Просто Никита: Солдат (СИ) - Бергер Евгений - Страница 18
- Предыдущая
- 18/54
- Следующая
— Я искал гарнизон — я его нашёл. Я поступил на службу. А большего мне пока и не надо. Дело в том, что я — опальный аристократ. — честно ответил я.
— Хах, а я — чёртов Генри Хьюнингем, создатель паровых машин! — рассмеялся Форточник: — Да, ладно тебе, Просто! Мы ни в коем случае не хотим на тебя давить. Ты… классный парень… Хоть и со странностями. Так что если не хочешь рассказывать — не рассказывай. Главное то, что мы все живы.
Если честно, я был в небольшом ступоре. Возможно, это очередная шутка, которую мне пока тяжело понять. А может быть, я сам уже успел потерять нить разговора. Всё же вчера вокруг меня стояло очень много алкоголя. Хоть я сам и не пил, но надышаться парами вполне мог. Отец как-то рассказывал, что у его знакомого случилось алкогольное отравление на винокурне из-за того, что маска продырявилась. Опасное это дело… алкоголь.
Обратно дошли быстро, всего за пару дней. На этот раз нас не мучал дождь и ветер. Лишь солнечный свет и стайки миниатюрных кровожадных комаров, которых Купер разгонял пучком тлеющей травы.
— Святая мать Богородица… — ужаснулся полковник Харрисон, когда мы оказались на пороге гарнизона: — И это все, кто выжил⁈
— Так точно, сэр! — отрапортовали мы.
— Печально, — вздохнул полковник и тут же закурил: — Ну, рассказывайте… Что там у вас, и как?
После первого боя жизнь серьёзно изменилась.
Нам выдали новую форму, табельное оружие в виде короткоствольного пятизарядного револьвера со старым кортиком, комплект свежего белья, а затем отселили в отдельную часть казармы для избранных.
Сержант Медисон был крайне недоволен от подобного расклада. Есть вероятность, что это от того, что раньше он жил тут один. Но это не точно.
А ещё меня повысили до смотрителя картошки, и полковник Харрисон пообещал мне медаль за отвагу. Я очень гордился собой, ведь моя цель — очистить доброе имя Дома Просто была ещё на шаг ближе!
Потом Медисон отвёл меня к полевой кухне.
— Поскольку ты теперь смотритель картошки, то вот твой основной инструмент, — Сержант вручил мне перочинный ножик: — Я заточил его на скорую руку. Этого должно хватить…
— Для чего, сэр?
— Смотри внимательно, Просто! Я не хочу, чтобы такой важный боец, как ты, лишился пальцев. — Медисон вытащил одну картофелину из ящика и принялся счищать кожуру своим кортиком: — Справишься?
— Не вопрос, сэр! — я взял картофелину побольше, а затем аккуратно счистил слой кожуры.
— Ого! Да ты её прям — раздеваешь! — хохотнул сержант и похлопал меня по плечу: — Что? Теперь ты у нас смотритель голой картошки?
— Выходит, что так, сэр!
— Хех… Занятно. Пока работай с этим ящиком. Если справишься до заката — дам новое задание.
— Так точно, сэр! — отрапортовал я и принялся раздевать картофелины дальше.
Время шло. Солнце постепенно начало клониться в сторону заката, а ящик не опустел и на половину.
Из тёмно-коричневого здания, лениво зевая, вышел Гальтозар. Он держал в руках увесистый струнный музыкальный инструмент. Кажется, я видел нечто подобное в учебнике культуры и истории. Вроде лютня, если мне не изменяет память.
— Как дела, Простоникита? — поинтересовался волшебник и сел на бочку с лимонами.
— Отлично! Полковник обещал мне медаль.
— Даже так? Восхитительно! — маг снял шляпу, обнажив два чёрных длинных хвоста, а затем пару раз брякнул по струнам. Оттуда вылетел грубый и довольно скудный звук, больше напоминающий крик петуха, нежели музыку: — А я знал, что из тебя выйдет толк.
— Угу… Ещё меня подняли в звании.
— Неужели? Так быстро? — удивился чародей.
— Ага. Я был смотрителем чистых вёдер, а теперь я смотритель голой картошки, — с гордостью заявил я.
— Прям таки голой? — загадочно улыбнулся маг: — Что ж, отныне буду называть тебя — картофельный сутенёр. Хе-хе-хе…
Я не знал, что означает слово «сутенёр». Однако мне показалось, что это нечто очень важное для социальной жизни нашего гарнизона.
