Академия чаросвет. Тень (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 18

– Я не собираюсь целоваться с тобой, чар.

– Боишься? – вкрадчиво спросил он. – Мы ведь уже целовались. Я не кусаюсь, ты знаешь. Здесь никого нет, кроме нас, так что стесняться некого.

– Мне не нужны проверки. Я вполне в себе уверена.

– А я вот думаю, что ты боишься, что вновь сорвешься, – самодовольно усмехнулся он и, поддев пальцем ее подбородок, легонько коснулся нижней губы. – Ты так страстно целовала меня, Мэди, так пылко прижималась…

– Это только из-за чарослова! – заявила она, оттолкнув его руку.

– Значит, без него ты не стала бы тереться о меня грудью? – спросил он. – Облизывать мой рот, стонать, рвать на мне одежду…

– Нет! – воскликнула Мэди.

– Докажи, – предложил Бас, чувствуя себя рыбаком, подсекающим поклевку.

– Один поцелуй? – уточнила она.

Бастиан кивнул. Сердце колотилось, отмеряя время затянувшейся паузы.

– И ты от меня отстанешь?

– Если окажется, что ты права, – уклончиво ответил он.

– И никаких чар.

– Никаких. Только ты и я.

Мэди покусала губы и молча кивнула, и Бас едва сдержал торжествующий смех.

Он подался к ней, оттеснив к стене, быстро глянул на дверь в свою спальню. Как удачно, что у него нет дурацкой привычки ее запирать.

– Ты меня развел! – запоздало осенило Мэди.

Бас довольно ухмыльнулся, положил ладонь ей на поясницу, настойчиво притягивая к себе.

– Знаешь, я передумала! – выпалила она, упершись руками ему в грудь.

– Вот как? Берешь свое слово назад? Так может и я возьму свое, насчет вторжений к тебе в комнату, – пригрозил Бас.

– А слово Альваро так просто забрать?

– Ты же себе это легко позволяешь, Мэди. Или ты считаешь себя настолько хуже меня? Всего лишь маленькая безымянная тень, чье слово вообще ничего не значит…

– Давай в щеку, – предложила она.

– Ну уж нет! – отказался он. – Все должно быть в точности как тогда. Иначе останутся сомнения.

– У меня лично никаких сомнений.

– В чем тогда проблема?

– Не хочу опять чувствовать твой язык у себя во рту!

– Помнится, ты его с таким энтузиазмом лизала… Слушай, а может, этот засос поставила не Найрин? Ты ведь тоже меня укусила. Облизала мне шею и укусила как раз куда-то сюда, – Бастиан ткнул себе под ключицу. – Хочешь, я сразу разденусь, чтобы тебе было удобнее?

– Да пошел ты!

– Сперва поцелуй, – отрезал Бас.

Это оказалось довольно легко. Но, быть может, ей и самой хотелось того же? Он отвел прядь волос с ее лица, погладил щеку, которая прям-таки заалела.

– Погоди, – попросила Мэди, пытаясь его оттолкнуть. – Это ведь не будет тянуться бесконечно? Давай определим длительность… этой слюнявой пытки.

– Как скажешь, – согласился Бастиан. Сейчас он готов был согласиться на что угодно, лишь бы рыбка не сорвалась.

Мэди высвободилась, взяла с полки деревянного петушка, повернула ключик у него под хвостом. Бас вообще не знал, что там есть ключ. Петушок, вероятно, тоже.

– Это для варки яиц, – пояснила Мэди. – Одной минуты более чем достаточно.

Бастиан забрал петушка из ее рук и прокрутил ключ еще два раза. Стрелка на грудке сделала два оборота.

– Мы целовались не меньше трех минут в таверне, – возразил он, ставя петушка на стойку.

Сердце колотилось, отбивая обратный отсчет. Мэди выдохнула, набираясь решимости. Страдальчески поморщилась и нажала петушку на голову. Он закачал ею с тихими щелчками, будто подбирая со стойки зернышки.

– Ладно. Раньше начнем, раньше закончим, – сказала она. – А потом – никаких подколок, приставаний, и еще ты будешь надевать что-нибудь помимо трусов по утрам, и…

Он так и не узнал, что еще она хотела. Обхватил ее шею ладонью, привлекая к себе, и накрыл ее мягкие губы своими. Ягоды и молоко. Все равно что коктейль, который готовил для него Фалько. Только гораздо, гораздо вкуснее.

