Лесной хозяин (СИ) - Криптонов Василий - Страница 29

— Сам подумай. Ванька у банника эту шапку упёр — для чего? Чтобы уши не мёрзли?

Захар пожал плечами:

— Может, чтобы самому невидимым становиться.

— Может. Только что-то мне подсказывает — вряд ли у него это получилось. По логике, приблуды тварей должны работать с тварями. Ну, или с охотниками. А этот дурачок — ни то ни другое. Помыкается он с этой шапкой, помыкается. А потом — что?

— Продавать пойдёт, — сообразил Захар.

— Браво. Пятьдесят очков Гриффиндору. Поэтому в Поречье мы с тобой отправимся барыг твоих знакомых шерстить. Всех, кто с амулетами работает. А насчёт «тварей нет» — это ты не зарекайся. Чёрт его знает, как оно там пойдёт… Кстати, о тварях. Тебе бы Знаки прокачать. Сколько у тебя сейчас родий?

Захар отвёл глаза.

— Три.

— Всего? А остальные куда дел? Что-то ж тебе перепадало?

— Амулеты заряжал. Мне с ними привычнее, чем Знаки прокачивать.

— И проще, — усмехнулся я. — Думать не надо… Ладно. Принимай информацию: больше ты своими родиями амулеты не заряжаешь. Я тут внезапно зарядное устройство раздобыл. Беспроводное, безлимитное. Домой вернёмся — покажу.

Захар от изумления потерял дар речи.

* * *

Первым делом мы направились к торговцу, которого я неделю назад соскребал с пола после удара мудака в шляпе.

Выслушав вопрос, дядька категорически помотал головой:

— Мне такого не принесли бы. Я ведь говорил, с запретным колдовством не работаю. И все, кому надо, об этом знают.

— Запретным? — переспросил я.

— А каким же? Шапка, о которой вы говорите, отнята у твари.

— И? — я начал раздражаться.

А Захар вдруг побледнел. Пробормотал:

— Тот, кто отберёт у твари тварное — сам обратится в тварь!

Торговец серьёзно кивнул. А я присвистнул.

— Интересные дела. Почему ты мне не сказал?

— Не подумал. — Захар опустил голову. — Это же… Ну, просто присказка такая! И вообще, может, байки это всё…

— Леший тоже был байкой. И банник. И та милая дама, которая подвесила тебя за…

— Да понял я, понял! А где же тогда этого Ваньку искать-то? А? — Захар с надеждой посмотрел на торговца. — Куда он со своей шапкой мог податься?

Торговец поджал губы.

— Мы никому не скажем, — пообещал я. Положил на стол монету. — Ну?

— Кабаниха, говорят, запретное берёт, — чуть слышно проговорил торговец. — Только я вам ничего не говорил. — Монета перекочевала в ящик стола.

— Это та, что на картах гадает? — уточнил Захар.

— А ты другую Кабаниху знаешь?

На этом конструктивный диалог себя исчерпал. Мы вышли из подвала на улицу. Захар махнул рукой, указывая направление.

— Что-то ты невесел, — заметил я, шагая за ним.

Захар повёл плечами.

— Боюсь я этой Кабанихи.

— Торговки? Боишься?

— Не торговки, а гадалки! Сестра моя старшая в шатёр к ней гадать ходила, на жениха. А я тогда малой был, одного не оставишь. Мы рано осиротели, мать с отцом и средних братьев мор унёс. Сестра меня с собой взяла. А Кабаниха меня увидала — да как вытаращится! И говорит — вижу, страшная судьба ему уготовлена. В воде тонуть будет, в огне гореть. С тварями злобными биться. Боль терпеть лютую, страх невыносимый. Сотню раз помрёт и воскреснет! Сестра напугалась. Забрала меня, да мы удрали.

— Даже про жениха не спросила?

— Не-а. И без гадания замуж вышла, за хорошего парня. Он к ней в ту же осень и посватался.

— Ясно. Ну, что я могу сказать. Детские травмы — штука неприятная, но на младенца ты уже не очень похож. В обморок при виде гадалки, надеюсь, не завалишься. И потом — что она такого страшного сказала-то?

— Ну, что в воде тонуть буду. В огне гореть…

— А ты не горел? Не тонул?

Захар посмотрел на меня удивленно. Потом пробормотал:

— Ох ты ж!

— Вот именно. Под воду тебя русалки утаскивали, огнём банник сжечь пытался. И помирал ты, и воскресал — не один раз уже. А что гадалка сказала «сотню» — так это радоваться надо. Долго проживёшь. Иначе — когда б успеть?

