Король медвежатников - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 65

• Предыдущая
• 65/109
• Следующая

Стараясь сохранять спокойствие, Савелий спросил:

– И куда же вы меня отправите?

– О, мсье Родионов, вам очень повезло! – восторженно воскликнул комиссар Лазар. – Для задержанных там просто великолепные условия. Где-то я вам даже завидую, – мелко хихикнул комиссар. – Я изрядно наслышан о ваших российских тюрьмах. Говорят, что заключенным у вас надевают ошейники с длинными шипами наружу. В них невозможно не то что спать, даже прислониться куда-нибудь. Это просто какой-то кошмар!

– Не знаю, – поморщился Савелий, – мне не приходилось бывать в российских казематах!

Комиссар, не замечая ироничного тона Родионова, продолжал:

– А я вот знаю, что арестантам у вас бреют половину головы. – Он вновь мелко захихикал. – Представляю, какая это прическа!

– К чему вы мне все это рассказываете?

– Еще у вас прикрепляют к лодыжке цепь с чугунным двухпудовым ядром. Вот заключенный и таскает всюду с собой эту ношу. У нас во Франции все как-то по-простому, что не так, сразу под гильотину! Хе-хе-хе!

Юмор комиссара Савелий оценил скупо, едва лишь улыбнувшись.

– А вы, оказывается, шутник.

– Как и все французы, – честно признался комиссар Лазар. – Люблю посмеяться, хорошо поесть, ну и, конечно, выпить. Но с вами я совершенно искренен, – приложил он ладонь к груди. – Камера настолько замечательная, что я бы и сам там провел с недельку. Спрятался бы от жены. Хе-хе-хе! Но не могу, – вдруг мгновенно собрался он, сделавшись необыкновенно серьезным. – Дела! – Комиссар Лазар поднялся: – Прошу вас, мсье Родионов, нам пора в тюрьму!

Странно, конечно, но, пока они бежали, громила выглядел значительно ниже. А теперь, распрямившись, он показался Георгию необычайно высоким. Сросшиеся черные брови, густая щетина на широких скулах делали его лицо зловещим. В общем, настоящий российский уголовный типаж, какой можно встретить в любой подворотне. Вот сейчас тюкнет кирпичиком по темечку, вывернет карманы и сгинет в неизвестность.

Неприятно было осознавать это, но Чернопятов почувствовал, как кожа на его скулах натянулась, и лицо вдруг предательски застыло.

– Значит, вы... от организации? – выдавил Чернопятов, жалко улыбнувшись.

Следовало бы прибавить в голос побольше живости, но язык сделался неповоротливым и больше напоминал неподъемное бревно.

Громила улыбнулся:

– А что это у тебя лицо-то перекосило, барин? Уж не со страха ли?

Шутку полагалось оценить и улыбнуться во весь рот, но это получилось у Георгия скверно. И все-таки повод для оптимизма есть. Хотя бы потому, что он пока жив. И резать его как будто не собирались. А может быть, просто хлопотное дело откладывалось на неопределенное время?

– Вам показалось.

Громила поднял палец, внушительно потряс им перед носом у Чернопятова, после чего веско изрек:

– Мне никогда и ничего не кажется, барин. А ты хитер! – восхищенно протянул он.

– О чем это вы? – испуганно протянул Чернопятов, отступив на полшага.

– Ну, прямо как тот колобок, «я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, я и от тебя уйду!» – Неожиданно лицо его, еще минуту назад светившееся доброжелательностью, скривилось в злобную гримасу. Слепив кукиш, он смачно плюнул на него, после чего сунул под нос Чернопятову. – Видал?! А? Какой он у меня красавец! – любовно со всех сторон осмотрел детина фигу. – Ишь чего надумал. От меня не уйдешь!

– О чем это вы? – возмущенно спросил Георгий, отступая шаг за шагом. Вот только идти уже больше было некуда. Спина уперлась в стену.

– Где деньги, спрашиваю, гнида ты подколодная?!

Громила был откровенно некрасив. Огромный нос, с крупными порами, выглядел верхом безобразия. Из ноздрей, широких, словно печи, торчали рыжеватые кустики волос, а из ушей, напоминавших створки крупных морских раковин, торчала длинная густая растительность, такая же отвратительная. Обыкновенный лешак, забредший в город с целью попугать беспечных горожан.