У него вроде была заготовлена какая-то тактика. Сперва сделать все нежно, а потом постепенно углубить поцелуй, добавить ласки, ненавязчиво подвести ее к спальне… Все полетело петушку под хвост. Все стратегии, хитрости и прочие связные мысли.

Он целовал ее губы, пропускал шелковистые пряди волос между пальцами, гладил тонкое тело в своих объятиях. Осталась только эта девушка. И еще свет между ними. Бас так и знал – чарослово было ни при чем.

***

Бас развел меня на слабо, но я собиралась выжать из этой ситуации максимум. Я должна была оставаться холодной и отстраненной, а потом оттолкнуть Бастиана, вытереть губы тыльной стороной ладони и скорчить брезгливое лицо. Такое, как у тети Рут, когда она нюхает прокисший суп, который не продашь и сумеречной голытьбе. Если бы я могла точно повторить ее мимику, то нахальный Альваро получил бы сокрушительный удар по своему непомерно раздутому эго. Быть может, даже начал комплексовать.

А еще я хотела убедиться, что те желания, пугающие меня саму, лишь действие чар. Выдохнуть, поставить точку и жить себе дальше.

Но меня словно подхватил солнечный ветер, поднял и понес куда-то к небу, сияющему ослепительным светом, так что я невольно закрыла глаза. Сердце Бастиана бухало под моей ладонью, и в его поцелуях не было насмешек. А я и думать забыла о том, как бы унизить его в ответ. Сейчас мы с ним были настоящие.

Исчезла пропасть между нами, растаяли все сомнения. Я хотела его, хотела быть с ним, и все преграды казались смешными. Разве что разница в росте слегка досаждала. Он подхватил меня и усадил на высокий стул, и я обхватила крепкие бедра ногами, привлекая Бастиана к себе, ближе. Он втянул воздух сквозь зубы и на миг оторвался от моих губ, чтобы исцеловать шею, так жадно и горячо, что я не сдержала стон.

А потом петух заскрипел, протяжно и противно, как будто собираясь помереть прямо на барной стойке.

Я отпрянула, цепляясь за остатки самообладания, пытаясь вспомнить, что там дальше хотела сказать или сделать.

– Вот видишь, – выдавила я.

– Вижу, – глухо согласился Бастиан и, обняв меня, уткнулся лицом в мои волосы.

Петух хрипел, все никак не умолкая, и Бас прошептал:

– Он заткнется когда-нибудь?

– Когда кончится завод, – ответила я. – Отпусти меня.

Бастиан расслабил объятия, и я, соскользнув со стула, пошла в свою комнату.

– Ты ведь понимаешь, что теперь я от тебя точно не отстану?

Его голос прозвучал прямо за моей спиной, и я замерла на мгновение, осознав, что, стоит лишь обернуться, и назад пути не будет. Какой-то части меня хотелось сделать это – броситься с головой в солнечный омут, но я вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Задвинула засов. Руки подрагивали, и я уставилась на них так, словно они были чужие: моя кожа светилась.

Ахнув, я бросилась в ванную и замерла перед зеркалом, в котором отражалась девушка-светочар. Ее глаза сияли, под кожей мерцали солнечные блики, она медленно подняла руку, и на каждом ее пальце вспыхнул ровный пучок света.

На боевке мне не удавалось сделать это, как я ни пыталась. Но в зеркале была я. Какая-то совсем другая.

Я просидела в комнате допоздна и легла спать голодной. Свет под моей кожей погас, но я чувствовала его – теплый клубок, свернувшийся в животе. Он легко откликался, вспыхивал на кончиках пальцев, перетекал по линиям ладоней и отражался в глазах. И это было очень странно.

Утром, одевшись, я взяла сумку и вышла из комнаты, намереваясь быстро-быстро проскочить через зал и удрать. Бастиан что-то готовил за барной стойкой, пахло свежим хлебом и кофе. Звякнула ложка, выпавшая у Баса из рук. Я ограничилась скупым кивком и поспешила к выходу, но мне навстречу шагнула Фелиция. В салатовом платье чуть ниже колен, с белым цветком в рыжей копне волос, она широко улыбнулась и, приобняв меня, ненавязчиво развернула в глубь зала.

– Ступеньки в башне такие крутые! – с восторгом сказала Фелиция, взяв меня под локоть. – Все равно что зарядку сделала. Как спалось, Мэди?

Отвратно спалось. Я едва вообще смогла заснуть.