— А ведь верно… — Захар даже остановился. — То есть, выходит, Кабаниха просто предсказала, что быть мне охотником?

— Ну, как вариант — офис-менеджером, у них тоже вечно жопа горит. Но предпосылок к этому лично я не вижу. Так что остаётся охотник.

Захар приободрился. И зашагал гораздо быстрее.

Гадала Кабаниха, по его словам, в шатре на рыночной площади. Там же и мутила свои мутки по части незаконной скупки и продажи амулетов. Сам Захар с ней никогда не работал, сказалась детская травма, но знал, что другие работают.

— Вон там она должна быть, — проталкиваясь между рыночных рядов, махнул рукой Захар. — Там её шатёр всегда стоял, с незапамятных времён. Она старая, Кабаниха. Бабка моя рассказывала, что её замуж выдавали, а Кабаниха уже тогда старая была. И шатёр её… — тут Захар вдруг резко остановился и замолчал.

— Что?

— Нету…

— Чего?

— Шатра Кабанихи — нету! — Захар ткнул пальцем.

Я посмотрел. Знал, что градоначальник Абрамов давно обещает вымостить рыночную площадь камнем, но всё как-то руки не доходят. И пока под ногами — просто утоптанная земля. На этой земле, доведенной солнцем и людскими ногами до состояния гранита, я отчётливо увидел круг — более тёмный, чем остальная поверхность. Большой, метра три в диаметре.

— Вот тут стоял шатёр, — озадаченно пробормотал Захар. — Всегда! Всю жизнь стоял! Тётенька, — он метнулся к ближайшей торговке. — Скажи, куда шатёр Кабанихин делся?

Тётка перекрестилась. Понизив голос, проговорила:

— Сила нечистая на Кабаниху напала. Говорят, в парня молодого, что к ней приходил, бес вселился. И умертвил Кабаниху. Люди, что рядом были, слыхали, как из шатра страшный крик раздался, нечеловеческий. Бросились к шатру, а оттуда парень выскочил — и бежать. Люди зашли, а Кабаниха внутри мёртвая лежит. Язык вывалился, синий весь. Глаза навыкате… Страсть господня. — Тётка снова перекрестилась.

— И куда этот парень побежал? — спросил я.

Торговка всплеснула руками.

— А кто ж его знает? Тут уже и стража городская ходила, тоже спрашивали. А никто ничего и не видел. Куда-то вон туда дунул — и след простыл.

Я посмотрел туда, куда махнула рукой тётка. В той стороне было… Да много чего там было. В том числе — трактир Фёдора. Парень мог тридцать раз направление сменить, так что пока никаких полезных сведений мы не получили.

— Идём, — сказал я Захару, и мы свалили с площади.

— Куда идём-то?

— А кто тут у нас над городской стражей начальствует?

— Господин Овчинников.

— Ну, вот к нему и пойдём. Веди.

— А зачем?

— Затем, что если стража этим делом занималась, то, может, чего-то нашли. Вот и пообщаемся. В их же интересах сотрудничать. Если Ванятка наш действительно в тварь превратился, то простому человеку к нему лезть — себе дороже. Это наша работа, охотников.

Захар, осознав смысл жизни, уверенно повёл меня к цели. Но дойти мы не успели. По пути случился трактир. А снаружи случился Фёдор — стоял, уперев руки в бока, и костерил работников на стройплощадке.

Увидев меня, однако, сразу сменил гнев на милость и заулыбался:

— А, Владимир Всеволодович! А я вот как раз этих бездельников матерю — они ж Знак-то ваш затоптали!

И зыркнул на растерявшихся работников так, будто хотел сказать: «Вот батька-то вам сейчас устроит, не то что я!»

— Ну и правильно сделали.

— Как так? — вытаращил глаза Фёдор.

— А так. Если уж ты этот Знак срисовать умудрился, то и кому не надо — запросто заметят. Надо осторожность блюсти, вот. Работайте, мужики! Нормально всё.

Фёдор что-то проворчал, но долго расстраиваться не стал. Пригласил зайти покушать, но мы отказались.

— Дела у нас, Фёдор, — сказал я. — Ты лучше вот чего нам обнародуй. Есть некий Ванька, который недавно гадалку Кабаниху завалил при загадочных обстоятельствах, а потом сбежал. Знаешь чего про это дело?

— Слыхал, — тут же кивнул Фёдор. — Ванька там или не Ванька — не знаю, а лиходей какой-то был.