— Играете? — продолжая раздевать картошку, поинтересовался я.
— Ага… Только вот инструмент подводит. Всё чаще надо настраивать, — вздохнул Гальтозар и принялся подкручивать колки на головке лютни: — Но сейчас попробую. Ты не против, картофельный сутенёр?
Мама всегда учила, что творческим людям нельзя отказывать во время куража или порыва вдохновения. Мол, это может сильно задеть их тонкую душевную организацию.
— Конечно, не против. — с улыбкой ответил я.
— Что же… В таком случае — песня про наш гарнизон! Исполняет — Гальтозар, — чародей вдохнул полные лёгкие воздуха, а затем начал свою песнь: — Здесь у нас зарплаты нет! Но довольно вкусный обе-е-ед! Получите древние винтовки, в оружейке за кладовкой! Туалет на втором этаже-е-е! На первом — расху**ли уже-е-е-е! Гарнизо-он — это семья! Папа и мама теперь для вас Я!
В целом, получалось недурно. И даже со смыслом.
— Инициативы проявлять не нужно! Делайте вид, что служите дружно! Можно спать и бить баклуши! Для гарнизона это будет лучше. Можете даже х**и попинать! Главное ничего не слома-а-а-ать!!! Гарнизон — это семья! Папа и мама — теперь для вас Я!
Да. Определённо со смыслом.
— Если вам случайно вдруг начислили зарплату, то станете вы тут же очень богатым! Можете даже купить табаку… Сейчас покажу вам дорогу к ларьку. Гарнизон — это семья! Папа и мама теперь для вас… Б**Я!!! — в голову чародея прилетела пустая консервная банка.
— Галь! А ну завали-ка хлебальничек! — рявкнул полковник Харрисон, выглянув из штаб-палатки: — Сколько можно говорить: то, что ты тратишь всё жалованье на вино и куртизанок — не является серьёзным поводом к прибавке!
— Но полковник… — заныл чародей.
— К чёрту! Задолбал! Сегодня же напишу рапорт о твоём переводе! Посмотрим, как ты запоёшь в уставной части! — сухо ответил Харрисон и поспешил скрыться в штаб-палатке.
— Ну вот, — вздохнул Гальтозар: — Ни совести. Ни жалости. Ни сердца. Пойду напьюсь…
С этими словами чародей удалился восвояси, а я продолжил раздевать картошку.
Мама была права. Задеть поэта может каждый.
А тем временем мимо меня пробежал сержант и зашёл в оружейку. Оттуда послышался звук, будто кто-то начал работать напильником по металлу, а затем ехидный смешок Медисона. Интересно, чем он там занимался?
Ящик продолжал сопротивляться. Мне казалось, что картофель объявил протест и не хотел вот так запросто раздеваться. Я даже попробовал увеличить скорость работы, но из-за этого начало страдать качество. Серпантин из шкурки становился неровным, а картофелины заметно меньше после раздевания.
— Эй, Просто! — окликнул меня сержант, выйдя из оружейки: — Отставить чистку картофеля!
— Так точно, сэр! — я тут же отложил перочинный ножик и вытянулся по струнке.
— Вот! Почётная медаль героя! — Медисон протянул мне кусочек металла, очень напоминающий срезанный капсюль с пушечного снаряда.
— Эм-м… А вы уверены, что это медаль? — с сомнением поинтересовался я.
— Сомневаешься в моих умственных способностях, рядовой? — возмутился сержант.
— Никак нет, сэр!
— Вот и правильно! Носи с гордостью! — Медисон расплылся в улыбке, когда весил медаль мне на шею.
Отец в своё время показал мне много боевых наград. Они действительно были различных размеров и форм. Поэтому я решил, что стоит просто радоваться. Радоваться и гордится!
Ведь теперь я действительно стал на шаг ближе к своей мечте.
— Да он издевается… — выдохнул Полковник Хариссон, прочитав письмо из Авонас-Тирита: — Уму непостижимо. Он? Не-ет… Этого просто не может быть.
Отпив из металлической кружки самого дешевого бренди, Полковник включил вторую лампу и нацепил на нос старое пенсне:
— Это, мать твою, какой-то бред, — произнес он.
Проморгавшись, и глубоко вздохнув, Харрисон поднял письмо и вчитался во второй раз.
'Система пограничных укреплений Авонас-Тирит
- Предыдущая
- 18/54
- Следующая