднимает ладонь Ролдэн, останавливая её.

Вид у него довольно суровый, и Марика тут же замолкает. Сразу видно, кто в этой комнате главный.

— Она меня ударила, и я решил отомстить, — поясняет Хуан, бесстрашно глядя Ролдэну в глаза. Он, наверное, думает, что он храбрец, а я думаю, что безумец. Только безумец может попереть против Дракона.

Звучит объяснение вполне прилично, но порадоваться за него я не успеваю.

— А за что она тебя ударила? — Ролдэна оказывается не так-то просто провести. А вот здесь Хуану уже не отвертеться, тем более что Марика стоит рядом. Любую ложь она сразу раскроет.

— Я её пудру рассыпал, — говорит мальчик печально, понимая, что проигрывает.

— Значит ты был виноват и все же решил отомстить? — спрашивает Ролдэн.

— Это не он сделал, а я! — пора спасать отчаянного слугу.

Ролдэн смотрит на меня:

— Тебя я даже спрашивать не буду, зачем ты это сделала.

Мне становится обидно. Разве в этом замке ко мне все идеально относятся, что у меня нет повода мстить? То есть он даже не попытается найти мне оправдание? Я едва сдерживаю слезы от такой несправедливости. Даже слугу он готов выслушать, а меня нет.

— Я не буду разбираться, кто это сделал, будете наказаны оба! — выносит решение Ролдэн.

Он разворачивается в сторону двери:

— Идите за мной!

Марика, держа ожерелье в руках, лепечет самым жалостливым голосом, на который только способна, ему вслед:

— Милый, может ты мне другое подаришь?

— Сходи к нашему ювелиру и пусть это починит, — раздраженно отвечает Ролдэн, уже выходя.

— Но… — Марика не унимается в попытке получить еще одно украшение.

— Нет, — Ролдэн зло хлопает дверью.

В коридоре он хватает меня за плечо и встряхивает, как тряпичную куклу.

— С твоем появлением в замке у меня стало слишком много проблем!

— У меня тоже появилось слишком много проблем с появлением в этом замке, — бормочу я тихо.

Ролдэн тяжело выдыхает и, держа за плечо, тащит меня по коридору. Я за ним не поспеваю: всё же он выше меня. Хуан сзади тоже почти бежит.

Уже на половине дороге я понимаю, куда мы идем. Всё в ту же камеру. Хорошо, хоть на апартаменты с крысами я не заработала сегодня.

Ролдэн меня запирает в той же камере. Пожалуй, стоит сюда принести пару подушек и плед. Это место, видимо, скоро станет моим домом.

Хуана он уводит куда-то дальше.

Я вздыхаю и сажусь на солому, подперев кулачками голову. Я хочу обдумать, всё что произошло и тут подпрыгиваю как ошпаренная: я понимаю, куда Дракон повел Хуана. В те другие камеры, которые с крысами. Здесь-то всего две: где здесь третьего разместить?

Я вскакиваю и кидаюсь к прутьям решетки:

— Нет, Ролдэн, нет! Посади его лучше со мной! — кричу я изо всех сил.

Но меня уже никто не слышит, и я в бессилии опускаюсь на холодный пол. Обжигающие слезы текут по щекам.

— Что-то ты зачастила сюда, Истинная, — слышу я знакомый голос.

— Отстань! — мне сейчас не до разговоров. Хуан ведь совсем ни причём. Он попал за решетку только из-за меня. Из-за того, что я не смогла усмирить свою гордость! Месть Марике мне дорого обошлась! Моя совесть еще долго будет меня мучить из-за бедного мальчика.

Я отползаю к соломе, устраиваюсь на ней, откинувшись на прохладную, влажную стену. Остается только ждать, когда Ролдэн выпустит меня, а там уж я попробую как-нибудь освободить слугу.

Вкрадчивые шаги на лестнице мне не нравятся сразу. Марика и в прошлый раз приходила, но тогда она не таилась, а сейчас сразу понятно, что задумала она что-то недоброе. Я на всякий случай поднимаюсь и отхожу к дальней стене.

В темнице царит тьма, разгоняемая одной маленькой свечой. Толком в этой тюрьме ничего не разглядеть. Я, щурясь, пытаюсь хоть что-то увидеть.

Когда она появляется, то я вижу сначала лишь силуэт, который держит большую корзину в руках. Я напрягаюсь. Для чего Марике корзина? Она вроде не служанка, чобы корзины таскать.