Улицу понемногу обволакивала тьма, и контуры зданий выглядели слегка размазанными. Георгий отступил еще на полшага, пытаясь слиться с темно-желтой стеной, но не получилась.

– Только прошу вас не делать глупостей, о которых вы потом можете пожалеть.

– Ты что, угрожаешь мне, вошь ползучая?! – раздался звериный рык.

Спасся, называется!

– Нет!.. Просто давайте разберемся... как следует, – примирительно выставил Чернопятов ладони. – Это просто какое-то чудовищное недоразумение!

– Где деньги спрятал?! – заорал лешак, широко раздув безобразные ноздри.

– Только поверьте мне, прошу, – все сильнее вжимался Чернопятов в стену. – Действительно, я унес камни из банка, но можете мне поверить, меня кто-то опередил. Кто-то забрал драгоценности раньше меня, так что мне достались всего лишь одни стекляшки. Меня обманули! Я стал жертвой!

Громила приблизился еще на полшага. Бледный свет сделал его лицо почти неживым. Раздался щелчок, совсем негромкий, как будто под чьей-то осторожной ногой треснула сухая ветка. Возможно, Чернопятов и поверил бы в это, если бы у самого горла не увидел длинный нож с узким лезвием. Таким «перышком» невозможно даже нарезать кусок колбасы. Оно просто для этого не приспособлено. Но вот проткнуть человека можно запросто. Скорее всего, оно было изготовлено именно для уличных драк, чтобы насаживать неприятеля на лезвие, как кусок селедки на острую вилку. Пальцы вдеты в спаянные между собой на рукояти кольца, так что при случае нож можно было использовать как кастет.

Громила двигался уверенно, ступая всей поверхностью стопы. Ни одного лишнего движения. Точно так ведет себя тигр, разглядев в густых зарослях добычу. Один точный бросок – и жертва обречена!

Чернопятов не мог оторвать пристального взгляда от лезвия. Оно на миг заворожило его. Более опасного зрелища ему не доводилось встречать за всю свою жизнь. В центре лезвия он рассмотрел аккуратный желобок, по которому должна стекать кровь. Чернопятов невольно сглотнул горькую слюну, представив, как на его скрюченное тело натолкнется через пару часов какой-нибудь бродяга. И с каким смешанным чувством брезгливости и омерзения он будет заглядывать в его застывшее посиневшее лицо. Наверняка начнет выворачивать карманы в надежде отыскать хотя бы пятак.

– Постойте!

– Ну? – недружелюбно протянул громила.

– Я все скажу! – в страхе выкрикнул Чернопятов и рукавом вытер со лба пот.

– Так-то оно лучше будет, – хмыкнул разбойник.

Раздался щелчок, и лезвие быстро, словно жало змеи, спряталось в глубине рукояти.

Для встречи с государем Святополк-Мирский прибыл в Царское Село загодя до назначенного часа и терпеливо ожидал аудиенции, разгуливая по парку. Государь находился на Детском острове, стараясь позабыть о неприятностях, которые приносили ему в последние месяцы венценосные родственники. Одна из них была связана с великим князем Кириллом Владимировичем, который тайно обвенчался со своей двоюродной сестрой Викторией-Мелитой, или, как ее называли в семье, – Даки, – и это несмотря на высочайший запрет! Причем у принцессы это уже был второй брак. С первым мужем, великим герцогом Гессенским, Эрнстом-Людвигом, братом Александры Федоровны, она разошлась не без скандала, обвинив муженька в противоестественных половых отношениях с кавалергардами, хотя и сама была не без греха, и весь двор осуждал ее за слишком свободные отношения с мужчинами.

Другая неприятность была связана уже с родным братом царя, Михаилом. Имея пылкую натуру, он только тем и занимался, что бегал за фрейлинами Ольги – родной сестры, ни одна из которых ни при каких обстоятельствах не могла стать его женой.

Одной из недавних жертв Михаила была Александра Коссиковская, необыкновенно красивая барышня. Впрочем, здесь не было ничего удивительного – великий князь предпочитал все самое великолепное. Отношения молодых людей зашли настолько далеко, что Михаил Александрович всерьез вознамерился жениться на фрейлине, и только вмешательство самого государя не дало свершиться этому безрассудному браку.

• Предыдущая
• 65/109
• Следующая